После дождичка в четверг - Мэтт Рубинштейн

— Вполне вероятно, — согласился Джек.

— Он забросил перевод — дело всей свой жизни — как раз в тот момент, когда нашел манускрипт.

— Похоже на то.

— Совсем как мой отец с этой церковью… Он махнул на нее рукой.

Во взгляде Бет сквозило такое отчаяние, будто какая-то мысль не давала ей покоя. Это и в самом деле очень походило на болезненную метаморфозу — энергичный молодой монах, превращающийся в сгорбленного старика. Джек надеялся, что с Фрэнком такого не произошло. Он осторожно взглянул на Бет.

— Он знал наизусть почти всю Библию, причем в разных вариантах — по крайней мере во всех английских. И всегда спорил с самим собой, со своими же знаниями. Ему всегда приходилось что-то себе доказывать.

— Ты хочешь продолжать поиски?

Она прикусила губу и кивнула:

— Надо хотя бы узнать, кто этот монах.

Но имя переводчика нигде не фигурировало. Мыс Лендс-Энд находится на юго-западе Англии — в Корнуолле, как и думал Джек. Ближайшая церковь — в Сеннене — выстроена восемь столетий назад. Крещения, похороны, свадьбы, список настоятелей — но ни единого упоминания о монашеском ордене. В «Кладезе» хранятся тысячи документов, и Джек не был уверен, что все они находятся в неприкосновенности. Бет, конечно, прекрасно ориентируется во всем этом книжном царстве, но она устала. После многих часов бесплодных поисков Джек начал сомневаться, что они вообще что-нибудь найдут.

К ним направлялась Сэнди, и Джек быстро засунул манускрипт под куртку.

— Прошу прошения, но я собираюсь вас выгнать.

Бет нахмурилась:

— Но ведь еще рано.

— Уже почти полночь. На несколько часов библиотеку придется закрыть.

— Так быстро пролетело время?

— Я уже думала, вы потерялись. И вообще я тороплюсь — у меня назначена встреча.

— Здесь? — уточнила Бет. — Сейчас?

— Нет, дома. Он певец. Убаюкает сначала Дэва, а потом меня.

Дэв заворочался в своей переносной колыбельке и улыбнулся во сне. Джек погладил малыша по голове.

— Думаю, на сегодня хватит.

— Согласна, — сказала Бет. — Я хочу… мне нужно съездить в одно место.

На ее лице отражалась неудовлетворенность, как будто история монаха породила в ней еще больше вопросов. И хотя Джека удивило ее заявление, ничего уточнять он не стал.

— Ты меня отвезешь? — повернулась к нему Бет.

— Разумеется.

Они ехали по пустой дороге, соединяющей город с дальним мысом бухты Ботани. Дом с побитыми градом стеклами, сияющие заливчики, лес качающихся мачт, по мере того как дорога поднималась и сужалась. Старый «ситроен» с трудом продвигался вверх по склону. Они то и дело сбивались с пути и подолгу и упорно искали дорогу, пока Бет не велела ему остановиться.

Лучи света скользнули над ними, когда они вышли из машины, пересекли улицу и направились к маяку, старой башне в окружении деревьев, стоявшей, казалось, на краю земли. Бет провела Джека по тропинке меж утесов на поляну и уселась в траву, уже покрытую росой. Он плюхнулся рядом — уставший настолько, что сил хватало разве что наблюдать, как нагоняют друг друга лучи маяка.

— Я приводила сюда моих парней, — заговорила Бет. — Когда больше некуда было пойти. Или когда не хотелось развлекаться. Мы просто сидели и смотрели на море.

Звук прибоя, разбивающегося о скалы, смешивался с ветром. Джек думал, они отправятся на могилу Фрэнка или на дальний южный пляж, но Бет указала ему в другую сторону.

— Потом я стала приходить сюда одна, все чаще и чаще, — продолжала она. — Сидела здесь и чувствовала себя такой одинокой. Ты, наверное, знаешь все эти россказни о маяках и их смотрителях. Я частенько представляла себе, что сижу здесь со смотрителем этого маяка. Двое одиноких над морем.

— Ты никогда не думала о том, чтобы заглянуть к нему в гости?

— Маяк автоматический. С семьдесят шестого года.

— Грустно.

— Давным-давно здесь действительно жил смотритель. Родители, кажется, приводили меня сюда, когда мне было лет пять. Раз или два я вполне могла сидеть здесь вместе со смотрителем и любоваться морем, а потом забыть об этом. Но тогда я не была одинока.

— И наверное, это было днем.

— Да. Конечно, днем.

Небо посветлело, горизонт начал пропадать из виду. В отдалении, окруженный туманным сиянием, показался танкер, бесшумно скользивший по морской глади. Волны перестали биться об утесы, и теперь их шум походил на шелест ветра.

— Папа часто пересказывал нам что-нибудь из Библии — то, во что верил сам, — или из журнала «Нью сайентист», но были и другие истории… довольно странные.

— Какие, например?

— Например, о маяке в пустыне. В самом сердце пустыни. Не знаю, как он там оказался и что с ним случилось. Может быть, это была метафора, а я просто ничего не поняла. Ведь в пустыне не бывает маяков. Но я хорошо это запомнила, как будто сама его видела.

Лучи маяка начали меркнуть на фоне приближающегося рассвета; Джек то и дело терял их из виду. Пахло морем; в тишине был слышен каждый шорох. Бет, обняв колени, устремила взгляд в морскую даль, а Джеку вдруг вспомнился тот русский фильм… корабли, ржавеющие на песке. Потом мысли вернулись к манускрипту, покоившемуся под курткой, и рассказу Бет.

— Может, это было огромное озеро, окруженное опасными скалами, — сказал он. — Но потом пересохло. Или это просто ошибка геодезиста — ну, например, перепутал широту и долготу.

Бет подняла на него непонимающий взгляд.

— Не помнишь, что это была за пустыня? — спросил Джек.

— Нет. Но люди то и дело туда ездили — за сотню миль от ближайшего города. Они оставляли свои машины на краю песков, усаживались возле маяка и смотрели вдаль, на скользившие по небу лучи. Тогда дюны как будто поднимались и опускались, а ветер в пустыне шумел, как вода.

— Маяк работал?

— Тогда — да, но затем что-то случилось, может, башня начала уходить в землю и свет изменил свое направление: теперь лучи скользили не по небу, а по песку — сначала в отдалении, потом все ближе, так что в конце концов можно было сидеть и дважды в минуту купаться в них. — Бет помолчала и неожиданно абсолютно ровным голосом добавила: — Считалось, что у парочек — особенно если они трахались в этот момент, — попавших в луч света, любовь будет длиться вечно. Постепенно люди привыкли трахаться в пустыне и специально ждали, когда их нащупают лучи.

— По их словам, свет был такой яркий, что буквально проникал внутрь, — проговорил Джек.

Она удивленно посмотрела на него:

— Где ты это слышал?

— Не знаю. Просто придумал.

— Нет, я помню: именно так и говорили.