Невеста авантюриста - Луиза Аллен

– Это героиня скандинавской мифологии, которая реет на крылатом коне над полем битвы и, собирая павших воинов, возвращает их в Валгаллу, обитель богов. Впрочем, не принимайте близко к сердцу эти древние легенды, лучше скажите: почему вы так рассердились, когда я назвал вас монашкой?

– Потому что… – Лина вдруг поняла, что не в силах объяснить ему этого. – А почему вы меня так назвали?

– Простые платья, неизменно строгая линия выреза, тщательно убранные волосы и опущенный взгляд. Вот и образ безупречной юной монашки. Я полагаю, это была ваша идея сделать так, чтобы выглядеть старше своих лет и как можно больше походить на экономку.

– Ах, я… Я подумала, что это будет самым подходящим вариантом.

– Думаю, дядюшка Саймон не захотел бы, чтобы по нему носили траур, – с уверенностью произнес Эшли. Вдруг он оступился, но одним ловким движением вновь вернул себе равновесие и устойчивость, несмотря на груз, который нес в руках. Лина снова подумала о том, что он силен. – И в самом деле, я, пожалуй, прикажу запретить траур во всем поместье. И вы сможете носить свои прелестные нарядные платья.

– Я только что все их выкрасила в черный цвет, – сказала Лина, собравшись с силами и открыв глаза.

– Ну так купите новые, – беззаботным тоном посоветовал Эшли. – Сейчас вы можете себе это позволить.

– Да, пожалуй, могу. Мистер Хаверс сказал, что мне полагаются деньги на мелкие расходы. Тем не менее в любом случае я остаюсь экономкой.

– А мне нужна экономка? – спросил он. – Разве вы не можете вести себя как хозяйка дома и давать указания прислуге касательно того, что необходимо сделать?

«Хозяйка дома?» – про себя изумилась она. Неожиданный подтекст и косвенный намек, скрывавшийся в этой фразе, заставил Лину залиться румянцем.

– Ваша светлость, пожалуйста, поставьте меня на землю, – попросила Лина, когда они добрались до границы леса и дальнейший путь их проходил по ровной земле. – Будет крайне неудобно, если кто-нибудь из прислуги увидит меня в таком положении.

Не заставив себя ждать, он выполнил ее просьбу и осторожно поставил на ноги. Ее тело тотчас пронзила резкая боль, особенно в местах ушибов. Однако она стерпела молча, иначе он вновь подхватил бы ее на руки.

– Если мне не нужно будет выполнять никакую работу, я буду чувствовать себя приживалкой, бессовестно живущей за ваш счет.

Он аккуратно поддерживал ее, так что она опиралась на его большие руки, стоя при этом чересчур близко к нему. Она почувствовала, что его дыхание было слегка неровным, точно взволнованным, и по спине ее пробежала легкая дрожь. Что же было причиной его учащенного дыхания? Долгая дорога с нею на руках? Едва ли, ведь он был очень силен. Нет, наверняка он все еще был возбужден поцелуем и объятием.

– Вы будете жить за счет наследства Саймона. А в качестве экономки я вас увольняю, но вы можете сохранить за собой должность помощницы, если хотите. – Он неторопливо шел в направлении дома, и Лина семенила рядом с ним, стараясь не прихрамывать.

– Чьей помощницей?

– Моей, на то время, пока я здесь. Мне будет одиноко, поскольку никто из местных жителей не готов принимать меня у себя. – Он говорил искренне, совсем не стараясь вызвать жалость или сочувствие.

– Но есть же Грегор.

– Он вернется в Лондон, как только мы отберем часть необходимых книг и документов. Он откроет в городе дом, наймет прислугу, займется переговорами с нашими деловыми партнерами.

– Я думала, вы никогда не возвращались в Англию, – с сомнением сказала она. – Как же вы…

– Это никак не мешало мне приобретать собственность и вкладывать свой капитал в бизнес в этой стране. У меня есть здесь свои агенты, адвокаты и клиенты. Всю библиотеку, как только она станет моей, я перешлю отсюда в свой дом в Мейфэре. – Она подняла глаза и обнаружила, что он вдруг стал чрезвычайно серьезен. – Я полагаю, что в будущем стану проводить в Лондоне гораздо больше времени, посещая библиотеки, ученые сообщества, Британский музей.

– Но разве вы не путешественник по натуре?

– Между прочим, я еще и писатель. Настало время, когда я должен взяться за дело. Мне нужно больше писать, больше времени проводить в обществе, в полезных беседах, иначе я закончу как мой дражайший дядюшка и буду вынужден хитростью заставлять кого-нибудь завершить мой труд после моей смерти.

– То есть вы действительно ученый, – сказала Лина. Она была искренне удивлена; несмотря на то что рассказывал ей Тримбл, она не воспринимала всерьез его занятие наукой. – А я думала, вы лишь…

– Распутник? Да, признаю, я любитель приключений и авантюрист. Но, кроме того, я путешествую и занимаюсь торговлей. Все мы многогранны и что-то скрываем в себе, не так ли? Вы кажетесь кроткой, и мягкой, и скромной, но тем не менее сопротивляетесь и ругаетесь, словно ведьма, если вывести вас из себя. А еще вы целуетесь как… – Они снова приблизились к конному двору, и он остановился. – И кстати, вы так и не ответили на мой вопрос. Почему вы так сердитесь, когда я называю вас монашкой?

– Потому что… – Лина почувствовала, как краска румянца снова заливает ее лицо. – Потому что это слово используется и в другом, не вполне пристойном значении, – невнятно пробормотала она и, несмотря на боль от ушибов, почти побежала от него, свернула за угол и поспешно вошла в дом через черный ход.

– Непристойное? – Квин в изумлении смотрел вслед Селине. Да, надо признать, он действительно не был в стране уже долгое время, но, когда он был здесь в последний раз, единственным непристойным значением женской обители, или монастыря, был бордель. Он развернулся и направился во двор, где Грегор, стоя на небольшой ступенчатой подставке, вел беседу со старшим конюхом.

– Добрый день, ваша светлость. – Мужчина, как он вспомнил, по имени Дженкс привычным жестом поправил челку. – Я как раз рассказывал этому джентльмену об охотничьих лошадях его светлости, старого барона. Печален был тот день, когда он решил продать их. У вас пара отличных верховых лошадей. Чистокровная арабская, насколько я вижу.

– Да, рост и экстерьер они унаследовали от охотничьих, а выносливость от арабских жеребцов. Они братья. Скажите мне, Дженкс, я недавно пришел к выводу, что не был в Англии так долго, что, должно быть, начал забывать язык. Какие существуют переносные значения для слов «монашка» и «монастырь»?

Мужчина с недоверием взглянул на него, затем ухмыльнулся:

– Видите ли, ваша светлость, единственным значением, которое известно мне, является наименование определенного заведения, если вы понимаете, о чем я, и девушек, которые в нем служат. Эдакий кроличий садок.

– Вы хотите сказать – бордель, ведь так? Да, именно так понимал это и я.

Что ж, это вполне объясняло неистовый гнев Селины, однако оставляло непонятным, откуда могла благородная молодая леди знать эти слова. Грегор сохранял невозмутимое выражение лица, что, очевидно, стоило ему немалых усилий.