Моя сестра Джоди - Жаклин Уилсон

– Не называй меня Шез, ты же знаешь, я терпеть этого не могу. Шэрон. Меня зовут Шэрон. Джоди, Перл, ну что же вы стоите? Бегите распаковывайте свои вещи. Перл, наденешь юбку с вышивкой, а ты, Джоди, пойдешь в брюках – у тебя все юбки слишком короткие и узкие. И надеюсь, у тебя хватит ума не надевать эти туфли?

– А мисс Френч мои туфли понравились. Она сказала, что они стильные, – возразила Джоди.

– Мисс Френч всего лишь секретарша, – сказала мама таким тоном, будто речь шла об уборщице в туалете. – Не она глава этой школы, а мистер Уилберфорс, и ему вряд ли понравится девчонка на высоких каблуках. Иди найди приличные брюки и черные туфли. Наденешь их. И без возражений.

Когда мама говорит таким тоном, возражать ей бесполезно, это нам всем хорошо известно. Мы пошли искать свои шмотки, а мама первой отправилась в ванную комнату. Когда она ушла, папа закатил глаза.

– Зря она так разнервничалась, – сказал он. – Я уверен, что Уилберфорсы просто решили избавить нас от лишних хлопот в день приезда.

– А какой он, этот мистер Уилберфорс, пап? Ты ведь уже встречался с ним. Важная шишка? – спросила я.

– Даже если так, он, похоже, неплохой мужик, – ответил папа, потирая переносицу. – Весьма оригинальный. Вообще-то все с этой школой у нас произошло так стремительно. Поначалу мы на том собеседовании чувствовали себя как рыбы на берегу. Мало что успели сообразить. Но, по-моему, эта игра стоит свеч. Ведь мы с мамой хотим сделать так, чтобы было хорошо нашим девочкам.

Он обнял нас, но в это время мама закричала из ванной:

– Джо! Джо, иди сюда!

– О господи, что там еще? – вздохнул папа.

– Знаешь, мне только что пришло это в голову, – сказала мама. – Ведь я повариха. Что, если они предполагают, что это я должна приготовить ужин?

– Не сходи с ума. Ты здесь для того, чтобы кормить детей, а не Уилберфорсов, – ответил папа. – Успокойся, Шез… Прости, прости, Шэрон. Ах ты, моя девочка. Иди, я тебя обниму.

Мама запротестовала, но мы услышали плеск воды, а затем звук поцелуя. Джоди скорчила гримасу, а я хихикнула.

– А знаешь, здесь не так уж и плохо, – негромко сказала Джоди.

Я посмотрела на выцветшие обои, на желто-зеленые, как рвота, занавески.

– Не здесь, – поняла меня Джоди. – Я имею в виду все это место, округу. Мисс Френч провела меня по саду. И по огороду тоже. Там полно фруктов-ягод и есть старый добрый садовник, он разрешил мне набрать малины. А поблизости лес. Огромный. Словно из сказки о двух сестрах, которым было хорошо вместе в Мельчестер Колледже.

– Значит, ты не против, что мы здесь?

– Ну, честно говоря, я терпеть не могу долго торчать посреди чего-нибудь. Я схожу с ума, когда мне некуда выбраться. Но может быть, все будет хорошо, раз здесь все наше. А чтобы разобраться что к чему, у нас целое лето впереди, верно?

Мы стояли перед домом Уилберфорсов. Строго говоря, это был не дом, а бунгало, только шикарное и просторное, с белыми стенами и душистым жасмином в керамических кадках по обе стороны зеленой входной двери. Мы стояли перед коваными воротами – мама, папа, Джоди и я, – все еще розовые после ванны и в самых лучших наших нарядах. Маме даже удалось уговорить Джоди не надевать красные туфли на высоком каблуке.

Мама обеспокоенно осмотрела нас троих, затем бросила взгляд и на себя, заглянув в зеркальце своей пудреницы.

– Сейчас только двадцать шесть минут восьмого, – прошептала она, посмотрев на свои наручные часы. – Пожалуй, лучше подождать, когда будет точно половина.

– Что, боишься, что мы застанем миссис Уилберфорс без юбки, в одних трусиках? – сказал папа.

Мы с Джоди захохотали.

– Тсс! – зашипела на нас мама. – Ради всего святого, тише, они же могут вас услышать. А ты, Джо, перестань дурачиться и придержи язык. Ты тоже, Джоди. Давайте обойдемся без этих ваших глупостей.

Мы продолжали стоять. Мама следила за стрелкой часов.

– О боже, вы что, опять не можете открыть ворота? – раздался голос мисс Френч. Она бесшумно подошла к нам сзади в своих мягких туфлях на резиновой подошве, поэтому мы все вздрогнули от неожиданности.

– Нет-нет! – поспешно ответила мама. – Просто мы не хотели прийти слишком рано, как…

Слово «некоторые» она успела проглотить, но все равно сильно смутилась, сжала губы и покраснела.

– Я думаю, самое время, – сказала мисс Френч. Она открыла ворота и зашагала по широкой дорожке к дому.

Мы все двинулись следом. Мисс Френч громко постучала в дверь. Мама тут же отступила немного назад – она явно испугалась, что Уилберфорсы решат, будто это она так громко барабанит в их дверь. Дверь открылась в ту же секунду, словно кто-то уже стоял наготове по ту ее сторону. Мама покраснела еще сильнее.

– Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, – сказал нам высокий мужчина с бородой. На нем был старый желтый кардиган с кожаными пуговицами (двух пуговиц не хватало), клетчатая рубашка с потрепанным воротником, обвисшие вельветовые брюки и домашние тапочки.

– Как поживаете, мистер Уилберфорс? – придушенным голосом сказала мама. – Девочки, это директор Мельчестер Колледжа.

Тут Джоди нас напугала. Она громко рассмеялась и воскликнула:

– Не сходи с ума, мама! Это же садовник.

– Джоди! – ахнула мама и толкнула ее в плечо.

– Заткнись, Джоди, – краешком рта прошептал папа.

– Нет-нет, все правильно, я действительно садовник. Мы с вашей дочерью уже виделись в огороде. Правда, я еще и директор колледжа, но только днем, а потом… Если честно, то по-настоящему счастливым я чувствую себя, только когда роюсь словно свинья… в этом самом. Верно я говорю, Френчи?

– Абсолютно верно, – фыркнула мисс Френч.

– Проходите же, мистер и миссис Уэллс, проходите. Очень приятно вас видеть. Надеюсь, вы хорошо устроились. Так… с вами мы уже виделись, маленькая мисс Любительница Малины. А вы, надо полагать… – наклонился ко мне мистер Уилберфорс.

– Это Перл, – сказала мама. – Поздоровайся с мистером Уилберфорсом, Перл.

– Здравствуйте, – промямлила я.

Ну почему я такая стеснительная! Я двинулась вслед за Джоди, уверенно направлявшейся в глубь дома, но тут она вдруг резко остановилась, и я уткнулась ей в спину. В коридоре перед нами появилась женщина, сидевшая в инвалидной коляске. Ноги ее прикрывала цветастая испанская шаль. Женщина была довольно старой, под слоем искусно наложенного макияжа проступали морщинки, на плечи мягкими волнами спадали пышные седые волосы. На ней было свободное легкое сиреневое платье, на шее сверкало ожерелье из крупных аметистов, на запястьях маленьких сухих рук позванивали несколько широких браслетов. Жестикулировала женщина только одной рукой, вторая со сжатой в кулачок ладонью безжизненно лежала у нее на коленях.