Между небом и раем - Кристина Лин

можно только в юности, когда просто не получается думать о плохом. Хотя, я таким не был даже в юности. Всегда планировал все наперед. А она просто наслаждается моментом. Искренне и по-настоящему. Без улыбки на это смотреть невозможно.

— А у вас как дела? — спрашивает Маша, хлопая ресницами со всей своей, немного детской еще, непосредственностью.

— Нормально, — отвечаю ей.

Воспоминания о последнем сеансе химиотерапии еще свежи в памяти. Но, конечно, я не стану рассказывать ей подробности. Впрочем, никому бы не стал говорить об этом. Да и чем ее испорченное настроение может мне помочь?

Помню, как меня сначала выворачивало наизнанку, а потом я просто отключился. Видел перед собой туннель, потом ворота, которые будто висят на облаке. Когда проходил через них, думал, что все, помер и на тот свет попал. Но потом какой-то человек в белом сказал, что мое время еще не пришло, хлопнул в ладоши, и я очнулся в этой кровати.

Конечно, все это игры сознания. Когда ты в отключке, такое бывает. Но мысли о вечном уже два дня бередят мозг. Впрочем, чушь это все. По ту сторону нет никаких врат, там вообще ничего нет. А, значит, и волноваться не из-за чего.

— Как тебе Москва? — спрашиваю девушку.

— Да я и не видела толком ничего, — говорит она.

— Хочешь, устрою тебе экскурсию? — предлагаю, неожиданно для самого себя. Мне не хочется ее отпускать. Нашел себе игрушку, ненормальный.

Маша хмурит лоб. Я давно понял, что она всегда так делает, когда напряженно о чем-то думает. Разве есть что-то сложное в таком простом вопросе?

— Не надо, вы и так много для меня сделали, — отвечает девушка.

Все ясно. Придумала уже себе что-то, скорее всего, ерунда какая-то. Уговорить ее не составит труда. Она, как пластилин, так легко поддается влиянию. Впитывает, как губка, любые знания и эмоции. Как ребенок, ей-Богу!

Может, именно в этом ее привлекательность? С ней можно делать все, что хочется. Причем, так, что она сама будет считать это своим желанием. Доверчивая она. И наивная. Такие романтики, как Маша, обычно оказываются на обочине жизни. Потому, что верят в чудеса и не умеют сами прокладывать себе дорогу.

И вот бы просто отпустить ее, пусть делает, что хочет. Она уже мне помогла, свою награду заслужила. С обучением ее я вопрос решу, как обещал. И все. Ничего друг другу не должны.

— А ты просто следуй моим инструкциям, — предлагаю ей, — я тебя проведу.

Нет, я не готов отпустить тебя, девочка. А все потому, что мне скучно. Давно не развлекался, видишь ли. За два дня получил эмоций больше. Чем за последние полгода. Засасывает, понимаешь?

Маша улыбается, по видеосвязи мне хорошо видны ямочки у нее на щеках.

— Хорошо, — соглашается она.

Так просто. А говорила, что не надо тебе это. С ней так всегда. Ее «нет» вообще ничего не означает. А все потому, что сама же хотела согласиться на мое предложение. Но вбила себе в голову какую-то ерунду, типа того, что мамы девочкам говорят. О том, что не надо ни о кого зависеть, и, уж тем более, от мужчины. Ну, или еще какую-то чушь. Большинство женщин, которых я знаю, мечтают зависеть от мужчины. От мужчины с солидным банковским счетом.

Следующие три часа я говорю ей, куда пойти, что посмотреть. О том, где выпить вкусный кофе и где самый красивый вид на город. Несмотря на то, что давно не был в столице нашей родины, я все прекрасно помню. Вырос в этом городе, и сейчас будто наяву все вижу.

Маша делает все так, как я сказал. Покорно исполняет команды. А потом восторженно радуется в трубку телефона, наполняя мое сердце гордым самодовольством. Ее эмоции — как глоток свежего воздуха в моей, пропахшей лекарствами, жизни.

Вечером девушка, уставшая, но счастливая, отправляется в аэропорт. Обещает написать мне из самолета. Снова контролирую каждый ее шаг. Будто оно мне надо, следить за ней?

Как только она отключилась, стало пусто. Именно такое ощущение сейчас. На улице стемнело, и в комнате мало что видно. Я даже о том, чтобы свет включить, не вспомнил. Мысленно был не здесь, а там, с Машей на прогулке. Теперь же встаю с кровати и иду в ванную.

Умываюсь прохладной водой, всматриваюсь в свое отражение в зеркале.

Да уж, красавчик.

Кожа бледно-серого оттенка, лицо вытянулось и осунулось, под глазами синяки. От, когда-то густых, ресниц не осталось и следа. Как и от прически. Пижама, которая раньше сидела, как влитая, теперь болтается на похудевших плечах. Штаны приходится затягивать на талии шнурком, чтобы не потерять их по дороге.

Снова вспоминаю девушку.

Она так молода. Так светится здоровьем. У нее вся жизнь впереди.

Какой же контраст в сравнении с моей осунувшейся рожей. Перед сном на такую лучше не смотреть, не то будут кошмары потом сниться. Дожил, бля. Как маньяк, питаюсь чужими эмоциями.

Выхожу из ванной, включаю в комнате свет.

А, все-таки, она заслужила подарок. Старалась девочка. Ей будет приятно. А мне все равно уже больше не для кого стараться.

Глава 13

Маша

В Германию возвращаюсь без приключений. Глеб заранее все спланировал и отслеживал мой полет в интернете, как в прошлый раз. Он привык все контролировать, этот невозмутимый мужчина. Но мне от его контроля только спокойнее. Я чувствую себя сильной и… нужной.

А быть ему нужной очень хочется. Вряд ли это возможно. Он даже в больничной палате не выглядит слабым. Конечно, ему не нужна в помощь какая-то девчонка, у которой и образования толком нет.

Утром следующего дня возвращаюсь на работу. И с нетерпением жду момента, когда доберусь до крайней палаты на третьем этаже. Желание увидеть мужчину стало почти нестерпимым. Будто мы вечность не виделись. Хоть и говорили по телефону только вчера вечером.

Сердце ускоряет бег, когда рука касается заветной двери. Стучусь и захожу в палату. Мужчина в этот раз не спит, он стоит у окна, смотрит во двор. Но сразу оборачивается, едва я появляюсь на пороге.

— Здравствуйте, — мямлю, пытаясь совладать с непонятным волнением. Ну вот, ты увидела его, — и что дальше?

— Здравствуй, Маша, — говорит он и улыбается.

По-доброму так, будто искренне рад меня видеть. И, будто, все дело не в том, что ему не терпится услышать подробный отчет о