Моя строгая Госпожа - Эрик Романидис

Царицы озадаченно переглянулись – как могло получиться, что среди гостей оказался некто, им неизвестный? Загадочный незнакомец, что может быть интересней. Царицы оценили, что он, как настоящий грек, чтящий традиции, будет сражаться совершенно голым, как греческие борцы в древние времена. К тому же, раздевшись, он продемонстрировал мужское достоинство, на которое ни одна из Цариц не могла взглянуть без затаенного волнения. Все же Галатея сумела вернуть самообладание и, придав своему голосу небрежность, ответила:

– Мы сегодня уже видели двух хвастунов и видели, чем для них обернулась их дерзость. Сможешь доказать, что ты не из их числа?

Вместо ответа неизвестный смельчак вновь улыбнулся и принял боевую стойку бойца панкратиона. Бестии приближались к нему с трех сторон, приготовившись атаковать.

Ближайшая телохранительница решилась наконец напасть на татуированного бойца, стараясь зайти со слепой левой стороны, она с коротким криком бросилась на него, целясь ногой в солнечное сплетение, но тот легчайшим незаметным движением отклонился в сторону, словно тростинка на ветру, и, развернувшись, достал нападавшую длинной хлесткой подсечкой, так что она повалилась на песок, демонстрируя зрителям свою выпуклую попку и изящный изгиб спины.

Черноволосый грек проводил ее страстным взглядом, но полюбоваться прекрасным зрелищем подольше ему не позволили – увидев подругу в беде, обе оставшиеся девушки молча бросились на неожиданного соперника, который беспечно стоял к ним спиной. Но эта беспечность оказалась лишь видимостью, и как только телохранительницы атаковали, он со скоростью мангуста, перехватывающего кобру, увернулся от стройной ножки, направленной в его челюсть, и, практически не прилагая усилий, четко выверенным броском отправил бестию на песок. Последняя оставшаяся гречанка попыталась пройти незнакомцу в ноги, но он, казалось, знал все их намерения наперед, и нападавшая попала в железный капкан захвата. Татуированный боец обвил девушку ногами, словно удав свою жертву, и неожиданно для всех страстно поцеловал ее, активно используя свой язык. По амфитеатру пролетел вздох изумления. Даже Царицы удивленно переглянулись, словно спрашивая друг у друга, кто же этот неизвестный гость?

На арене тем временем продолжался поединок. Дворцовые телохранительницы раз за разом атаковали, но всякий раз одноглазый незнакомец отправлял их на песок, стараясь при этом не причинять девушкам особой боли. Казалось, что для него этот бой, который только что закончился для двух именитых бойцов провалом и прилюдным унижением, был всего лишь забавой. Теперь, во время каждой неудачной атаки, девушки лишались одного из предметов своего и без того скудного гардероба, которые он ловко сдергивал и швырял на арену.

Очень скоро все три телохранительницы, совершенно обнаженные, но, несмотря на установившуюся прохладу, покрытые каплями пота, тяжело дыша, сгрудились у борта арены, не зная, что предпринять против такого необычного противника. Наконец, одна из них с отчаянным визгом бросилась вперед, надеясь сбить черноволосого с ног неожиданным ударом, но через мгновение она оказалась в стальных тисках его татуированных рук, производивших удушающий прием. Незнакомец, приподняв хрипящую бестию над землей, прижал ее ягодицы к своему восставшему члену и, запустив ладонь в сокровенное место между мускулистых ног девушки, принялся ласкать ее, одновременно нашептывая что-то в ее покрасневшее открытое ухо. Оставшиеся две телохранительницы, не в силах отвести взгляд и не в силах более нападать на неуязвимого бойца, медленно опустились на колени, беспомощно ощущая, как твердеют от возбуждения их соски и низ живота наполняется сладкой истомой. Зрительный зал ревел и неистовствовал, пораженный невиданным зрелищем, но внезапно все оборвал властный звенящий голос Галатеи:

– Довольно!

Царицы наблюдали за боем с огромным интересом, и постепенно их интерес перерастал в нечто немного иное. Дыхание их участилось, все чаще они в возбуждении облизывали полные губы и словно невзначай прикасались друг к другу. В какой-то момент Зоя вдруг покраснела и закусила вишневую губку, неожиданно почувствовав, как сзади ее принялись ласкать требовательные пальцы Дамианы. Но Галатея решила положить этому конец. Незнакомец явно одержал победу и теперь мог рассчитывать на лавровый венок и особое приглашение Цариц, но сперва они должны услышать его имя.

– Довольно, я говорю! Ты победил, теперь забери свой приз и назовись. Здесь, на нашем острове, у гостей не может быть никаких секретов от Цариц.

Она протянула лавровый венок вперед из ложи. Незнакомец немедленно отпустил бестию, которая рухнула на песок, хватая ртом воздух и содрогаясь в сладострастных конвульсиях, подобрал свою одежду и, улыбаясь, направился к ложе Цариц. Галатея в ответ одарила его снисходительной улыбкой и приготовилась увенчать победителя и разрушить его инкогнито. Но совершенно неожиданно, вместо того чтобы преклонить колени и достойно принять награду, одноглазый грек молниеносным движением схватил венок и, рассмеявшись, парой кошачьих прыжков взмыл на край амфитеатра, махнул рукой Царицам на прощание и, все так же улыбаясь, нырнул вниз с пятиметровой высоты, прямо в ночную прохладу темного сада.

Зал дружно ахнул, охранники, сорвавшись с мест, кинулись прочесывать все кусты и дорожки в округе, но татуированного незнакомца и след простыл. И свою тайну он так и унес нераскрытой в темную, звенящую цикадами, средиземноморскую ночь.

Нежное золото вечернего солнца лилось в окна большого зала, где царицы отдыхали от ярких впечатлений гладиаторского сражения. По их рассеянным, слегка мечтательным лицам было видно, что мысли правительниц острова витают где-то очень далеко отсюда. Прозрачный свет заходящего светила только подчеркивал легкий румянец на лицах и задумчивый блеск глаз под полуопущенными ресницами. По-девически порозовевшие щеки выглядели удивительно и почти неестественно у этих властных женщин, привыкших все контролировать и всеми повелевать. Словно мраморные кариатиды внезапно ожили и засмущались собственной горячей крови.

Особенно ярко румянец выделялся на молочно-белой полупрозрачной, как у всех рыжих, коже Зои. Она безотчетно накручивала волосы на палец, смотрела куда-то далеко-далеко в мир своих фантазий, и на губах девушки играла едва заметная довольная улыбка – видимо, ее грезы были куда интереснее, приятнее и разнообразней, чем привычная жизнь. Но тут по залу прокатилось несколько музыкальных аккордов, и Зоя, вздрогнув, вернулась в реальный мир.

Зал был заполнен гостями, которые всеми силами пытались перещеголять друг друга откровенностью нарядов и поведения. Кто-то щипал и гладил голых официантов, кто-то нарочито громко смеялся над непристойным замечанием, а кто-то водил за собой на поводке стоящего на четвереньках раба в леопардовом боди. Слава богам, что вся эта несдержанная орава была занята собой и к царицам обращались только изредка через распорядителей приема. Напрямую с ними разговаривать запрещалось – такой чести удостаивались единицы и только по личному приказу одной из владычиц. А в ближайшее время ни одна из них не собиралась давать такого разрешения.