Наедине с врагом - Диана Маш

Ну вот, кажется получилось, только сейчас я почему-то размышляла о том, как бы помягче дать ему понять, что нам нужно расстаться. И Матвей со своими угрозами был тут совершенно не при чем. Видя счастливый пример родной сестры и ее мужа, исходящие от них искры, страсть и любовь, я вдруг осознала, что между мной и Михалем этого никогда не было и скорее всего уже не будет.

Он вряд ли сильно расстроится, мы дальше поцелуев и зайти не успели, но еще одного врага я себе наживу. Тут к бабке не ходи.

Да и плевать, их у меня столько, что пальцев двух рук не хватит, чтобы сосчитать.

Входная дверь резко распахнулась и в обеденный зал вошел Белорадов, на правой руке которого повисло какое-то русоволосое «чудо». Ноги от ушей, волосы до попы, мерзкая улыбочка на лице. Не удивлюсь, если сейчас в моих глазах отражалось адское пламя.

Долбанный мудак решил, что вправе вмешиваться в мою личную жизнь, а сам со шваброй какой-то крутит. Ну-ну.

— Машк, какие ночью планы?

— Спать, — нахмурив бровки уставилась на меня Зайцева.

— Отменяется. Месть лучше подавать в холодном виде, — вспомнив о недоеденном салате я схватилась за вилку и огляделась по сторонам, — кто-нибудь голоден? Я да.

Дверь в кабинет ректора с громким стуком хлопнула о стену и внутрь влетела запыхавшаяся Изольда.

Сейчас она совсем не напоминала себя прежнюю. Куда-то испарилась вечная чопорность. Пучок с макушки сполз на бок и выпавшие из него крупные локоны разметались по спине. Одежда выглядела так, словно она в ней успела поспать, хотя виделись они с Дмитрием буквально несколько часов назад. Любимые очки и вовсе куда-то запропастились, явив миру большие, светло-карие глаза, обрамленные густыми ресницами.

— Дмитрий Александрович, Глеб, он… он… — замолчав, она опустила голову и громко всхлипнула. Мужчина все понял без слов.

— И проводница душ не помогла? Там же времени всего ничего прошло? — он поднялся с кресла, обошел стол и встал у окна, всматриваясь в ледяные узоры на стекле.

— Не нашла она душу, не было ее там, где нужно. Может, правда, что-то напутала, не вышло у нее, но мальчик ушел. Его больше нет. Врач считает, что дело в больном сердце и его мед карта это подтверждает, но…

— Вы думаете это не так? — во взгляде, брошенном на Изольду, сквозил такой же холод, что лютовал снаружи замка.

— Я не знаю, — еле слышно прошептала она, — он был таким активным парнем, жизнерадостным, строил планы на жизнь, а тут раз… и его нет. Я не представляю, как сообщу об этом его родителям.

— Не нужно, я сам. Сегодня же выеду в Бринвик и свяжусь с ними.

— Это вряд ли, — Миронов нахмурился и скрестил руки на широкой груди. Изольда продолжила, — наша охрана сообщила, что перевал занесло снегом, там не проехать не пройти. Неизвестно, сколько это продлится, а пока мы без связи. Тело решили оставить в холодильной камере в больничном крыле. Как только появится возможность, вернем родным.

— Твою мать! — жесткий кулак опустился на подоконник.

***

— Нет, это платье не пойдет, оно слишком ладно на мне сидит. Я понимаю, что такую красоту, — я провела ладонями по талии и бедрам, — невозможно спрятать, но должна сделать все возможное.

— Зачем? — приподняв брови, поинтересовалась полусидящая на кровати Зайцева.

— Я не на свидание иду, а рушить все надежды и планы парня, с которым встречалась пять месяцев. Так что выглядеть нужно максимально убого. Он, конечно, все равно расстроится, но так я хотя бы буду знать, что сделала все возможное, чтобы сделать расставание менее болезненным.

— Василиса, ты это нечто, — со всей серьезностью произнесла Мария, а затем так заливисто рассмеялась, что я не смогла не присоединиться.

Мы с Зайцевой уже целый час торчали в нашей комнате, пытаясь выбрать мне наряд на встречу с Михалем. Занятия закончились, и практически все студенты либо слонялись по замку, либо зависали в библиотеке, либо шли на улицу, развеяться и подышать свежим воздухом. Блондинки-соседки тоже где-то пропадали и, если честно, я была только рада. Мне этих любительниц почесать языком и на уроках хватило. Чем реже мы будем видеться, тем лучше.

Отсмеявшись, Машка бросилась к шкафу, где хранились ее вещи, порылась там и кинула на мою кровать ярко-желтое, плюшевое нечто.

— В этом он точно не заметит твоих форм.

— Что это? Комбинезон? — больше напоминало теплую пижаму с капюшоном, к которому были пришиты желтые кроличьи уши.

— Кигуруми. Я в детстве обожала покемонов, и мама, провожая меня в Рэнвуд, купила в подарок эту пижамку. Будешь вылитый Пикачу.

— Спасибо, — я с сомнением оглядела костюмчик, но он оказался таким мягким на ощупь, что решила померить. Через несколько минут на меня из зеркала смотрела задорная девчонка в наряде, который язык не поворачивался назвать провокационным. Скорее наоборот.

— Ну как?

— То, что доктор прописал, — подмигнула я своему отражению и, обувшись в кроссовки, схватив лежащий на кровати полушубок, бросилась к выходу. Машкин голос настиг меня уже за дверью.

— Если тебя не будет дольше двадцати минут, я отправлюсь на поиски!

***

Сад Рэнвуда больше походил на лабиринт, где множество дорожек разделялось высокими, покрытыми снегом кустами. Студентов здесь сейчас не наблюдалось. Те, кто выходил на улицу выбирали для прогулок находящийся с другой стороны двор. А Михаля черт дернул предложить для встречи эти дебри.

Наконец я достигла небольшой беседки, рядом с которой стоял мой без пяти минут бывший парень. Брови нахмурены, губы поджаты. Длинные волосы стянуты в высокий хвост. На плечах коричневое пальто с меховым воротником. Красивый, породистый, но сердце не ёкает, и желания отказаться от своего плана не возникает.

— Я уже думал ты не придешь, — воскликнул он, заметив меня.

— Еще пять минут блужданий по холоду, и я бы повернула обратно, — зуб на зуб не попадал, хотелось быстро закончить с делами и убежать обратно в тепло стен академии.

Не дав мне опомниться, Долгов подлетел ближе и заключил меня в объятия.

— Самое главное, что ты здесь, крошка. Я так рад, что мы наконец-то можем побыть наедине. Я безумно скучал, — черт, ну почему ему нужно быть таким милым? Я теперь чувствую себя последней тварью.

— Михаль, нам нужно серьезно поговорить, — пробормотала я, вырываясь из его хватки. Не ожидавший моего отпора Долгов сделала шаг назад. Радость с лица как корова языком слизала. Нахмурив брови он начал разглядывать мой наряд.

— Что случилось, Василиса? Что это на тебе надето?

— Не важно. Михаль… это наша последняя встреча. Я решила, что нам нужно расстаться, — ну вот, без лишних соплей, выпалила все как на духу и теперь смотрела в его глаза, ожидая реакции.