За все спрошу жестоко - Владимир Колычев

Правда, радуется он зря. Семен приехал сюда только для того, чтобы посмотреть, как устроен этот загадочный центр и стоит ли он того, чтобы люберецкие рвали за него жилы.

– Олег! – бодро подал руку комсомолец.

Семен какое-то время глядел на нее, как будто высматривал грязь под ногтями, только затем нехотя пожал ее.

– Сэм.

– Алекс звонил, сказал, что ты можешь помочь.

– Алекс? – хмыкнул Семен. – Это Усыгин который? Он же против этих буржуазных имен.

– Кто, Алекс? Да он просто любит морочить голову. Буржуазная мораль, происки капитализма, светлое социалистическое будущее, да? – засмеялся Олег.

– Что-то вроде того.

– Это он пыль так в глаза пускает. А на самом деле он свой парень.

– Да я это уже понял... Что тут у вас за бизнес?

– Да какой там бизнес! – махнул рукой Олег. – Ты сам посмотри.

По широкому светлому коридору они подошли к двери, за которой открылось помещение, где за длинным столом сидели молодые люди. Амперметры, осциллографы, прочая измерительная техника, о назначении которой Семен мог только догадываться. Транзисторы, резисторы, плата. Канифольный дым коромыслом.

– Обычное творчество молодежи, – сказал он. – Транзисторные приемники собираем, которым в базарный день рубль цена.

– И что, из-за этого люберецкие наехали?

– Нет, конечно.

Олег открыл следующую дверь, и Семен увидел комнату, заваленную тканью в тюках: кожа здесь в рулонах, резина в листах. И еще здесь был с десяток пятидесятилитровых бидонов, из которых в магазинах разливают молоко и сметану.

– Кстати, если джинса́ нужна, обращайтесь. Качество хорошее, только без выварки.

– Ну, с вываркой у нас своя технология.

– А материал глянь, может, понравится?

– У нас Джема этим занимается. Приедет – посмотрит. А в бидонах что?

– Спирт, – с покаянным видом вздохнул Олег.

– А говоришь, что бизнес так себе...

– В общем-то, дела идут, с этим не поспоришь. Но ты пойми, отдавать пятьсот рублей в месяц нерентабельно. Мне легче от спирта отказаться, чем такой налог платить. Если все по закону будет, мы просто милицию вызовем, и все вопросы решатся...

– Может, и решатся, а может, и нет. Всех люберов не закроешь. Обязательно найдется такой, кто башку в подъезде проломит. Поверь, если на крючок попался, слезть с него уже трудно.

– Да, тебе легко говорить... У вас и спорт, и кооператив. Одно защищает другое, а это другое развивает первое... А у нас, увы, таких спортсменов нет, чтобы челюсти ломать.

– Плохо... Больше ничего нет? Только это?

– А что, мало? Мы на этих перепродажах три тысячи в месяц имеем.

– Негусто.

– Да, и еще туда отдай, сюда... Только тысяча себе остается. По пятьсот на брата, на меня и на Алекса, – жалобно сказал Олег.

– Не хнычь, а то расплачусь, – хмыкнул Семен.

– Да нет, я не хнычу. Просто обидно... – хлюпнул носом парень.

Он открыл дверь своего кабинета, жестом пригласил Семена зайти.

Кабинет у него не очень большой, зато мебель добротная. И еще какой-то непривычного вида телевизор, стоящий на видеомагнитофоне. Олег заметил, куда смотрит Семен.

– Знаешь, что это такое?

– Видеодвойка?

– Ну да! Компьютер!.. Это монитор, это системный блок. По блату достал! Вещь! Хочешь, пока люберецкие не подъедут, в игры поиграть. Знаешь как интересно!..

Олег стал рассказывать про какого-то Аладдина, но Семен его уже не слушал.

– А что, люберецкие должны подъехать? – удивленно спросил он.

– Да, я сказал, что вы должны подъехать. Правда, почему-то ты один.

– Я и должен быть один. И я не говорил, что стрелку с люберецкими забивать надо. Это уже наши проблемы, а не ваши...

– Да? Значит, Алекс не так все понял. Он мне позвонил, сказал, что этим сказать надо. Я позвонил...

– Лучше бы ты в колокол позвонил. А потом с колокольни вниз головой. Ну, ничего, у тебя еще все впереди...

Стрелка с люберецкими в планы Семена никак не входила. И встречаться с ними он не собирался. Поэтому мог уйти с легкой совестью.

Но уйти не удалось. Он выходил из центра, когда к нему подъехал «четыреста двенадцатый» «Москвич», который показался ему знакомым. Из машины, расправляя плечи, вышли Арбат, Каток, Тоха и еще один незнакомый Семену бугай. Увидев их, Олег поспешил исчезнуть за дверью. Семен последовать его примеру никак не мог: гордость не позволяла.

– Сэм? – узнал его Каток. – Ты здесь какими ветрами?

– А ты что, не понял? Комсомолом его надуло! – криво усмехнулся Арбат. – За комсомол подписываешься?

– Не было такого решения, – покачал головой Семен. – Я – за, братва – против. Не хотят с вами связываться.

– Что, жим-жим сыграло?

– Нет, просто дело того не стоит, – показывая на дверь, кивнул через плечо Семен. – Было бы из-за чего бодаться. Да и опасно – ну, в смысле на ментов можно нарваться... Но это братва так думает.

– А ты как думаешь?

– И я так думаю. Только у меня здесь личный интерес.

– Что за интерес?

– Я же говорю – личное, значит, личное...

– Потому и стрелку нам забил?

– Выходит, что так.

– Чудной ты пацан, Сэм, – усмехнулся Арбат. – Ты что, смерти ищешь?

– Не ищу, – с невозмутимым видом пожал плечами Семен. – Просто интерес у меня здесь.

– А если мы тебе кости сейчас переломаем?

– Все может быть.

Семен внутренне напрягся, но боевую стойку не принял. Этим он мог выказать свой страх, а это подействует на люберов, как красная тряпка на быка.

– Я слышал, ты в субботу с долгопрудненскими замутился? – съехал с темы Арбат.

– На Рижском? Так я не знаю, кто там был. Я не мент, чтобы паспорт спрашивать... Значит, долгопрудненские были?

– Странно, что ты не знаешь. Мы знаем, а ты нет.

– Долгопрудненские – это серьезно. Долгопрудненские бы ответили. А эти засохли, как навоз на солнце...

– Еще не вечер, Сэм. Они могут ответку дать.

– Не страшно.

– Да я вижу, что не страшно. Ты вообще какой-то непробиваемый... Давай вылазь из танка. Поговорим как люди.

– Ну, если как люди...

Арбат мягко шагнул к Семену, доверительно коснулся рукой его локтя, встал к нему боком.

– Что ты там про опасность говорил? – спросил он и кивком показал на клуб.