Тонкая душевная организация - Нина Князькова

- Черт! А я ведь видел Маринку. Только о тебе у нее спросить не догадался. Вот блин! – Он резко выдохнул. – Ведь знал, что вы хорошо общаетесь. Чуть ли не подруги. И не догадался спросить. Отцу твоему поверил….

- Что я сбежала с торгашом? – Улыбнулась я.

Мой спутник неожиданно рассмеялся. Громко так. Заливисто. Я даже засмотрелась.

- Нет. – Он покачал головой, все еще отфыркиваясь от смеха. – Дин, ты приличная девочка с тонкой душевной организацией. Где ты, а где торгаши? Уверен, ты до сих пор ни с одним из них не познакомилась.

Интересно, Баранова можно считать подобного рода бизнесменом? Вроде бы нет. Он же юрист.

- Нет. Не познакомилась. Я просто пыталась хоть как-то… выкарабкаться и сделать свою жизнь менее… нервной. – Я изо всех сил пыталась сейчас придумать, как подвести разговор к тому, что у меня есть ребенок. Точнее, у нас. Еще точнее, у меня от него. – А Маринка всегда и во всем меня поддерживала. На нее когда наследство упало….

- Наследство? – Удивился он.

Я едва сдержала улыбку. Он что не знает?

- Марина Генриховна представительница очень влиятельного рода Кауф. И единственная его наследница. Точнее, была, пока не родила дочь полгода назад. – Сообщила я, стараясь не рассмеяться.

С каждым моим словом у Славы глаза все больше и больше становились. Хотя, они и так у него немаленькие. Хитрые только. Но сейчас он выглядел… изумленным.

- Подожди. – Он помотал головой. – Так Маринка – Кауф? Та самая? Год назад все в тусовке только о ней и говорили…. – Он вдруг широко улыбнулся. – Господи, никогда бы не поверил…. А, хотя, если кто и достоин был, то только она. Помнишь, ее весь поток ледяной принцессой называл. Все эти жесты, голос, вечно прямая спина, как будто она лом проглотила. Теперь понятно, что генетика сказалась. - Я громко захохотала. Господи, растерянный Кожевин выглядел весьма забавно. – Так люблю, когда ты смеешься. – Добавил он, явно любуясь мной.

Смеяться мне сразу расхотелось. Поэтому, так и не решившись хоть что-то рассказать про очень важную часть моей жизни, я отвела взгляд и принялась рассматривать людей за окном. Они все куда-то спешили, шли, бежали….

- А ты не хочешь спросить, как я жил? – После минутного молчания уточнил Слава.

Говорил он негромко. Видимо, боялся меня испугать еще сильнее.

- Я знаю, как ты жил. – Я грустно улыбнулась. – Ты стал известным художником. И фотохудожником. Изобрел какой-то свой жанр в изобразительном искусстве и возвел его в абсолют. Ты часто участвуешь в международных выставках и твои работы покупают за очень большие деньги.

Слава тихо хмыкнул.

- Значит, следила за мной. – Кивнул он своим мыслям. Я пожала плечами. А кто бы не следил в моей ситуации? – Вот только ты знаешь лишь то, что касается моей работы. И то не всей. Чтобы выследить в лесу медведя, сфотографировать его правильным образом, чтобы потом наложить на картину…, мне иногда приходилось по месяцу в тайге жить. Я вообще туда сбежал от этого города. Не от тебя. От себя, скорее. Дал себе отдохнуть немного от мыслей. Голову прочистить и мозги проветрить. И так получилось, что удалось сделать несколько удачных фотографий. Наложил на холст, дорисовал, выложил в интернет. Не думал, что такой эффект будет, если честно. – Он рассказывал это так, как будто не делал ничего особенного. Как будто это было просто случайностью. – А в последний раз…. Крался за тигром….

- В смысле, крался за тигром? – Встрепенулась я. Как за такой большой и опасной кошкой можно красться? Он же съесть может.

- В прямом. Очень красивый. Большой. Он меня видел, но близко подойти не давал. Издалека позировал. Кажется, ему надоело, что его постоянно фотографируют. – Кожевин улыбался. – А когда фотография получилась, оказалось, что я нахожусь на территории соседней страны. Границу перешел и даже не заметил, представляешь. Ну, меня и депортировали со скандалом. Я сейчас здесь под подпиской о невыезде сижу. – Сознался он. – Уголовник практически.

Я в изумлении смотрела на этого «уголовника». Прибить его мало за то, что свою жизнь такому риску подвергает. Разве так можно? Неужели его родные о нем совсем не волнуются?

- Тебя мама не прибила за такие выходки? – Строго спросила я.

Славина улыбка померкла, а мне тут же стало не по себе.

- Мама умерла. – Он отвел глаза в сторону. – Отец… сильно сдал после этого. Так и не пришел в себя полностью.

- Прости. – Вот кто меня за язык тянул? Вечно что-то не то говорю.

- Все нормально. Сейчас хоть с ним побольше времени проведу. – Кожевин теперь со всей серьезностью смотрел на меня. – Я ему внуков обещал. А он обещал сделать все, чтобы их дождаться. Так что, теперь его здоровье зависит и от тебя.

У меня внутри все похолодело. И стало совсем не по себе. То есть, там человек о внуках мечтает, а я тут молчу напропалую? С другой стороны, если я вот так вот все сообщу Славику, а он отцу скажет…, не станет ли пережившему потрясение человеку еще хуже? Мне-то сейчас что делать?

Страшно? Не то слово. Да меня ужас охватывал от того, что я могу сделать что-то не так. С детства вбитые установки не оставляли даже шанса на спокойствие.

- Мне пора возвращаться в галерею. – Это все, что я смогла из себя выдавить на данный момент времени. Об остальных разговорах я подумаю чуть позже. Мне нужно успокоиться и сказать Славе о том, что у него есть сын. А там уже пусть сам решает, что ему с этим делать. Хуже уже не будет. Хуже я уже сделала, теперь нужно как-то делать лучше.

Кожевин расплатился и повел меня к машине, внимательно разглядывая улицу. Наверное, не хотел больше разного рода неприятных происшествий.

- Так что на счет того, чтобы я вечером проводил тебя до дома? – Спросил он у дверей галереи.

- Это не лучшая идея. У меня другие планы на вечер. – Я слабо улыбнулась.

- Другие планы? – Слава посерьезнел. – Я позвоню тебе вечером…. Перед сном. – Пообещал он.

- Хорошо. – Пожала плечами. К тому времени я уже буду дома.

Меня снова поцеловали в щеку на прощание.

В мастерской меня ждал Евгений, который сейчас держал в руках кипу каких-то бумаг.

- Нагулялась. – Мрачно спросил он.

- Подал заявление в ЗАГС? – Парировала я.

Женя ухмыльнулся.

- Не думал, что у тебя когда-нибудь прорежутся язвительные зубки. Кожевин положительно на тебя влияет. – Я не ответила. – Да, мы с Кристиной подали заявление. Кстати, насколько давно я ей нравлюсь? Просто, я раньше не замечал….

- Раньше ты был занят другими женщинами. – Я набросила на себя фартук. – А Крис не из тех, кто будет проявлять инициативу в отношениях.

- Сложные вы, женщины. – Обиделся Женя. – Неужели нельзя прямым текстом говорить, что вам нужно от нас, мужчин.

- Тогда мы сами были бы мужчинами. – Я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку.