Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт

каждого ее прикосновения. До одури противно. — Укрощать твое упрямство и гордость будет большим удовольствием. — Злобно смеется, трогая мои волосы. Ощущаю, что женщина чуть наклоняется, делая вдох. Дышит в затылок, от чего гадкие мурашки выступают на коже. Не могу пошевелиться. Что-то ответить. Ощущаю легкое головокружение. — Тебе очень повезет, если мы найдем адекватного покупателя, который оценит свое приобретение по достоинству. А ведь может быть все иначе. — Запугивает. В угол загоняет. Подавляет психику, чтобы я начала повиноваться. — Была одна девчонка, похожая на тебя. Мы продали ее молодому шейху. Она сопротивлялась, и отказалась слушаться. За что молодой господин облил ее воспламеняющейся жидкостью с головы до ног, и вывез в пустыню. Выбросил умирать. Если подобное случится с тобой, никто и никогда не сможет найти даже останков. Думай головой, прежде чем что-то делать.

— Ирма резко сжимает мои волосы на затылке, стискивая их между своих пальцев. Со всей силы толкает меня вперед, небрежно отпуская. Кривлюсь от боли, едва не падая на пол. — Раздевайся! — громко на всю комнату. В том же приказном тоне. Смотрю перед собой, видя белое платье и венок, сплетенный из живых цветов. Руки колотятся. — Ты меня не поняла? Повторю в последний раз, раздевайся! — Грубо. Безжалостно. Дергаюсь, разворачиваясь к ней лицом.

— Лучше выбросите меня в пустыню. — Проглатывая слезы. Стараясь не показывать своего животного страха и слабости. — Не хочу так жить! — Смело. Смотря этой ужасной женщине прямо в глаза.

— А тебе дорога подружка Магдалена?! Если ты меня ослушаешься, я отдам ее на растерзание своим мужикам. Ради забавы. Все равно она почти ничего не стоит. — Озлоблено. С презрением. Эта женщина монстр. Для нее чужды светлые чувства. — Не стоит провоцировать меня, Клео. пока я прошу о малом. Просто переоденься. — Понимаю, что не смогу ослушаться. Бороться за собственную жизнь, потому что больше она мне не принадлежит. Унимая дрожь в теле, начинаю быстро переодеваться. Стараясь не думать о мужчине, который пристально наблюдает. Надеваю это чертово белое платье и венок на голову. Ирма хватает меня за руку, подводя к огромному зеркалу. Вынуждает рассмотреть собственное отражение. Я похожа на ангела. Внешне. Смотря в отражение глаз осознаю, что невинности больше нет. Чистота навечно испачкана. Затоптана бесчеловечно. Я так жаждала эмоций в своей жизни и получила их сполна. И понимая, что это всего-то начало, во мраке тонуть начинала. Не имея возможности ухватиться за свет, оставив хоть толику в своей душе. — Идем! — Ирма хватает меня за руку, волоча в другую сторону комнаты. Останавливается. Заставляет меня стать лицом к мужчине, который готов делать фото. Поправляет венок на голове. Слезы из глаз произвольно выбираются наружу. Начинают литься по моим щекам, унося с собой останки души и сердца. Опустошая все. Мужчина отдает приказы, чтобы я позировала на камеру. Безмолвно продолжаю плакать, не сдерживаясь. Плевать на все. Земля исчезла из-под ног, и я стремительно лечу в бездонную пропасть. Еще чуть-чуть и разобьюсь вдребезги.

— Хороша куколка. — Сквозь слезы слышу противный мужской голос. — У меня аж член встал. — Хохочет, разговаривая с Ирмой. — В этой комнате было много девок, но ни одна так дико не возбуждала. — Отвратительный смех. Тошнить начинает. Ощущаю себя грязной. Использованной.

— Она стоила того риска, на который мы решились. — Ирма довольно улыбается, переводя свой взгляд с мужчины на меня. — За десять лет, эта американка наша лучшая добыча. — С остервенелой жестокостью. Бездушностью. Начинаю плакать громче. Не выдерживая приседаю, падая коленями на холодный пол. Закрываю лицо ладонями, позволяя себе даже закричать от безысходности.

— Хватит! — Ирма кричит где-то рядом. Со всей силы хватает меня за волосы. Голову назад наклоняет, чтобы я смотрела только на нее. — Ты выдержишь, Клео. Когда-то я смогла все это пережить, и ты сможешь. Здесь выживают только сильные. Прекрати реветь. — Сквозь зубы. Неимоверно злясь. — Ты жива, и это самое главное. — Ее слова не убеждают. Не дают стимула на борьбу. Немыслимо умереть хочется в эту минуту. — Не покоришься, я беспощадно сломаю тебя, как фарфоровую куколку. Вот это гораздо хуже. Вставай. — Отпускает волосы, протягивая руку. Хватаюсь за нее, кое-как поднимаясь на ноги. Хочется поскорее избавиться от ее общества. От этого дьявольского взгляда разрушающего все на своем пути. Срывает с моей головы венок, кидая его на пол. Оставляет одну посреди комнаты, стремительно шагая к своему столу. Всего через пару мгновений возвращается, вручая мне большой конверт. — Скромный подарок. Откроешь его в комнате. — Подходит к двери, открывая ее настежь. Замечаю мужчину, который меня сюда привел. Ирма что-то говорит ему, но из-за непрекращающихся слез и шума в ушах не способна разобрать не единого слова. Все словно в тумане. Сжимаю пальцами бумажный конверт. На автомате выхожу из комнаты, позволяя мужчине взять меня за руку. Покорно возвращаюсь к комнате, где нас держат. Сил на сопротивление нет. Да, это и бесполезно. Очухиваюсь, когда понимаю, что дверь за мной закрыта. Одна. Магдалену видимо тоже куда-то увели. На ватных ногах добираюсь до кровати, обессиленно приседая на край. Руки судорожно трясутся. Боюсь открыть конверт, и посмотреть, что в нем находится. Но все-таки любопытство берет верх. Небрежно разрываю конверт, доставая несколько бумажек. Вырезки из американских газет. Разлаживаю их на коленях, читая громогласный заголовок. «Без вести пропала дочь игорного магната». Сглатываю, ощущая, что слезы новым потоком начинают литься из глаз. Сжимаю дрожащими пальцами тонкие бумажки, ощущая неимоверную боль. Глубоко в душе. Сердце на части разрывается. Губы облизываю, начиная читать дальше. «Юная дочь известного в Америке и Европе игорного магната Себастьяна Верано, пропала без вести. Вероятнее всего предполагать, что ее уже нет в живых. Ее личные вещи и документы были найдены на одном из пляжей Испании. Поиски продолжаются, но они не приводят ни к каким результатам. Скорее всего, юная особа утонула. Версия пока ни чем не подтверждается. Мистер Верано отказывает верить в смерть своей любимой дочери». Прикрываю рот ладонью, начиная отчаянно плакать, представляя, что сейчас твориться в моей семье. Смотрю на ничтожную вырезку из газеты. На фото. Мой папа и Ник с Евой. В Испании. Растерянные и шокированные. Хочется верить до последнего, что они будут искать меня. Во что бы то ни стало. Перемещаю взгляд ниже, замечая фото своей подруги. Начинаю читать ее показания, которые в ступор заводят. «Клео была слишком пьяна в тот вечер, и могла решиться на необдуманный поступок». Не верю в то, что читаю дальше. Сплошная ложь. Не могу понять, зачем Фрей это сделала?! Соврала нагло. Заметала следы преступления, в котором замешена,