Делай, что можешь - Марик Лернер

Я совершенно точно знал – вранье. При выписке был разговор. В тот момент ничего не понял, однако позже прокрутил еще раз и разобрался. То есть что-то она должна была внести в кассу, однако после находки часов главного врача Евгения Карловича он как-то уладил с платежами. Счетоводы неведомыми путями списали долг. Скорее всего, за счет благотворительности. Так что не зря помог. И благодарность наверняка существенной оказалась.

– Все, что есть…

– Все так говорят, а задним числом: «Я не я, и лошадь не моя». А кровиночка моя сызнова в больницу?

– Но я ж готова, сколько скажете, заплатить, – краснея, сказала женщина.

– Выйдем, – решительно потребовала мать.

Чего и от кого скрывать, до меня не дошло. Все свои. Ну и начхать. Спокойней обстановка. Никто не трясется, в обморок не падает и под локоть не дышит. Мягко выключил клиента, чтоб не дергался, и, положив руку на нужный участок, принялся для начала очерчивать границу. Здоровые участки мозга цеплять не требуется. Здесь нужно не силой ломиться, а тонким лучом.

Почти идеальный случай для рекламы с минимальными затратами. Я ведь пыль в глаза пустил. Часа два потребуется и затем проверка. Лучше, конечно, через годик еще раз глянуть. Вероятно повторение, если не все убить.

Слегка подморозил опухоль, проверяя реакцию. Иногда бывает нетипичная. Ага, нормально. И принялся отсасывать энергию из чуждого образования. Тихонечко, осторожно, пока не рассыпалось пылью. Это особенно скользкий момент. Тут не скальпелем резать, крови не будет, зато и лишнее отхватить запросто. Потянул на себя, извлекая лишнюю материю и ощущая привычную грязь на ладони. Фактически там ничего нет, материал и под лупой не углядишь. Чисто психологическое и в некотором роде – к лучшему. Сразу в курсе, извлек или нет. Но противно до безобразия, потом руки обязательно вымыть. Сунул ладонь в специально стоящее ведро с холодной водой и вздохнул, обнаружив обеих мамаш, пялящихся на меня.

– Переустал. Спать. Это лучше ему, пусть, не разбуждай. Глаз открыть – позвать. – И вышел из комнаты, не дожидаясь ответа.

Со стороны незаметно, а затраты серьезные. Надо восполнить энергию, пока солнце не село. Часа полтора возился, прикинул по положению светила на небосклоне. Даже быстрее ожидаемого. Пора всерьез думать о конденсаторе. Правда, и народу не очень много приходит. Все ж за серьезные дела Николка не брался, или мать не допускала. Случайно в разговоре выяснилось, что второй раз вырубился. В первый легче прошло, но тяжелых больных к нему не приводили. Все больше исправить внешний вид. Несложно, всегда найдутся желающие, иные аж из Москвы приезжают, но и денег особых не получить. Или вполне полновесные рублики? Я до сих пор не интересовался, сколько мать берет. Да чего там, про цены и заработки так и не выяснял. Вот сколько пиво стоит, уже в курсе, а со двора до сих пор ни ногой. Еды хватает и с огорода с погребом, а больше вроде за неделю ничего и не приобретали. О, податель энергии, солнце мое, сколько еще необходимо выяснить, чтоб пальцами не показывали! Даже перед кем кепку снимать, не ясно.

Вечерами приставал к Кате, выясняя тонкости общения. Почему борода не у всех – их носят преимущественно люди старшего поколения и врачи. Причины объяснить не сумела, и я, принимая в качестве аксиомы, отложил на потом. Зато она сама спросила у Ермолая и получила неожиданный ответ. До войны все ходили с растительностью на подбородке, это считалось признаком взрослого мужчины. Только противогаз с бородой нормально надеть сложно. Газовые атаки не шутка, не помрешь, так без легких или глаз останешься. Вот и сбрили. Так с тех пор и повелось. Молодые подражали ветеранам, а кто в возрасте, тот окопов не видел и продолжал в прежнем состоянии пребывать. Вот так и узнаешь неожиданно про связь моды и смерти.

Еще спрашивал, из какого материала делают крестики – фактически не важно, бери любой – хоть дерево, хоть металл, главное, осьмиконечные очертания и на обороте «спаси и сохрани». В глубины теологии пока не шел, проскакав по поверхности. По опыту в курсе, от паствы особых знаний не требуют. Нужно правильно молиться, а на вопросы пастырь ответит. И не важно, пастор он или лектор по толерантности.

Прием организован в пристройке, можно сразу во двор выйти. В ногу ткнулась мордочкой здешняя кошка. Опять принесла задавленную крысу немалых размеров – похвастаться. Сама целиком белая, а хвост черный. Явно у кого-то забрала или украла. Ее даже особо не кормили, разве что блюдечко с молоком, коего и так полно. Где-то она шлялась целыми днями, занятая личными делами, но иногда приносила доказательство своей охоты. Присел на корточки и принялся почесывать невзрачного потомка страшной богини смерти и любительницы войны.

– Молодец! – шуруя пальцами по гладкой шерсти, пробормотал. «Такую зверюгу завалила, хищница». Это уже мысленно, но не иначе, уловила одобрительный посыл.

Моментально включился мурчатель. Уж с кем с кем, а с животными у меня замечательный контакт. Только не ясно, можно ли назвать киску домашней, если ведет себя по-прежнему независимо и пользы особой от нее не наблюдается. Любопытно, в других домах тоже такое поведение демонстрируют? Эта ведь еще и умная. По двору идет так, чтоб пес достать не мог, твердо зная ограничение цепи.

– Николка! – позвал голос из-за ограды.

Поднял голову. Два мужика стоят за забором и смотрят. Быстрый поиск по «галерее» лиц, сознательно отобранных в отдельную «книгу» памяти. Наверняка не все, в режиме реального времени просматривать воспоминания еще много лет. Взял за последний месяц выборку с кратким примечанием – имя, фамилия, занятие. А то иные проходят под странной графой: отец, будто второй, но явно не кровный; фискал, фараонская рожа, алкаш, ублюдок и тому подобное. Клички, прилепленные матерью, а что означают, пока неизвестно. Один из этих снаружи все ж хорошо знаком, пусть и нелюбим родительницей как старый папашин приятель. В смысле бухают вместе по праздникам, но не пьяница, а на заводе мастер. Правда, что есть «завод», Николка представлял крайне смутно, мысленно видя какие-то двигающиеся невразумительные штуки и множество людей, а я и вовсе не пытался догадаться. Может, там пять человек трудятся. Рано или поздно сподобимся выяснить, а пока причины озаботиться нет.

– Кость Ваныч?

Второй, неопознанный, сухо хохотнул. Причина осталась неизвестной.

– Сюда поди.

– Чё? – спросил, подойдя к забору и ощущая застывшего рядом пса. Причины бояться отсутствовали, но тот четко выполнял долг. Причем в присутствии хозяина и не подумал гавкать. Стоял и наблюдал.

– Друг у меня старый, – сказал знакомый неловко, – проблемы у него. Аж из Саратова приехал, может, поможешь. – И пихнул в бок второго мужчину.

Рука в гипсе. Ну, мог бы и догадаться.

– Врачи отказываются, – снимая кепку, сказал неизвестный тоскливо, – говорят, неправильное сращение кости. Нужна операция, а то работать не будет. А сделают неудачно, и без руки остаться запросто. Константин Иванович, – вот почему смешно ему стало, имя переврал, – друг мой еще с Великой войны. Служили вместе в полку…