Тайна трех бриллиантов - Алексей Макеев

– Да, но специфика нашей работы такова, что кроме соображений безопасности, мы должны учитывать и требования конфиденциальности. Многие наши клиенты избегают публичности, при закрытых аукционах часто случается так, что практически все стороны заинтересованы в том, чтобы не афишировалось, какой именно лот выставлен на продажу. Согласитесь, видеосъемка в подобных случаях может сослужить плохую службу. Я вам скажу даже больше – видеокамер у нас нет и в хранилище. Там установлены датчики движения и тепловые, но кто именно в данный момент находится внутри и какие предметы достает из сейфа, это нигде не фиксируется.

– Снова из соображений конфиденциальности?

– Да, именно так. Если вы обратили внимание, внутренняя структура нашего здания не слишком сложная, и в каждый конкретный его отсек можно попасть только одним путем. На этом пути видеоконтроль установлен. Камеры стоят в вестибюле и во всех коридорах, кроме того, у нас довольно приличный штат, так сказать, «живой» охраны. Приборами и людьми фиксируется каждый, кто заходит в здание, и если уж этого человека пропустили во внутреннюю зону, значит, ему вполне доверяют. У нас здесь не бывает случайных людей, поверьте. И то, что наша система охраны вполне эффективна, еще раз доказывается полным отсутствием прецедентов кражи и порчи аукционных лотов.

– А как же…

– Заметьте, – тут же перебил Шурыгин, догадавшись, что скажет сейчас Гуров. – Я упомянул об аукционных лотах, то есть предметах, которые планируется выставлять на продажу. И слова «полное отсутствие прецедентов» в данном случае вполне соответствуют действительности. А пропавшие дубликаты господин Литке, как вы сами понимаете, продавать не собирался. Строго говоря, мы вообще могли бы не беспокоиться о них. Тем более что я совсем не уверен, что пропали они именно в момент нашего совещания в шоу-рум. Но поскольку, как я уже неоднократно заявлял вам, дом очень щепетильно относится к своей репутации, мы посчитали нужным прояснить этот случай.

Шурыгин говорил складно, и его компетентность, а также патриотичная приверженность дому не вызывали сомнений. Но Гуров предпочел бы вместо этой пространной и пламенной речи просмотреть коротенькую, но гораздо более полезную для дела видеозапись. В отличие от собеседника, он был абсолютно уверен, что кража произошла именно в шоу-рум.

– А вот и наши эксперты, – радостно улыбнулся секретарь, увидев трех мужчин, выходящих из двери, за которой недавно скрылся Комаров. – Итак, что же показала повторная проверка? Никто никого не обманул? Все остались довольны?

– Да, разумеется. Бриллианты те же самые, что мы исследовали вчера. Даже скучно – никакого разнообразия.

В составе появившейся троицы был только один сравнительно молодой человек, двое других были джентльменами в возрасте. Один, седой как лунь, с печальным и безразличным лицом, казался придавленным каким-то непоправимым горем. Второй, у которого седина виднелась лишь на висках, картинно оттеняя черную шевелюру, наоборот, выглядел бодро, как после утренней физзарядки. Именно он ответил на вопрос Шурыгина.

– Позвольте представить вам – Дмитрий Абрамович Краснов, – отрекомендовал тот, обращаясь к Гурову. – Один из самых опытных столичных специалистов по части ювелирных украшений и драгоценных камней. Гуров Лев Иванович, – продолжил он рекомендации, обратившись уже к чернявому. – Полковник полиции, оперуполномоченный по особо важным делам. Он проводит дознание относительно того странного случая, что произошел вчера.

– А, это насчет подделок… – вполголоса проговорил Краснов.

Гуров заметил, что, когда Шурыгин называл его должность и звание, на лице Краснова мелькнуло выражение недовольства и досады. Уже в следующую минуту ювелир овладел собой, но Лев запомнил это мимолетное изменение мимики.

– Мне нужно будет побеседовать с вами, – сказал он, обращаясь к Краснову. – Я опрашиваю всех, кто находился вчера в шоу-рум. Если вам удобно, мы могли бы поговорить прямо сейчас. Думаю, это не займет много времени.

– Нет, сейчас это невозможно, – не раздумывая, тут же ответил Краснов. – У меня назначена важная встреча, я, к сожалению, тороплюсь.

– Хорошо, давайте договоримся на другое время. Когда вы сможете подойти ко мне в кабинет?

Досада, вновь отразившаяся на лице Краснова, ясно свидетельствовала, что разговаривать в кабинете ему хочется еще меньше, чем прямо сейчас в аукционном доме. Но отступать было поздно. Немного подумав, он сообщил, что готов явиться завтра к одиннадцати утра, после чего сразу же поспешил к выходу.

Приблизительно та же история повторилась с его седовласым коллегой. Федор Трофимович Шаповалов, как представил его Шурыгин, по-видимому, не обладал выдающейся силой духа, и вместо досады во все время разговора с представителем «органов» с лица его не сходил почти не скрываемый испуг. Он пообещал, что придет в двенадцать, и тоже стал прощаться.

– Ну, а мои «показания» вас, наверное, не интересуют, – с улыбкой проговорил самый молодой из экспертов.

– Нет, почему же, – с готовностью ответил Лев. – Если вам есть что сообщить по поводу пропажи дубликатов господина Литке, рад буду побеседовать с вами.

– Увы! Сам только сегодня узнал об этой истории. Честно говоря, все это больше смахивает на анекдот. Ума не приложу, кому бы могли понадобиться эти стекляшки.

– Да, случай странный.

Тем временем дверь, за которой недавно скрылись продавец и покупатель, в очередной раз открылась, и в вестибюле вновь появились Литке и Комаров. Немец сиял от удовольствия, Комаров был серьезен и сосредоточен, как будто только что совершенная сделка была не итогом всего предыдущего, а лишь началом некоего сложного этапа работы. В руке он держал миниатюрный чемоданчик с бриллиантами.

Литке, рассыпая улыбки и комплименты, стал прощаться, а Гуров попросил Шурыгина, чтобы тот как-нибудь незаметно отвел в сторонку Комарова «на пару слов». Пока иностранный гость общался с директором аукционного дома, секретарь подошел к Комарову и проговорил что-то ему на ухо, кивнув на Гурова.

Тот бросил на полковника пронзительный взгляд и что-то коротко ответил.

– Геннадий Евгеньевич готов поговорить с вами, если это не займет много времени, – сказал Шурыгин, вновь подходя к Гурову. – Скоро у него важная встреча, он не может надолго задерживаться.

– Передайте Геннадию Евгеньевичу, что, если сейчас ему разговаривать неудобно, он может подойти ко мне в кабинет в более подходящее для него время, – спокойным тоном произнес Лев.

Шурыгин вновь направился к Комарову, который уже обменивался прощальными рукопожатиями с Литке, и склонился к его уху. На сей раз беседа продлилась несколько дольше, и к ней даже подключился директор.

Итог Гурова вполне устроил.

– Вы можете пообщаться в кабинете Юрия Сергеевича, – подходя к нему, проговорил Шурыгин. – Геннадий Евгеньевич готов ответить на ваши вопросы.

– Отлично! Рад, что нам удалось достигнуть взаимопонимания.