На брудершафт со смертью - Марина Серова

– Возможно, ты и права, мы ничего не сможем доказать... Наверное, действительно хорошо, что Ольга не видела ребенка. Тань, но ведь зло все равно было совершено, и его надо наказать, ведь, как я поняла, Ольга не первая и не последняя, попавшая в такое положение...

– Я тоже так думаю, но еще твердо знаю, что этим должна заниматься не ты. Это грязное дело не для дилетантов. Тут нужны не предположения, а только факты, а их добыть – очень сложно. Сама понимаешь, все это не афишируется, участники подобных сделок заинтересованы в молчании, так как с юридической точки зрения по сто пятьдесят второй статье и продающий, и покупающий детей – преступники. Так что тут и Ольга, если ее сочтут вменяемой, может пострадать. Наташа, единственное, что я могу тебе пообещать, – это то, что не оставлю это дело без последствий. У меня есть знакомые в милиции и прокуратуре; я наведу их на роддом, думаю, они там накопают много чего интересного. Я согласна с афоризмом Арканова, что «добро надо сеять, а зло сажать». Так и должно быть. Наташа, а твоя задача сейчас – помочь сестре. Ты когда собираешься ехать домой?

– Хотела сегодня забрать Ольгу из больницы и уехать. У нас автобусы каждый час ходят до восьми вечера.

– А вещи у тебя в общежитии?

– Да.

– Тогда давай так: я позвоню сейчас подруге, попрошу посидеть с ребенком, а мы с тобой съездим в общежитие за вещами, потом за Ольгой в больницу, и я вас посажу на автобус...

Она молча кивнула.

Было около трех часов дня, так что Ленка, моя дорогая учителка, должна уже быть дома. Я взяла свой сотовый и набрала номер подруги. Ленка сама сняла трубку и кокетливо сказала:

– Алло!

– Лен, это я. Узнала? Как жизнь? Чем занимаешься? – завалила я ее вопросами.

– Танюша, привет! Ты что-то не звонишь, я уже соскучилась. Когда встретимся-то? У меня столько новостей, – практически не ответив ни на один из моих вопросов, затараторила подружка.

– Лен, подожди, – прервала я ее тираду, – мне нужна твоя помощь. Могла бы ты часок посидеть с ребенком?

Представляю, как после этих слов вытянулась от удивления ее физиономия. Кстати сказать, я ее всегда шокирую своими просьбами.

– Все шутишь? С каким ребенком?

– С маленьким, ему три месяца.

– Танюша, откуда у тебя ребенок?

– Лен, как ты понимаешь, – это не мой ребенок. Я тебе потом все объясню. Так сможешь подъехать?

– Танюш, ты же знаешь, я всегда с удовольствием, но раньше чем через два часа не смогу: заболел папа. У него температура, грипп, наверно. Должен подойти врач, и я не могу бросить его до прихода мамы с работы, а она придет где-то в половине пятого. В пять, если тебя это устроит, я буду как штык. Раньше, извини, никак не могу.

– Ну что ж, других вариантов у меня все равно нет. Передай от меня папе привет, и пусть быстрее выздоравливает. Да, Лен, я сейчас не в своей квартире, а в бабушкиной, адрес помнишь?

– Обижаешь, гражданин начальник.

– Ну ладно, Ленок, жду!

Я отключила сотовый. Пока в мои планы не входило общение с кем-либо. Альберту позвоню, когда Наталья и Ольга благополучно отбудут домой, тогда и договоримся о встрече и передаче ребенка.

Я передала содержание разговора Наташе, и она чуть не расплакалась, понимая, что сегодня не удастся забрать Ольгу, так как вечером никто ее не выпишет. Значит, отъезд домой переносится на завтра.

Поскольку наш выезд в общежитие откладывался, нужно было подумать о каком-то подобии обеда. Дневной кофе с бутербродами, увы, ненадолго обеспечил наши жизненные потребности. Будь я одна, просто заскочила бы в кафе и перекусила там, но вот о гостье необходимо позаботиться. Не хотелось выходить из дома, уж очень погода была мерзопакостная, однако долг гостеприимства обязывал. Оставив Наталью с малышом дома, я сходила в ближайший магазин и купила пельмени. На приготовление чего-нибудь более серьезного не было желания.

Когда я вернулась, малыш еще спал, а Наташа колдовала на кухне, разводя молочную смесь. Кормить ребенка нужно было в шесть вечера, но она, видимо, не хотела обременять постороннего человека, то есть меня, еще одной обязанностью. Мы отварили пельмени, но явно не рассчитали на свои желудки – осталась добрая порция, которую я, хорошо заправив маслом и встряхнув, закутала в одеяло; угостим Ленку, а то она, ухаживая за больным отцом, о себе могла и забыть.

Без пяти минут пять раздался стук в дверь. Молодец Ленка, сообразила, что ребенок может спать. Моей эмоциональной подруге пришлось сдерживаться при встрече, чтобы не разбудить Левушку. Я наскоро объяснила ей, что нам нужно съездить за вещами Наташи, а ребенка оставить не с кем, и тащить с собой по такой погоде не хочется.

Попутно мы наперебой инструктировали нашу «палочку-выручалочку», что требуется от нее: когда накормить, как уложить и так далее. Потом мы отправили ее на кухню есть пельмени. Я как в воду смотрела, Ленка действительно закрутилась и забыла поесть. Она на ходу пыталась рассказать какую-то школьную байку, но я взвыла:

– Леночка, милая, мы сейчас очень торопимся, а через денек, когда я освобожусь, мы с тобой наговоримся, и не только наговоримся. – Тут я многообещающе подмигнула.

Наивная, я представляла, что моя работа подходит к концу! Заказ почти выполнен, а остальное доделают те, кому за это платят деньги.

Дни в ноябре уже короткие, и вечер наступает рано. Прошедший день был весь соткан из элементов поздней осени: тут тебе и грязь, и ветер, и мелкий моросящий дождик. К вечеру природа достигла апогея мерзости. Если ко всему этому прибавить растущую с каждой минутой тревогу, то становится ясно, почему иной раз собаки так жалобно воют. Нам с Натальей нужно выходить из дома, отпускать ее одну я не могу. Но, как бы я ни торопилась, не посоветовавшись с косточками, уйти не могла: я хотела знать, оправданна ли моя тревога или это всего лишь фантазия взвинченных до предела нервов?

13+30+8 – «Внимание! Рядом неизбежное горе, и оно не заставит себя долго ждать».

Видимо, не у одной меня сегодня такое состояние, и косточки с утра выдают сигналы беды. Мои манипуляции с косточками заинтересовали Наталью:

– Таня, а можно посмотреть?

– Конечно, можно, если хочешь, можешь судьбу испытать.

– А что нужно делать?

– Только задать вопрос, но сформулируй его поточнее.

– А я могу этот вопрос вслух не задавать?

– Давай попробуем, сконцентрируйся на нем и бросай кости, а я расшифрую.

Наталья зажала косточки в ладонях, потом потрясла. Лицо ее при этом было очень серьезным. Бросила.

35+6+22. Как ни жаль ее было, ответ должен быть честным: «Удачи не будет. Сами знаете, не так надо было действовать». И она, как эхо, повторила: