Заколдованный замок. Сборник - Эдгар Аллан По

6 июля. Весь день продолжался шторм и лил дождь. В бриг сквозь щели натекло немало воды, поэтому один из насосов работал не переставая. Августа тоже подключили к работе. Как только стемнело, рядом с нами прошел большой корабль, причем никто не замечал его, пока он не оказался совсем рядом. Это было то самое судно, за которым охотились бунтовщики. Первый помощник окликнул его, но ответ потонул в реве шторма. В одиннадцать большая волна захлестнула середину корабля, вырвала большую часть левого фальшборта[9] и причинила другие незначительные повреждения. Ближе к утру погода успокоилась, и на рассвете ветер почти стих.

7 июля. Весь день море было неспокойным, и бриг, корабль легкий, немилосердно швыряло из стороны в сторону. В трюме многие вещи сорвались со своих мест, и я из своего убежища отчетливо слышал грохот внизу. Меня одолела морская болезнь. В этот день Питерс долго разговаривал с Августом и рассказал, что двое с его стороны, Грили и Аллен, перешли на сторону первого помощника и решили стать пиратами. Он задал Августу несколько вопросов, которых тот не понял. Вечером корабль дал течь, и с этим ничего нельзя было поделать, поскольку вода заливалась через швы, расширившиеся из-за сильного напряжения, которое испытывал корпус. Пришлось отрезать кусок паруса и завести его под нос, что помогло до определенной степени уменьшить течь.

8 июля. На восходе с востока подул легкий бриз, и первый помощник направил бриг на юго-запад к Вест-Индским островам, намереваясь заняться пиратством. Ни Питерс, ни кок возражать не стали, во всяком случае, Август ни о чем таком не слышал. От идеи захвата корабля с островов Зеленого Мыса отказались. С течью теперь без труда справлялись, достаточно было каждые три четверти часа откачивать воду одним из насосов. Парус из-под носа убрали. За день обменялись приветствиями с двумя небольшими шхунами.

9 июля. Хорошая погода. Все заняты починкой фальшборта. Питерс опять долго беседовал с Августом и был как никогда откровенен. Он сказал, что ничто не заставит его принять сторону первого помощника, и даже намекал, что подумывает, не отобрать ли у него бриг. Потом он спросил моего друга, может ли он рассчитывать на его помощь, если это произойдет, на что Август без колебаний ответил: «Да». Тогда Питерс сказал, что проверит остальных на этот счет, и ушел. Больше в тот день у Августа не было возможности поговорить с ним наедине.

10 июля. Встретили бриг из Рио-де-Жанейро, идущий в Норфолк. Погода туманная, с востока дует легкий встречный ветер. Сегодня умер Хартман Роджерс, у которого восьмого числа после выпитой кружки грога начались судороги. Это был человек из группировки кока, и именно на него Питерс рассчитывал больше всего. Питерс рассказал Августу о своих подозрениях, что первый помощник отравил Роджерса, и сказал, что, если он не будет постоянно начеку, скоро придет его очередь. Теперь вся группировка Питерса состояла из него самого, Джонса и кока. С другой стороны было пять человек. Он попытался заговорить с Джонсом о захвате власти на корабле, но, поскольку затея эта была воспринята прохладно, решил не продолжать разговор и не ставить в известность кока. Подобная предусмотрительность оказалась весьма кстати, поскольку уже на следующее утро кок заговорил о том, что собирается примкнуть к первому помощнику, что вскорости и сделал, уже в открытую, а Джонс воспользовался случаем, чтобы поссориться с Питерсом, и пригрозил рассказать первому помощнику о его планах. Времени терять было нельзя, и Питерс заявил о намерении захватить судно любой ценой, если, конечно, Август готов помочь. Мой друг тут же заверил его, что ради этого готов поддержать любой план, и, посчитав, что настало подходящее время, сообщил ему о моем пребывании на борту. Это известие полукровку удивило не меньше, чем обрадовало, потому что на Джонса он перестал надеяться, полагая, что тот уже переметнулся к первому помощнику. Они тут же вместе спустились в кубрик, Август позвал меня, и вскоре я познакомился с Питерсом. Было решено не тянуть и попытаться захватить судно при первой же возможности, не посвящая в наши планы Джонса. В случае успеха мы должны были отвести бриг в ближайший порт и сдать его властям. Предательство сторонников Питерса сорвало его планы относительно путешествия в Тихий океан, что невозможно было сделать без команды, и он рассчитывал либо на оправдание во время суда по причине умопомешательства (которое, как он клятвенно уверял, и побудило его ввязаться в бунт), либо, если его признают виновным, на поблажку после нашего с Августом заступничества. Наше совещание было прервано криком: «Все наверх, убрать парус!», и Питерс с Августом побежали на палубу.

Как обычно, почти вся команда была пьяна, и, прежде чем парус был убран, порыв шквалистого ветра положил бриг набок. Однако потом судно снова встало ровно, хоть и набрало много воды. Едва на палубе все привели в порядок, налетел новый шквал, а сразу за ним еще один, правда, не причинив вреда. Все указывало на скорый шторм, и тот не замедлил обрушиться на нас с бешеной силой с северо-запада. Когда все было по мере сил закреплено, мы как обычно легли в дрейф под глухо зарифленным фоком. К ночи ветер стал еще яростнее, море вздыбилось огромными волнами. Питерс вновь спустился в кубрик, и мы продолжили разговор.

Все мы согласились, что настало самое удобное время для того, чтобы привести наш план в действие, поскольку сейчас ничего подобного никто не ожидал. Пока бриг шел дрейфом, не было необходимости им управлять до наступления хорошей погоды, когда мы в случае удачи смогли бы освободить одного-двух человек, чтобы помочь нам дойти до порта. Главная сложность заключалась в неравенстве сил. Нас было всего трое, а в кают-компании — девятеро. Все имеющееся на борту оружие также находилось в их распоряжении, кроме двух спрятанных Питерсом маленьких пистолетов и большого ножа, который он все время носил за поясом. Кроме того, определенные признаки — как, к примеру, отсутствие на обычном месте топора или гандшпуга[10] — указывали на то, что первый помощник что-то подозревает, во всяком случае, относительно Питерса, и не упустит возможности избавиться от него. Сомнений не оставалось: то, что мы задумали, нужно делать как можно скорее. И все же шансы на успех были слишком малы, чтобы предпринимать какие-то необдуманные шаги.

Питерс предложил такой план: он поднимается на палубу, заводит разговор с вахтенным (Алленом) и без труда сталкивает его за борт, как только появляется возможность сделать это, не поднимая шума. После этого мы с Августом поднимаемся наверх, вооружаемся чем-нибудь из предметов, находящихся на палубе, а потом мы втроем перекрываем выход из кают-компании, прежде чем кто-то успеет оказать сопротивление. Против этого я стал возражать, так как не верил, что первый помощник капитана, хитрая бестия (правда, при этом крайне суеверный человек), позволит себя так просто поймать. Да и само наличие на палубе вахтенного указывало на то, что он настороже, потому что выставлять вахтенного, когда судно дрейфует во время шторма, принято лишь на тех судах, где поддерживается строжайшая дисциплина. Поскольку большинство моих читателей, если не все, никогда не бывали в море, здесь нужно объяснить, что именно происходит с судном при таких условиях. Судно ложится в дрейф, или, как говорят моряки, дрейфует, в разных случаях, и делать это можно различными способами. При умеренных погодных условиях это часто делается для того, например, чтобы заставить судно стоять на месте в ожидании другого судна. Если на судне, которое ложится в дрейф, подняты паруса, для совершения этого маневра некоторые паруса разворачивают другой стороной к ветру, и судно останавливается. Но мы сейчас говорим о дрейфе при штормовой погоде. В таких условиях это делается при встречном ветре, который настолько силен, что при поднятых парусах может перевернуть судно, а иногда и при умеренном ветре, когда волнение моря слишком велико, чтобы идти полным курсом. Если убравшему паруса судну приходится идти под штормовым ветром в очень неспокойном море, как правило, оно получает значительные повреждения от захлестывающих корму волн, а иногда и от того, что ему приходится, падая с большой высоты, погружаться носом в воду. Таким образом, к данному маневру в подобных условиях без крайней необходимости прибегают очень редко. Когда судно дает течь, его часто пускают по ветру, даже при самом сильном шторме, потому что при дрейфе от сильного давления швы расходятся, чего не происходит при скольжении по ветру. Часто бывает необходимо пустить судно полным курсом, когда ветер настолько силен, что может разорвать в клочья парус, поставленный для поворота против ветра, а также когда из-за ошибок конструкции корпуса или по иным причинам совершить этот маневр невозможно.