Сладкий гранит иврита - Арнольд Михайлович Эпштейн

Впрочем, не будем уходить далеко от темы. Давайте зададимся тем вопросом, которому и посвящена эта глава – как воспитать в себе уверенность в своих силах и не превратиться при этом в натянутую струну, готовую лопнуть от любого прикосновения? Я – ни разу не психолог, и едва ли у меня есть право учить кого-то жизни. Но могу вместо этого просто рассказать о своем пути и о том, какую работу над собой удалось проделать. Если что-то получилось у меня, то вы наверняка сможете добиться гораздо большего.

Дело в том, что я вступал во взрослую жизнь с грузом абсолютно всех комплексов, которые только могут быть в этом возрасте. Вот вообще всех – спасибо семье и школе за постоянное напряжение из-за каждого дуновения ветра – от этого вечного страха получить не ту оценку, разочаровать плохим поведением учителей, соседей и прохожих, с кем-то поругаться «с твоей-то фамилией», ну, и так далее. Я в детстве уже твердо знал про себя массу ужасных и оттого гнетущих вещей: что вгоняю родителей в гроб, что качусь по наклонной плоскости, что в любом споре могут быть правы все кроме меня. В конечном счете, у меня осталось мало сомнений в том, что я – самое несчастное существо на всей планете, которое ни в какой ситуации не вправе рассчитывать ни на чью помощь и защиту. А еще – мне даже сейчас стыдно сказать, в каком возрасте я узнал такие слова и словосочетания, как «поллюция» «эрогенные зоны» и «оргазм».

Несомненно, мне с таким джентльменским набором было бы самое место где-нибудь в глубине какого-то склада или бухгалтерии. Где сидят тихо, никогда и никуда не высовываются и радостно избегают контактов с окружающим миром. А может, присмотрел бы себе подходящее местечко и у открытого окна на тринадцатом этаже, кто знает.

Но у меня была мечта. И пусть над ней смеялись и даже издевались все, включая самых близких мне людей, я, как мог, к ней тянулся. Вот только это и сделало меня человеком. И еще – шахматы, великая игра, научившая думать, не терять голову в цейтноте и привившая уважение к самому важному житейскому правилу – «взялся – ходи». О подобных вещах мало кто задумывается, но как же следование этому правилу контрастирует с той легкостью, с которой ты позволяешь расстрелять себя в компьютерной игре, поскольку у тебя в запасе есть еще куча жизней и вдобавок возможность урвать заветную вишенку, делающую тебя всемогущим и даже бессмертным!

Потом моя мечта, как ни странно, все же сбылась, и я вопреки всему попал в тот мир, о котором грезил. И тут уже он сам помог и даже заставил стряхнуть с себя остатки всего того ботанического хлама, который навьючили на меня в детстве. Эту мысль лучше всего сформулирован советский публицист и драматург Леонид Жуховицкий: «Я делаю газету – газета делает меня».

Сколько себя помню, я всегда западал по двум вещам – путешествиям и футболу. Вы не представляете, сколько денег поотнимали старшие пацаны у нас с приятелем в самых дальних и глухих углах нашего города, когда мы изведывали новые места, сколько слез было пролито, когда за очередное ужасное прегрешение меня не отпускали на футбол или запрещали смотреть матчи по телевизору. Но чего у меня с детства было не отнять, так это упрямства. Вот оно, в конечном счете, в спортивную журналистику и привело. Хотя, положа руку на сердце, все же не должно было – уж слишком много противопоказаний имелось на старте этого марафона длиною в полжизни.

Но я справился, пусть даже очень, очень многое и приходилось делать через силу. Научился общаться с незнакомыми людьми, хотя поначалу это было катастрофически сложно. Перестал бояться дерзить старшим, а, когда это требовалось, без проблем шел и напролом. И, чем явственнее ощущал, что плечи удивительным образом расправляются, тем шире становились профессиональные горизонты.

Не стоит скрывать: на этом пути мне фантастически везло. И на учителей, одним из которых был Нобелевский лауреат Дмитрий Муратов, сидевший в соседнем кабинете областной «молодежки». И с самой эпохой очень подфартило, ведь можно было дерзить, творить, почти ничего не бояться и каждый день открывать для себя что-то новое. Смешно такое говорить, но даже СССР и тот развалился в идеальное для меня время – глубоко провинциальный, если не сказать, захолустный советский Куйбышев в одночасье превратился в Самару, ставшую одним из самых заметных городов России. А я к этому времени уже чему-то научился в профессии и стал востребован на федеральном уровне. Развались Совок чуть раньше – я был бы еще не готов . А случись это позже – может, запал к тому времени уже и иссяк бы, кто знает. Или наоборот – этот самый иссяк вдруг взял бы, да и запал куда-нибудь…

А так – вышло как вышло. Борьбой со своими многочисленными комплексами я не просто выстрадал эти прекрасные годы в большой журналистике и в большом спорте. Но еще и, как выясняется, едва ли не наилучшим образом подготовил себя к старту второй жизни. Жизни, где можно дышать полной грудью, улыбаться прохожим и совершенно не париться из-за тех мелочей, которые многим так отравляют жизнь.

… Возможно, эта спортивно-мемуарная часть оказалась несколько затянутой. Но не сочтите ее старческим выплеском ностальгических эмоций. И уж тем более рисовкой. Мне просто хотелось как можно более убедительно и именно на собственном примере донести вот какую мысль: изменить себя при желании вполне реально.

Когда люди задаются вопросом, есть ли у них шанс проявить себя после отъезда из России, разговор чаще всего сводится к тому, насколько востребована в другой стране их профессия. На самом же деле, в первую очередь очень желательно строжайшим образом поговорить, прежде всего с самим собой несколько о другом: каких качеств мне может не хватить для того, чтобы начать вторую жизнь? И попытаться, прежде чем поменять среду обитания, сначала изменить самого себя. Примерно с тем же упорством и осознанностью, как буддисты идут к просветлению, но только в том направлении, в котором это будет нужно именно вам.

Как к этому подступиться? Возможно, мой ответ вам не понравится, и вы пойдете каким-то другим путем. Или просто решите поберечь силы и нервы и оставите все как есть. Но мой опыт буквально кричит о том, что это – тот случай, когда жалеть себя не надо. Во всех