Теряя Лею - Тиффани Кинг

– Надеюсь, не слишком жестко, да? Я не хочу, чтобы ты повредила их.

Я замотала головой.

– Только так, чтобы убрать весь налет.

Она одобрительно кивнула.

– Умница. Как насчет девичьего времени? Я заметила, что ты не использовала ничего из ежемесячного запаса.

Я намотала прядь волос на палец.

– Еще не пришло.

С минуту Матушка критически разглядывала меня.

– Ну, мы знаем, что ты не беременна, – хихикнула она наконец, делая очередную пометку в карте.

От ее смеха меня перекосило. Разумеется, я бы не хотела забеременеть, но знать, что у меня и возможности такой никогда не будет, было больно. Пока я живу здесь в заточении, мне ни за что не встретить мальчика, не говоря уже о том, чтобы подержаться с ним за руки или почувствовать поцелуй. Недавно я поймала себя на том, что листаю все свои книги в поисках отрывков, где у героев есть романтические отношения. Я запоминала эти отрывки, чтобы помечтать об этом при случае.

– Не волнуйся, уверена, скоро все будет, – заверила меня Матушка, приняв мое молчание за озабоченность по поводу цикла.

Я робко улыбнулась, гадая, придет ли когда-нибудь время, когда я смогу обсудить с Матушкой возможность выйти за пределы подвала. Я ценила жертвы, на которые она пошла, чтобы защитить меня, и заботу обо всех моих нуждах, но она не вечна. Рано или поздно мне придется научиться жить самой. А пока буду продолжать познавать мир через персонажей книг и надеяться на лучшее будущее.

Неожиданно Матушка коротко обняла меня. Я уткнулась в нее, смакуя тепло.

Отстранилась она так же стремительно, как и привлекла меня к себе. Я не удивилась. Матушка всегда была не самым ласковым человеком.

– Пора взвеситься.

По поводу веса я никогда не переживала. По таблицам Матушки он всегда был ниже нормы, сколько себя помню. Стеклянные весы холодили ступни, но я не поморщилась, наблюдая, как прокручивается цифровая шкала, высчитывая мой вес. Числа имели для меня мало значения, но я не могла не заметить, как нахмурилась Матушка. Она сверилась с таблицей, а потом снова посмотрела на шкалу.

– Слезь и залезь обратно, – сказала она, делая отметку в моей карте.

Цифровая шкала покрутилась секунду, высчитывая мой вес заново.

В животе зашевелилось дурное предчувствие. Матушка снова нахмурилась и схватила измерительную ленту. Я стояла неподвижно, подняв руки, пока она измеряла мою талию и бедра, а затем грудь. Каждая цифра аккуратно оказывалась рядом с прежними результатами. Я не смогла устоять и заглянула ей через плечо, пока она вносила параметры моих рук в книгу. Ее неудовольствие росло. Беспокойное шевеление в животе превратилось в извивающийся клубок змей, когда я увидела на бумаге свою ошибку.

Я по глупости решила, что ночные упражнения пройдут незамеченными. Целых полтора месяца я вкладывала в тренировки все силы. Я любовно поглаживала обретшие новую форму руки, которые больше не казались на ощупь вареными макаронинами, восхищалась подтянутым животом, который перестал быть мягким. Ноги были венцом моих достижений. Они больше не дрожали от малейшего напряжения. Я заставила их приготовиться к любым нагрузкам. Теперь я была гораздо сильнее. Каждая мышца в моем теле буквально гудела от желания подрасти еще. И оно того стоило.

И это самое тело, которым я так гордилась, теперь предавало меня. Как же наивна я была. Матушка наверняка заметила перемены. Ничто никогда не ускользало от ее бдительного взора, а даже если ускользало, цифры не лгут. Озабоченность на лице Матушки становилась все более суровой с каждым измерением. Мне хотелось спрятаться, но деваться было некуда. И не соврать, и не изобразить невинность. Измерительная лента казалась лезвием топора у моей шеи, которое жаждало завершить свое дело. Матушка никогда мне этого не простит. Она узнает. Все мои секреты раскроются. Не видать мне сегодня награды. То, что я сделала, она назовет предательством. И будет права. Мне полагалось доверять Матушке. Не проявлять неповиновения.

Она молча захлопнула мою карту и принялась расхаживать по комнате. Я внутренне сжалась в ожидании наказания, которое, я знала, уже близко, а она методично обшаривала каждый квадратный дюйм моего жилья. Все тайны, которые я прятала последние десять лет, всплыли наружу. Мое сердце разбилось, когда она вытащила из диванных подушек Дейзи и выбросила ее в помойное ведро, словно старую грязную тряпку. Сотни изображений солнца, нарисованные и спрятанные мной между пружин дивана, были разорваны на клочки.

У книжных полок Матушка буквально рычала. Затаив дыхание, я ждала в надежде, что мой самый страшный секрет останется в тайне. Она пролистывала книги одну за другой и отбрасывала в сторону, когда обнаруживала на страницах изображения солнца, которые я больше никогда не увижу. Каждая сброшенная книга оставляла на полке пустоту, приближая Матушку к моему секрету. Мне хотелось окликнуть ее. Отвлечь. Что угодно, лишь бы она не добралась до металлического осколка, который я месяцами хранила, как величайшее сокровище. Кусок металла, который я мучительно отдирала от шкафчика у меня под раковиной. Бесчисленные часы ушли на то, чтобы тереть его о бетонную стену у меня под кроватью, чтобы придать ему правильную форму и размер. Очередная книга ударилась о пол, и сердце мое бухнуло в груди.

Это напомнило мне о прошлой попытке побега. Когда я еще верила, что моя другая мама и папа хотят, чтобы я вернулась, если только я смогу доказать, что способна выносить солнце без вреда для себя. Я тихонечко поднялась по лестнице и несколько часов ждала у двери, которая всегда была заперта. План у меня был незрелый и плохо продуманный. Я почему-то наивно полагала, что если только мне удастся застать Матушку врасплох и проскочить мимо нее, когда она откроет дверь, то я каким-то образом сумею найти выход и выбраться наружу. Я была так напугана. План почти сработал. Матушка не ожидала увидеть меня, когда открыла дверь, руки у нее были заняты, поэтому у меня был шанс проскользнуть мимо нее.

К сожалению, она меньше заботилась о том, что держала в руках, чем я рассчитывала. Она сумела ухватить меня за узкое запястье и дернула назад. Моя рука выскользнула из ее хватки, и я кувырком полетела вниз по лестнице. Когда я очнулась, нога у меня была в гипсе, а Матушка не разговаривала со мной до тех пор, пока не пришло время его снимать. Это были самые длинные шесть недель в моей жизни.

Книга за книгой летели на пол, и Матушка заколебалась, прежде чем схватить следующую. Я затаила дыхание. Может, она уже удовлетворена. Она уже нашла Дейзи и рисунки. Это наказание я вынесу. Она будет сердита, но в итоге простит меня. Однако не успела моя надежда расцвести, как она потянулась за следующей книгой. Той самой, до которой, я надеялась, она не доберется. Я уронила голову. Месяцы планирования насмарку. Не надо быть гением, чтобы догадаться о назначении инструмента. Она подошла к заколоченному окну и поднесла инструмент к головке одного из шурупов, к которой он идеально подошел. Все время. Все усилия. Все это ничего больше не значило…