Выход на бис - Леонид Влодавец

— Да-да! Наше консульство на Хайди ничего о тебе не знало. В МИД Хайди моему представителю тоже толком ничего не объяснили. Сказали, что на Хайди ежегодно приезжает пять-шесть тысяч сезонников, причем им разрешен въезд без виз. Приглашающий сезонников землевладелец просто представляет список нанятых работников, по которому они въезжают на остров, предъявив любой документ с фотографией, удостоверяющий личность. Мне было непонятно, зачем тебе было ехать на Хайди с сезонниками? Тем более что ни в одном списке Ричарда Брауна не значилось. Но потом один из чиновников проговорился, что в августе 1994 года силы безопасности Хайди обнаружили на асиенде Феликса Ферреры базу не то каких-то экстремистов, не то наркоторговцев и разгромили ее. Несколько человек было арестовано, а большая часть террористов перебита. Конечно, я очень переживала. Я же знала, что в свое время ты был партизаном, и подумала, что, может быть, тебе опять захотелось устроить революцию…

Она сказала это таким голоском, каким несчастные жены вылечившихся алкашей говорят о том, что их мужья не удержались и опять хлебнули спиртного.

Я скромно промолчал. О том, как развивалась партизанская борьба вокруг «Зомби-7» и фонда О'Брайенов и об участии в этом Брауна-Атвуда, мне было кое-что известно. То, что Браун был на подхвате у Сарториуса, я тоже знал. И еще знал о том, что Сарториус при неясных обстоятельствах убрал Брауна-Атвуда. То есть того, кого искала Марсела «по внешним приметам». А нашла меня! Очень интересно, как?

— В общем, никто не знал, был ты на Хайди или тебя с кем-то перепутали. Но потом мне пришло в голову, что ты мог назваться именем моего брата. И я предложила тем ребятам поискать Анхеля Родригеса. Вот тут-то и началось… Один из тех, кто тебя искал, был сбит грузовиком на улице, по которой проходит максимум одна машина в час. Второй, который никогда не отличался особым пристрастием к вину, напился до чертиков и выпал из окна отеля в Сан-Исидро. После этого команда, которой я заказала это расследование, попросту отказалась работать. Они вернули аванс и выплатили неустойку, потому что им пообещали свернуть шею, если они не прекратят интересоваться, куда делся Родригес.

Вот это меня уже не в шутку заинтересовало. Хотя я и не очень понимал, кому это понадобилось скрывать меня от Марселы. По идее, если б кто-то из заинтересованных сторон знал, где я и что я собой представляю, то наверняка постарался бы прибрать меня под свое крылышко. Таких сторон я знал три. Первая — родная, то есть Чудо-юдо, отец родной. Вторая — Сарториус, третья — «джикеи». Если я действительно нахожусь на Гран-Кальмаро, а не в Колумбии или, скажем, в Абхазии — я ж еще ни разу на улицу не выходил, да и толком в окна не смотрел, — то это означает, что никто из тех, кому я мог бы понадобиться, до меня еще не добрался.

Конечно, попадись я в лапы «джикеям», они бы меня не оставили на Гран-Кальмаро. Недоделанный сенатор Дэрк вряд ли смог воскреснуть, после того как я провентилировал ему спину из автомата. Но ведь свято место пусто не бывает. Еще какой-нибудь гад или гаденыш в Майами или еще где-то найдется. Во всяком случае, эти ребята, даже потеряв поддержку правительства, — это, кстати, было вовсе не обязательно, — так просто не отвяжутся ни от «Зомби-7», ни от фонда О'Брайенов. Заполучив меня, они приобрели бы хороший рычаг воздействия на Чудо-юдо.

Сарториус тоже уволок бы меня отсюда. Либо в Оклахому, либо в какую-нибудь сибирскую шахту, заброшенную со сталинских времен, вроде той, куда я попадал после полета в Нижнелыжье, примерно за месяц до поездки на Хайди. Но с ним разговор пошел бы по-иному. Насколько мне помнится, именно с ним было связано что-то очень неприятное в моей жизни, каким-то боком касавшееся Ленки. То есть моей единственной настоящей жены, матери моих поросюшек, Хрюшки Чебаковой, Великой и Премудрой Хавроньи. Чем и как касалось, хрен знает, мозг пока еще не докопался, не припомнил все в точности. Надо же, блин, помню то, что было не со мной, и не помню, что было со мной! А ведь самые последние воспоминания о втором пребывании на Хайди могли бы объяснить, отчего я оказался на прибрежной отмели в пятидесяти метрах от берега Гран-Кальмаро. Ничего связного по этому поводу в голову не приходило. Каша. Только парашют, голова, торчащая из воды, огонек самолета в ночном небе и огоньки парохода в ночном море. И все. Более-менее связные воспоминания кончались на перестрелке и драке с «джикеями» в «Бронированном трупе». Там, между прочим, должен был, если верить тому, что я об этом помнил, произойти ядерный взрыв. И мне, и Тане-Кармеле-Вик предстояло испариться. Мы были не в эпицентре, а прямо в центре взрыва. Но я жив. Кажется…

Ладно, замнем для ясности. Согласимся на том, что ни одной из двух вышеперечисленных соперничающих команд не было никакого серьезного резона оставлять меня на Гран-Кальмаро без присмотра.

Потому что, если б до меня добралась третья контора, то есть родной папаша, то наверняка я бы уже давно был вывезен в Россию и сидел бы сейчас с Ленкой во «дворце Чудо-юда»…

Стало быть, кроме хитромудрой Марселы, которая искала одну рожу, а нашла совсем другую, никто меня найти не смог. Тем не менее, видишь ли, Марселиных подручных культурно «мочили» одного за другим, дабы они не добрались до Анхеля Родригеса. Очень непонятно. Пришлось слушать дальше, что еще поведает счастливая супруга.

— Когда эти частные детективы, — продолжала Марсела, — наложили полные штаны и отказались со мной сотрудничать, у меня руки опустились. Но потом я подумала: поеду на Хайди сама. Или найду тебя, или пусть убивают.

У меня даже слеза на глаз навернулась, когда я услышал это заявление. Каково бедняжке будет узнать, что ее настоящий муж по-настоящему погиб, а у меня и без нее две жены. Правда, неизвестно где.

— В общем, этим летом, без двух месяцев два года спустя, как ты пропал, я поехала на Хайди. Взяла только пять человек… — Тут Марсела посмотрела в сторону столика, где сидела сестра Сусана, с интересом прислушивавшаяся к разговору.

— Выйди отсюда! — приказала ей Марсела. — Нечего тут уши развешивать!

— Я должна… — пролепетала Сусана, должно быть, собираясь сказать, что она тут не просто сидит и слушает, а исполняет свои обязанности, но с Марселой были шутки плохи.

— Выведите ее, мальчики! — По этой команде один из детинушек тяжелой поступью медведя-шатуна начал приближаться к сестре, и та, не дожидаясь, пока ее возьмут за шкирку и выкинут, добровольно выскользнула за дверь. В

этом ей не препятствовали.

— Вот так! — с удовлетворением произнесла Марсела. — Как это я ее не заметила, черт побери? Сидит себе, как мышь, и на ус мотает!

— Да могла бы и не выгонять, — сказал я беспечно, — все равно она уже много узнала…

— Ничего не много, — возразила Марсела, — самое интересное начинается только сейчас. Итак, я приехала на Хайди. И знаешь, что произошло? Меня тут же арестовали.

— За что? — Я не в шутку удивился.

— Мне предъявили сразу два обвинения. С одной стороны, в сотрудничестве с ведомством Хорхе дель Браво, а с другой — в совершении военных преступлений во время революции и гражданской войны 1983 года.