Племя - Александр Прозоров

У моряков создалось впечатление, что они парят в воздухе на высоте двух десятков метров, над густой пушистой растительностью, над камнями и полянами, поверх которых порхали темные продолговатые рыбки и несколько маленьких, от силы полуметровых жуков-плавунцов.

— Нос налево спокойно! Оба борта два гребка — и-и, раз; и-и, р-раз! Убрать весла! Причальные бруски за борт!

Казалось, хозяйку корабля ничуть не удивило, что слева от входа в лагуну вытянулся вдоль берега чистенький каменный причал с высокими бетонными кнехтами.

— Лохарь, с причальным канатом на нос, Чекай — на корму, — продолжала отдавать четкие распоряжения Назия. — Нос прямо. Нос направо не торопясь! Нос прямо. Лохарь, Чекай — приготовьтесь.

Судно медленно, очень медленно приближалось к ровной каменной платформе. Когда между ним и причалом оставалось около метра чистой воды, оба моряка одновременно выпрыгнули на «берег» — от толчка корабль остановился вовсе — и споро обмотали бетонные тумбы канатами.

Одинокий флагман резко натянул привязь, словно надеялся вырваться на волю, но сил в огромном корпусе больше не оставалось — и он покорно замер у причальной стены.

Еще несколько гребцов торопливо выскочили за борт и еще раз, более тщательно, натянули канаты и закрепили их на кнехтах.

Итак, первые люди высадились на южный берег Окраинного моря. Можно считать — море флотилия пересекла.

Моряки перебирались на причал, покачиваясь на непривычно твердой опоре. Сойти на землю они пока что не решались, скапливаясь у широкой плиты, переброшенной на скалистый берег.

Овальная лагуна около полукилометра в длину и двухсот метров в ширину лежала на дне горной котловины.

Местами склоны полого спускались к самой воде, местами над зеркальной гладью возвышались покрытые низкими вересковыми зарослями уступы. Напротив причала неширокий спуск ограждали две похожих, как братья-близнецы скалы, одна из которых стояла совершенно лысая — только коротенькие коричневые пеньки выступали из щелей, а вторая зеленела сочным кустарником. Сам склон покрывал густой ковер жесткой снежно-белой, с черными кончиками травы.

— Выходите! — послал Найл мысленный импульс затаившимся в трюме смертоносцам.

Двуногие братья, не дожидаясь приказа, сами перебирались на причал. И тоже неуверенно останавливались… Вокруг что-то было не так…

Тихая, спокойная котловина. Даже чересчур спокойная. Травка зеленеет, несколько стрекоз, рассевшись на острых кончиках скал, таращатся фасеточными глазами на пришельцев, в голубой вышине кружат, широко раскинув крылья, длинноклювые чайки.

Чего-то не хватало. Чего-то настолько естественного, что не него никогда не обращаешь внимания — а потому разум не воспринимает отсутствия, и только остро сосет под ложечкой от ощущения неведомой опасности.

— Мертво здесь как-то Посланник, — громко произнес, потерев шрам на лице, Навул и поднял взведенный арбалет. — Никакого движения. Даже мухи не летают.

— Да, действительно, — мысленно согласился Найл. — Такая густая трава, и ни одной гусеницы, кузнечика, мошки или клопа. Наверняка или затаился в ней кто-то крупный, или она изрядно ядовита.

И, самое неприятное, плотная поросль перегораживала выход с причала.

— Может, попробовать? — поднял арбалет Навул.

— Не нужно, — покачал головой правитель. — Это поможет, если там один крупный скорпион сидит, или против сколопендры. А если гнездовье полосатых ос?

Представив себе атаку стаи быстрых злобных хищников, парень опустил оружие и попятился:

— Нам что, на другой берег высаживаться?

— Зачем же?.. — Посланник оглянулся на выбравшихся из трюма пауков. — Есть более эффективные способы.

В детстве, живя среди пустыни и прячась от восьмилапых охотников за дикими людьми, Найл не раз подвергался ударам волнами ужаса и по себе знал, насколько эффективны. Именно поэтому теперь он с готовностью использовал это оружие против своих врагов.

Распознав желание Посланник Богини, смертоносцы широко расставили лапы, вглядываясь в склон, и одновременно выбросили из себя вал беспричинного щемящего страха, граничащего с паникой. Страха, который не раз заставлял живые существа покидать самые надежные укрытия и, сломя голову, бросаться в бегство, выдавая себя безжалостным врагам.

Ковер белой травы дрогнул и… начал расползаться в стороны!

По красочной полянке пробегали живые волны, разрывающие его на куски, и несколько небольших лоскутков стали взбираться на высокие скалы, обнажая гранитные ступени вырубленной в склоне лестницы.

— Да это же гусеницы! — сообразил кто-то из гребцов и моряки кинулись назад на корабль за своими копьями.

Навул снова вскинул арбалет, и тут же опустил — тратить тяжелый болт на животное, которое можно нанизать просто на остро заточенный кол, ему было жалко.

Первыми дичь догнали смертоносцы, успевшие проголодаться за долгое путешествие. На этот раз в ход пошли парализующие удары воли, останавливающие задних насекомых, после чего пауки побежали вперед, чтобы вонзить хелицеры и впрыснуть яд. Но стоило самому быстрому склониться к гусенице, как сразу все восьмилапые содрогнулись от боли: прикосновение к белому ворсу обжигало, как к раскаленному железу.

По счастью, хитиновый панцирь защитил мягкие ткани от яда, и все ограничилось неприятными ощущениями — окажись на месте паука человек, он уже бился бы в предсмертных судорогах. Впрочем, моряки и не собирались брать опасных животных руками — расхватав гарпуны с зазубренными костяными наконечниками, они устроили одному из белых лоскутков настоящее побоище, упустив от силы десяток гусениц. Прочие стаи, сверкающие безупречной белизной, уже забыли про недавний страх и, не обращая внимание на творящееся рядом истребление, начали объедать кустарник с еще зеленой скалы.

Уходящие вверх ступени манили Посланника Богини, разжигали любопытство. Если причал и лестница сохранились почти в первозданном виде, то, возможно, наверху уцелело что-нибудь еще?

— Навул, — окликнул он юного воина. — Не смотри на гусениц голодными глазами, у тебя все равно копья нет. Пойдем лучше со мной. Нефтис, а ты возьми в каюте мою сулицу.

Стражница сбегала за оружием, и они, оставив остальных членов экспедиции разбираться с добычей, втроем стали подниматься по высоким ступенькам.

Первым шел Найл, ради такого случая одолживший у кого-то из воинов тяжелый круглый щит; сбоку, сжимая копье двумя руками осторожно ступала Нефтис; а Навул отстав на несколько метров, держал наготове взведенный арбалет.

Первые полсотни метров лестница шла прямо, потом повернула под прямым углом и стала плавно огибать крутой склон горы. Посланник, не очень веря в возможность засады, на всякий случай вытащил меч — лучше заранее перестраховаться, чем потом считать дырки на своем теле или доживать последние дни в желудке скорпиона. Но даже ожидая в любой момент нападения из-за крутого изгиба стены, правитель не мог не обратить внимания на чистоту ступеней: они не заросли ни мхом, ни травой, на них не накопилась грязь, не опала увядшая листва. Ее явно убирали — регулярно и тщательно.