Ленд-лиз. Дороги в Россию. Военные поставки США для СССР во Второй Мировой войне. 1941-1945 - Роберт Джонс

Наконец-то на руках у Уманского оказались и соглашение, и разрешение на экспорт без ограничений, и даже заверение в обеспечении доставки.

Новости об этих обязательствах были опубликованы в прессе через несколько дней и не вызвали большого оживления в обществе. Как и ожидалось, критики из стана изоляционистов обвиняли правительство страны в том, что «США стали одним из союзников большевиков». В начале августа 1941 г., несмотря на все усилия изоляционистов, а также явное отсутствие энтузиазма в обществе, американское общественное мнение, как обнаружилось, оказало поддержку продаже в Россию военных материалов19.

За три недели до 2 августа, когда было заключено соглашение с Советской Россией, произошел целый ряд событий, кульминацией которых стал полет Гопкинса в Москву и последовавшее за ним включение Советского Союза в программу ленд-лиза. Вечером в пятницу 11 июля 1941 г. Рузвельт и Гопкинс встретились в президентском кабинете и обсудили сложную проблему оказания помощи Англии и Советскому Союзу. На этот раз президент подверг критике деятельность соответствующих организаций, которые «торопились слишком медленно». Кроме того, его интересовало, как можно увязать вместе оказание помощи двум этим странам. Поставки в Россию требовали организации маршрутов для конвоев, – задача, которая не могла быть возложена на британскую сторону до тех пор, пока не снизится напряжение на фронтах. Значительную часть помощи для России предполагалось выделить из того, что было поставлено в качестве военной помощи Англии. Перед лицом такой ситуации Рузвельт должен был знать точно, какими будут требования англичан, как обстоят дела на море, что происходит в области стратегического планирования. Это было еще одной темой для переговоров между президентом США и премьер-министром Великобритании во время запланированной встречи в августе. Рузвельт решил направить Гопкинса, у которого сложились хорошие отношения с Черчиллем и который был «вторым «я» президента», в Лондон, где бы он лично провел переговоры по проблемам ленд-лиза и получил ответы на многочисленные вопросы20.

После этого события понеслись стремительно. В субботу утром Гопкинс во время завтрака с Сидни Хиллманом обсудил с ним производственные проблемы. За ланчем Уэллес ознакомил его с ситуацией с отправкой военной помощи в

Россию. Во второй половине дня он провел совещание с адмиралом Говардом Виккери из Управления гражданского флота, а также с Бернсом из отдела информации по военной помощи, чтобы уточнить, как обстояли дела с налаживанием поставок. В субботу вечером Гопкинс ужинал с британским послом лордом Галифаксом (Эдвардом Вудом). Рано утром в воскресенье ненавидевший воздушные перелеты Гопкинс вылетел через Монреаль в Гандер, остров Ньюфаундленд, где на поставляемом в Англию по ленд-лизу бомбардировщике B-24 (Б-24) отправился в Прествик на юго-западе Шотландии. Несмотря на то что после перелета Гопкинс чувствовал себя очень плохо, сразу же по прилете он стал добиваться встречи с премьер-министром21.

Кроме того, Гопкинс посовещался с Гарриманом, который почти одновременно с его прилетом в Лондон вернулся в английскую столицу из поездки по Ближнему Востоку. Гарриман и другие американцы, сопровождавшие его в поездке, подвергли критике то, как англичане организовали дела на Ближнем Востоке. Гарриман настаивал на привлечении туда большого количества американских технических специалистов. Кроме того, ему не нравились планы англичан по организации наступления в этом регионе. Оба сошлись во мнении, что американскую технику и вооружение, необходимые для обеспечения успеха англичан на этом участке, можно будет с большей пользой использовать в России. Если некоторые военные и смотрели на события в России с большей надеждой, то это было вызвано тем, что к тому моменту Красная армия продержалась уже почти месяц, что превышало тот минимум, что предрекали британские стратеги. Все говорило и о том, что вскоре будет превышен минимум, определенный американскими военными специалистами, так как, несмотря на то что Красная армия все еще отступала, она продолжала сражаться.

Теперь всем стало казаться наиболее вероятным, что, если Советы сумеют продержаться до октября, благодаря зимней погоде натиск нацистов ослабеет, что даст время разрешить критическое положение с поставками. Для того чтобы в Америке и Англии сумели правильно распределить военную помощь, поступающую из «арсенала демократии», им была нужна самая точная информация о военном положении России. Британской военной миссии в Москве не удалось собрать ничего стоящего. Гопкинс понимал, что Рузвельту и Черчиллю во время будущей «встречи на Атлантике» необходимо суметь ясно и точно оценить нужды России и ее потенциал для того, чтобы эта часть переговоров вообще имела смысл. Поэтому 25 июля все еще больной Гопкинс отправил Рузвельту телеграмму, где просил разрешения отправиться в Россию для встречи с самим Сталиным22.

Поздно вечером в субботу 26 июля, после уик-энда в Чекерсе, Гопкинс получил от Рузвельта разрешение на поездку в Россию. Кроме того, президент телеграфом передал ему свое послание, которое Гопкинс должен был вручить Сталину. Рузвельт просил Сталина «отнестись к Гопкинсу с тем же доверием, как будто он обращался к нему, Рузвельту, напрямую». Срочно были проведены приготовления к отлету Гопкинса. Когда провожаемый Черчиллем Гопкинс шел по аккуратно подстриженным газонам Чекерса к машине Гарримана, премьер-министр просил Гарри передать Сталину, что «Англия сейчас имеет только одно желание и стремится только к одному – разбить Гитлера. Передайте ему, что он может на нас положиться». Когда Гопкинс садился в автомобиль, Черчилль добавил: «До свидания, и да благословит вас Бог, Гарри»23.

Одинокий морской патрульный бомбардировщик (летающая лодка) «Каталина» командования береговой охраны Королевских ВВС оторвался от земли в Инвергордоне и скрылся в небе. В хвостовой части, нахлобучив одну из шляп-хомбургов Черчилля, сидел Гопкинс. Помимо британского экипажа, его сопровождали два офицера ВВС США. Патрульный бомбардировщик летел на относительно малой высоте и вблизи от берегов Норвегии мог стать легкой добычей для немецких истребителей. Для больного Гопкинса путешествие было не из приятных. После посадки в Архангельске замерзшего и усталого путешественника приветствовала, как это было принято, делегация из сотрудников посольств США и Великобритании, офицеров армии, флота и ВВС Советского Союза, местной власти и тайной полиции. Гопкинс вздохнул с облегчением, когда ему сообщили, что из-за погодных условий он не может отправиться в Москву в тот же вечер, потому что хотел воспользоваться случаем и отдохнуть. Однако такого случая не представилось, так как советский адмирал пригласил его отужинать на одном из кораблей. Мероприятие длилось четыре часа, и, по словам самого Гопкинса, ужин был «торжественно-монументальным». Водка, как он заметил, «напиток сильных, любителю незачем шутить с ней». Позже ему все же удалось пару часов поспать24.

Советский транспортный «Дуглас» («Дуглас ДС-3», выпускался в СССР по лицензии с 1938 г. под названием Ли-2) доставил Гопкинса в Москву за четыре часа. Там его встречала еще одна делегация, куда входил и Штейнгардт. Гопкинс вспоминал, что ему пришлось пожать так много рук, будто он «вздумал баллотироваться на пост президента».