Ландора - Ольга Тишина

семь дней, с тех пор, как я попала в Замок Бабека, один из форпостов шахрестана Ахар, крупной, автономной провинции Персии. Наместник, так и не определился, и до сих пор думал, что делать, с «этим мешком костей», имея в виду мою стройность. Я жила у Адины, ела, спала, и никуда не выходила. Лишь раз, завернутая с ног до головы в покрывало, сопровождала женщину по ее делам в гарем. Но эта вылазка практически ничего не дала. Все что мне удалось рассмотреть, так это женские покои, ну и конечно, самих женщин бейлербея. Глядя на них, мне стало совершенно ясно, почему Хозрев-Мирза мною побрезговал. Он предпочитал килограммы, и все его наложницы были дамами в теле. Мне до них еще было расти и расти.

Очень часто я вспоминала Ратмира и, когда моя соседка отлучалась по своим делам, плакала в подушку. С Лео тоже никак не удавалось связаться. Мой фоноимплант словно отрезало от прочего мира. В ответ на запросы я слышала лишь гробовую тишину. Сбежать отсюда не представлялось возможным. Дверь была постоянно на замке.

Адина часто отлучалась днем, поскольку в этой крепости исполняла роль доктора. Долгие вечера, проведенные вдвоем с ней, сделали свое дело. На второй день, она уже болтала без умолка. Отсутствие компьютера, телевизора и даже завалявшегося радио, скрашивалось ее рассказами.

Я узнала, что по сравнению с моей родиной, этот край пострадал от Катастрофы незначительно. Конечно, первые голодные годы и всеобщий Хаос внесли в этот регион сильные перемены, кардинально изменившие жизнь людей и от былой государственности не осталось и следа. К власти пришла династия Каджаров, когда-то правившая этими землями, и вновь давшая стране прежнее имя — Персия. Но страна была раздроблена на части, так называемые шахрестаны. Каждой такой провинцией правил султан или какой-нибудь принц, который лишь номинально подчинялся главе государства шахиншаху Фатх Али — хану.

Поскольку я все же училась на дипломата, то знала, что в Тебризе есть наше посольство, так как наши страны торговали и довольно успешно. Но вот как туда добраться, оставалось проблемой номер один. Слушать меня здесь никто не желал. Даже Адина, попавшая в крепость, как и я, не по своей воле.

Сама она родилась в столице и была единственной дочерью своих родителей, которые не чаяли в своей дочке души. Получив прекрасное медицинское образование, она, привыкшая к довольно свободным нравам столицы, решила получить практику в одном из госпиталей, на границе провинций Ахар и Ардебиль. Поскольку между княжествами постоянно случались стычки, такие учреждения не пустовали. Самонадеянная, высокообразованная девушка и предположить не могла, что ее может постигнуть участь, стать гаремным врачом.

Ее путь в крепость Бабека начался, когда она встретила своего будущего мужа, бейлербея Бахман-Мирза, бывшего замкового наместника. Это была любовь с первого взгляда. Молодой наместник, наследник богатого и знатного рода, дослужившийся уже до генеральского чина, покорил сердце девушки. В госпиталь, где работала молодая практикантка, Бахман-Мирза приехал по поручению самого шахиншаха, так как в то время, велись очень плотные переговоры по примирению двух этих провинций. У бейлербея была мирная миссия. Всем воинам, пострадавшим от последней стычки, он в качестве примирения привез дорогие подарки. Сам же увез из Ахара, как он любил говорить, «наидрагоценнейшую драгоценность» всей Персии, прекрасную Адину.

Но счастье влюбленных длилось не долго. Путем военного переворота, султан шахрестана был свергнут собственным племянником. Мужа Адины вызвали в Ахар, якобы для дальнейших распоряжений. Оттуда он уже не вернулся. Зато, на его место вскоре заступил новый бейлербей, явившийся в крепость с собственным гаремом, и начавший, сразу по прибытии, наводить собственные порядки. Адину он тут же отдал в жены какому-то воину из низших чинов, но не прошло и пары недель, как тот умер от укуса ядовитой змеи. Недолго думая, наместник вновь выдал ее замуж, но и новому мужу не повезло долго наслаждаться прелестями молодой женщины. Несчастный случай в горах, сорвавшийся камень, в третий раз сделал ее вдовой. После этого, ни один из воинов не соглашался брать ее в жены, и бейлербею пришлось определить Адину под свою опеку. Мужчины из крепости не любили «врачиху», считая, что она проклята и старались сводить к минимуму общение с ней.

Как я уже говорила, этот край очень мало пострадал от всемирного катаклизма и здесь, в отличие от моей родины, сохранилась практически вся экосистема. Местные питались лишь натуральной пищей: фруктами, мясом, крупами. Все выращивали сами. Нашу крепость обеспечивало сразу несколько небольших деревень, жители которой были в прямом подчинении у наместника Хозрев-Мирзы. Сам бейлербей подчинялся лишь султану Ахара, который, в свою очередь, объявил себя независимым от Каджаров. Я не понимала, почему шахиншах не предпринимает никаких действий. То ли, пока, у него не было сил, то ли желания, наказать султана за все, что тот творил в своей провинции. Мне даже пришла в голову мысль, а не причастны ли местные к падению нашего цеппелина? Было понятно, что правительство Индокитая потребует расследования и если мои предположения верны, правда всплывет. Вот только мне от этого не легче.

На восьмой день моего пребывания здесь, что-то стало происходить. Ночью, сквозь сон, я слышала шум вертолетных винтов, а с утра, за дверью была необычная суета. К сожалению, то единственное окно, что впускало солнечный свет дня в нашу комнату, выходило стороной на глубокий обрыв, и из него я могла любоваться лишь замечательной горной панорамой. Дверь же была толста и звуки сквозь нее проходили слабо, поэтому я ждала Адину, которую после завтрака срочно вызвал сам бейлербей.

Отсутствовала женщина недолго.

— Ну, что там? — я с нетерпением смотрела на женщину, пока та снимала с себя покрывало.

— Ночью, в крепость прилетел очень важный гость, — она наконец-то разделась, аккуратно свернула накидку, убрала ее в сундук, прошла к столику и устало опустилась на подушки. — Тебя велели подготовить.

— Что это значит?

— Скорее всего, это значит, что тебя подарят этому гостю.

«Только этого мне еще не хватало» — подумала я.

— Сейчас принесут одежду, — продолжила говорить Адина. — Тебя велели привести через час.

— Я никуда не пойду!

Меня взяла злость на этих людей, которые, так просто, распоряжались моей судьбой. Да как они смеют!

— Дора, если ты не пойдешь, или будешь сопротивляться, или вести себя буйно, меня накажут, — тихий и какой-то обреченный голос женщины охладил моё негодование. Я посмотрела на Адину и увидела перед собой несчастную, сломленную женщину. Весь мой пыл улетучился. Я обняла ее за плечи, прижалась. Так мы и просидели, крепко