Гордая птичка Воробышек - Янина Логвин

— А что случилось? — поворачивает нос по ветру и настораживается Крюкова.

— Представляешь, я с перепугу забежала на последний ряд и оказалась возле Люкова — у нас с ним общий спецкурс в большом зале. Очки обронила возле преподавателя и не обратила внимания, возле кого сажусь. Во время перемены уснула, а Илья, должно быть, перепутал конспекты, и теперь его лекция в моей тетради. Ужас, да?

— Не может быть! — Танька вскакивает с кровати и прыгает ко мне. — А ну покажи!

— Вот, — протягиваю ей тетрадь. — Отсканировать и распечатать, как думаешь, Тань? Или просто отдать? Я бы переписала, но у меня такой почерк неразборчивый, не то, что у Люкова…

— Очуметь! — шепчет подруга, недоверчиво вертя в руках конспект. — Вот, придурок! — выдыхает возмущенно. — А мне сказал, что… э-э, ну, в общем, — запнувшись, умолкает и садится рядом на стул, — кое-что сказал!

А я удивленно вскидываю брови.

— Крюкова! — смотрю внимательно на притихшую соседку. — Ты что, разговаривала с Ильей?!

Танька закусывает губы и отворачивается.

— Тань!

— Было дело, — нехотя признается. — А что, Воробышек, нельзя?

— Зачем?!

Девушка поворачивается и неожиданно улыбается.

— Слушай, Женька, — мечтательно выдает, вмиг скинув с плеч весь свой воинственный запал, — ты чего не предупредила, какой Люков классный, а? Бли-ин! У меня прямо мурашки по телу забегали, когда он меня за руку схватил. Представляешь? Табунами! Вот честное слово, тыгдык-тыгдыг, от пяток, по спине и до самой макушки. Даже за Вовку стало обидно, что с ним не так! Ну и взгляд! Как у этого, как его, Дракулы! Или, нет! Помнишь Кристиана Бэйла в роли агента Джона Престона в «Эквилибриуме»? Его холодное «У нас есть право на все!»? Вот! Насквозь!.. Не понимаю, как ты с ним в квартире два часа высидела, не погибнув и не пав к его ногам? А?

— Схватил?! Тань, подожди, — я машу рукой возле носа замечтавшейся девушки, возвращая ее в реальность. — Как это схватил? За что? Почему?

— Ай! — Танька легко отмахивается. — Сама виновата, — недовольно отвечает. — Нечего было к незнакомому парню пиявкой в руку впиваться и дергать изо всех сил. Ну не повелся он на мою красоту. Чуть не двинул, вот, — закатывает она рукав, сует мне под нос руку и гордо демонстрирует небольшие, покрасневшие от пальцев пятна чуть повыше запястья. — Да он не больно, не переживай, Воробышек. Просто резко, я и не ожидала. А вот Серебрянскому руку выкрутил.

— Господи! — я опускаю плечи, недоумевая. — А Вовке-то за что?

— Как это за что? Он же на мою защиту кинулся! — Танька презрительно фыркает. — Если можно считать защитой вялый шажок вперед. Я-то думала, Вовка этому Люкову по морде съездит. Ну, хоть разок! А он… как-то сдулся, и все. Тоже мне защитничек, — тянет обиженно. — Рембо фильдеперсовый. А еще замуж зовет! Как я за него пойду, Жень, за такого слабака?!

Крюкова охает, опускает локти на стол и упирает подбородок на ладошки. Медленно и громко вздыхает.

— Будешь? — тянет со стола карамельку и засовывает себе за щеку. Лениво наматывает на палец темные прядки волос. — Звонит он подругам моим, понимаешь ли! — бурчит в ответ на свои мысли. — Тетёха!

Крюкова — невеста? Вот это сюрприз! Я рада за Таньку страшно, но вот настроение ее мне категорически не нравится, а потому я решительно захлопываю ноут, придвигаюсь к подруге ближе и как можно строже смотрю в приунывшее лицо.

— Тань, — говорю, обнимая за плечи, — ты тут ерунду не городи, хорошо? И поспешных выводов из глупой ситуации не делай. Серебрянский у тебя чудо — милый, добрый парень. Слишком простой и неиспорченный, чтобы противостоять такому холодному типу, как Люков. Поверь мне, Тань, я повидала таких и знаю, что говорю: ничего в них хорошего нет. Твой преданный Вовка в тысячу раз лучше. Пусть и не сильней, но лучше!..

— Думаешь? — поднимает на меня глаза Танька.

— Уверена! И вообще, — заверяю подругу, — я с этим Люковым больше связываться не буду. Вот верну ему конспекты во вторник и забуду, кто он такой. Вот же козел!

— Козел, — соглашается со мной Крюкова и вдруг вздыхает. — Но, Женька, какой же он классный!

* * *

Ни в понедельник, ни во вторник Люкова в университете не видно. Я замечаю его темную голову, повязанную банданой, в четверг, когда захожу в аудиторию к нашему куратору на совместные пары. Помявшись на пороге, оглядываю заполненное студентами шумное помещение и иду мимо вопросительно закатившего глаза Кольки к заднему ряду парт.

— Привет, — говорю, поравнявшись с Люковым. — Можно? — опускаю сумку на скамью и смотрю на парня.

Люков поднимает на меня глаза, неохотно отрывая взгляд от яркого экрана телефона, и холодно интересуется:

— Что, соскучилась, Воробышек? На этот раз ты в очках.

Это точно. Я в очках. И явное отсутствие приветливых эмоций со стороны парня при моем появлении наблюдаю «вооруженным» глазом. И все-таки остаюсь стоять на месте.

— Не так, чтобы очень соскучилась, — честно отвечаю, — просто подошла сказать спасибо.

— Пожалуйста, — бросает Люков и отворачивается. Вновь утыкается в мобильник, поигрывая в пальцах ручкой.

Я невольно вслед за ним опускаю глаза на экран телефона и замечаю стремительно бегущие строки и длинные ряды цифр. Некоторые студенты на факультете интересуются игрой на виртуальной бирже — видимо, Люков тоже не исключение.

— Знаешь, — признаюсь, — благодаря тебе я сдала зачет по материалам.

— А, ты про это, — бросает Люков, а я удивляюсь:

— А ты про что?

— Вообще-то про лекцию. На которой вредно спать, Воробышек. Особенно с твоей успеваемостью.

Я не хочу, но краснею под его равнодушным взглядом уверенного в себе студента.

— Я принесла твои конспекты, Илья. Вот, — говорю, заставляя себя расправить плечи. Достаю из сумки тетради и кладу перед парнем на стол. Я знаю, чего мне стоит учеба в университете — бессонных ночей и истощения серых клеток. Гуманитарий до мозга костей, я тону в мире точных математических расчетов, формул и графиков, но пытаюсь, отчаянно пытаюсь выплыть. Пусть мои заслуги кажутся ничтожными тому, кому учеба дается с легкостью, но перед собой я честна, а на остальных мне плевать. — В черную я вписала последнюю лекцию по термодинамике, — выделяю из стопки тетрадь, — ты случайно перепутал свой конспект с моим и, если честно…

— Здорово тебя выручил.

— Что? — моргаю я, пока Люков отключает и прячет телефон в карман, продолжая смотреть на меня.

— Я говорю, Воробышек, здорово тебя выручил, — повторяет парень. — Что-то еще?

Я неуверенно киваю, поправляю очки и собираюсь с мыслями. Мне хочется сказать Люкову о Таньке и его поступке, хочется заступиться за Серебрянского, но колючий взгляд, словно холодная преграда, останавливает меня, пронзает, как глупую бабочку игла, заставляя чувствовать, что все окажется зря.