Побег из Эдена - Лилия Ким

— Все, можешь включаться, — сказала она Максиму.

У Громова не было встроенного стабилизатора на личном ноуте. Поэтому включаться в неисправную электросеть Дэз, пока там бегал коротыш, он не решился.

— Как ты можешь жить без горячей воды?! — раздался возглас Митцу.

— Ты бы удивился, узнав, как мало надо человеку для жизни, — отвечала Дэз.

— Вы все трое, — заявил Токахаши, — какие-то ненормальные. Чарли любит, когда ему буравят мозги нейролингвой. Ты, Дэз, считаешь нормой ледяной душ и отсутствие холодильной установки. Макс вообще все время где-то не здесь. Слышишь, Громов? Мой отец говорит, что у тебя выражение лица, как у системы в режиме ожидания.

— Не хотел тебя расстраивать раньше времени, — сухо ответил Макс, быстро набивая программные строчки, — но дела на самом деле обстоят гораздо хуже...

Он не продолжил фразы, но заметил краем глаза быстрый тревожный взгляд Дэз. Громов был уверен — Кемпински поняла, что он хотел сказать. Что «нормальные люди» вроде семьи Токахаши — это исчезающий вид. Для Митцу все в жизни просто и ясно. Он хайтек по убеждению. С первого дня жизни и навсегда. Он получит диплом Накатоми, поступит в высшую школу, станет специалистом, сделает карьеру, женится... Митцумото Токахаши — один из немногих в классе, кто спокойно и безмятежно спит по ночам, а в Сеть выходит только для развлечения.

Дэз и Макс, а возможно, и Чарли совсем не такие.

Громов вспомнил, как недавно они играли на Сетевой арене в «Завтра будет поздно» — нестареющую суперпопулярную игру последних пяти лет по мотивам одного очень старого фильма.

Суть игры проста. Команда — взвод пехоты. При загрузке на арену взвод получает какое-то задание и пытается его выполнить. Причем задание всегда такое, что приходится расходиться в разные стороны. Со всех сторон игроков атакуют полчища кровожадных инопланетных тварей. Однако хитрость в том, что если они тебя убивают — только ты сам знаешь, что вылетел из игры. Чужой вселяется в твое тело. Оно продолжает ходить, говорить и как будто пытается выполнить миссию. Те игроки, что пока остаются живы, должны найти какой-то способ, чтобы отличить Чужого в человеческом образе от настоящего человека. Поскольку на арене «Завтра будет поздно» может одновременно находиться несколько тысяч игроков, сделать это чертовски сложно. Каждый, кто попадается на пути, может оказаться Чужим. А если случайно по ошибке убиваешь человека — тут же попадаешь под трибунал и вылетаешь из игры.

Единственный способ опознать друг друга — это еще до загрузки условиться о каких-то мелких, едва заметных знаках.

Как-то после игры Дэз сказала:

— Знаешь, почему «Завтра будет поздно» никак не выйдет из моды? Потому что в ней все как в жизни. Внешне каждый из нас — часть системы и делает вид, будто соблюдает ее правила. А на самом деле и у меня, и у тебя, и у Чарли внутри сидит Чужой, которого мы очень тщательно скрываем. И таких, как мы, — тысячи.

— Это прямо какая-то глобальная системная ошибка! — попытался отшутиться Громов.

Дэз скривила рот:

— Кому, как не тебе, знать, что лотеки при всей своей ненависти к хайтек-цивилизации не способны причинить ей большого вреда?

Улыбка Макса застыла как маска.

— Личностный аналитик Мамбата, кажется, говорила, что в этом году в наших головах могут возникнуть мысли об уничтожении мира. Это нормально, — саркастично сказал он. — В этом случае она просила ничего не предпринимать. Только обратиться к личностному терапевту. Записать тебя?

На секунду в глазах Дэз полыхнул разряд гнева, но уже в следующее мгновение она весело заулыбалась. Однако выражение лица не имело ничего общего со сказанными ею словами:

— Настоящие враги системы — это мы, Макс.

* * *

Наконец настал великий день. Изменения к проектам Митцу и Чарли были готовы. Оставалось только отослать их в Эден.

— Успели точь-в-точь. Завтра в полдень они начнут отбор, — вздохнул Митцумото. — Все равно нас не примут, но мы по крайней мере сделали все, что могли.

— Три, два, один, — быстро произнесла Дэз и нажала кнопку «Отправить».

Конвертик мигнул и исчез в бескрайних оптоволоконных просторах Сети.

Теперь оставалось только ждать.

Десять дней, пока в Эдене отбирали проекты, пришедшие из школ со всего света, жизнь будто замерла. То есть она, разумеется, шла своим чередом, но где бы ни были Максим, Дэз, Митцу и даже Чарли — они думали только об одном. Учителя нервничали меньше, но все равно то и дело заговаривали о предстоящем объявлении результатов. Накатоми считалась очень хорошей и престижной школой во многом потому, что из ее учеников каждый год в Эден приглашали двоих-троих. Лучше результат был только у Байок Скай — каждый год оттуда в лучшую школу мира отправлялось не меньше четверых. Для дирекции этот вопрос был делом чести.

— Шансов никаких, но так хочется узнать, кого выбрали! — раз в трехтысячный повторил Митцу, принимаясь за обед.

— Нас там нет точно, — вторил ему Чарли. — Думаю, у Йокоямо Такугавы большие шансы. Видели ее роботов-рыб в прошлом году?

Дэз презрительно фыркнула:

— Чего необычного в силиконовых роботах? Прозрачные, со светодиодами, вообще без мозгов, плавают по единственной проге хаотичного движения. Пф-ф! Ей надо было назвать их «фишки для икебаны».

Максим обернулся. Ему нравилось, как фыркает Дэз.

— У тебя глаза совсем красные, — сказала Кемпински, увидев, что Громов на нее смотрит. — Дать тебе капли? Сама тем же мучаюсь. Будто песка надуло, и на свет смотреть неприятно.

Максим кивнул. Он тоже заметил, что у всех глаза стали значительно краснее обычного. Значит, и Дэз, и Митцу, и даже Чарли, точно так же как и он сам, ночи напролет и все свободное время носятся по Сети или играют. Только бы не думать про Эден! Только бы не дать себе размечтаться, чтобы не пережить дикого разочарования, когда объявят результаты.

Конечно, их не будет среди приглашенных. Конечно, возьмут кого-то с восьмого года, и, может быть, найдется гений среди «семилеток».

— Нас точно не выберут, но я ужжжасно хочу узнать, кто же все-таки поедет! — опять высказался Митцу.

Все молча согласились.

Когда-то я тоже мечтала об Эдене...

Меня не приняли. Я тяжело переживала это.

— Привет, сестричка, — раздался в «ухе» голос, который я мгновенно узнала. Честно говоря, это был не слишком приятный сюрприз.

— Что тебе надо, Подлюга? — огрызнулась я, намеренно обозвав Роджера самым обидным из его прозвищ.

Дело в том, что мой бывший бойфренд избрал себе довольно оригинальную манеру охоты. Он вообще не ищет объект. Он следит за тем, кто, по его мнению, точно имеет шансы этот объект найти. Затем, когда агент сопровождает объект к заказчику, устраивает отвлекающий маневр и просто-напросто крадет результат чужой работы. Поскольку нанимателям плевать на методы хэдхантера, главное результат, Роджер Ли быстро стал богатым и знаменитым.