Зови меня Шинигами - Виктория Эл

Всё. Спать. Только спать.

* * *

Глаза не открывались. Один так точно отказывался напрочь, хотя опухоль отчасти спала. И вообще, Кира чувствовала себя исторической руиной, разваливающейся и рассыпающейся, уже смирившейся с намеченным в ближайшие дни сносом. Но, главное, не впускать в мысли воспоминания о прошедшей ночи, думать о чём-то отвлечённом и сиюминутном.

На белой наволочке ярко выделялись тёмно-красные пятна.

Надо всё-таки сходить умыться. Хорошо бы посидеть в наполненной тёплой водой ванне. Но её здесь нет. Только отгороженный занавеской душ, и тот, видимо, занят. Потому что вода шумит.

Значит, можно лежать дальше. Но, словно нарочно, шум воды затих, и Кира разочарованно вздохнула, уселась на кровати.

Ши вышел из ванной. Только в брюках, да ещё на плече болтаются какие-то ремни.

Стоит, неторопливо вытирает волосы полотенцем, лица совсем не видно. Зато…

Кира некоторое время смотрела не отрываясь. Сначала совсем без мыслей, просто тщательно прорисовывая линии и заполняя их взволнованными ощущениями. Потом поняла, что из всех слов помнит только частицы, предлоги и небольшой набор междометий. А из всех знаков препинания остались лишь восклицательные. Ну, может, ещё многоточия.

Она поспешно отвернулась, приказала сама себе: «Всё, Кира. Стоп! Сопоставь тело с личностью его обладателя. Сразу протрезвеешь! Ты же хорошо вчера разглядела?»

Один против более чем десятка вооружённых людей. Он остался стоять, а они лежали у его ног. И не все из них потом поднялись с пола. Двое точно не смогли. А, скорее всего, больше.

Они, конечно, заслужили, и всё-таки…

А эти ремни. На них и крепятся ножны. И они не просто охватывают талию. Ещё идут через плечи, соединяются на спине и груди. Как это правильно назвать? Портупея? Да неважно. Потому что Кирина голова словно стрелка компаса. Сейчас сама развернётся. Против желания. Или как раз по желанию?

Наверное, Кире лучше побыстрее пойти в ванную.

Кира полезла в рюкзак за чистой одеждой, а когда распрямилась, Ши как раз убрал от лица полотенце.

Мокрые взъерошенные волосы откинуты назад, и хорошо видны и тёмные полоски бровей, похожие на расправленные птичьи крылья, и глаза.

Кира застыла на середине движения.

Чёрные. Равномерно густо-чёрные. Зрачки совсем незаметны. Или это такие огромные зрачки, а напрочь отсутствует радужка. Потому он и не переносит яркий свет. Смотришь в них – и до дрожи. Потому что они не человеческие и даже не звериные. Потому что таких совсем не должно быть.

Ши чуть слышно хмыкнул, отвернулся.

– Куда-то собиралась?

– А? Да, – и Кира потопала в ванную, не глядя. Перед глазами – одна чернота.

После тёплого душа лучше не стало, никакой бодрости и свежести. Наоборот, по самую макушку наполнило апатией и тоской.

Когда Кира вернулась в комнату, на Ши уже была футболка. Причём с длинным рукавом.

Решил прикрыть рану, хотя та уже подсохла и даже затянулась, будто полученная не несколько часов, а уже несколько дней назад. А ссадины с лица исчезли почти без следа, словно смылись водой. Он не врал про ускоренную регенерацию.

На Кире, между прочим, тоже всё довольно быстро заживает, но не настолько. Под рёбрами побаливает, и пятно кровоподтёка ещё слишком яркое. На губах – бурая корка, вокруг глаза – лилово-жёлтое. Красавица. И есть очень хочется. Но куда же Кира пойдёт с такой физиономией?

Попросить Ши, чтобы он дошёл до магазина и принёс что-нибудь? Нетрудно представить, что он ответит в своей краткой манере. «Иди сама». Или сделает вид, будто не услышал Кириных слов.

Вроде с собой тональный крем брала. Какая же нормальная девушка без косметички? Вдруг получится замазать фингал хоть немножко, чтобы не слишком в глаза бросался, и можно будет выйти на улицу.

Кира задумчиво держала тюбик в руке, понимала: не получится, даже если вымазать всё, до капли. Отёк никуда не денется, а слой крема окажется таким толстым, что будет выделяться не хуже синяка.

Ши с минуту наблюдал за ней, потом произнёс:

– Ты такая везучая или нарочно приключения ищешь?

Смешно ему?

– Конечно, нарочно. Делать-то мне больше нечего, – выдала Кира раздражённо. – Заодно и ты развлёкся. – Она засунула тюбик с кремом обратно в косметичку, отшвырнула её в сторону. – Кстати, мог бы и не заморачиваться. Чего вдруг?

– Ты же из-за меня вляпалась, – констатировал невозмутимо.

Надо же, какой борец за справедливость!

– И что? – уточнила Кира неприязненно. – Тебя бы совесть замучила? Забыл, и всё!

– В следующий раз так и сделаю, – бросил холодно.

Уж не обиделся ли?

– Ага. Давай.

Ши направился к двери.

– Ты куда?

Не ответит, проигнорирует, гордо удалится без лишних слов.

Остановился, повернулся.

– Уезжать надо. Смысла нет здесь торчать. Дыра. Одни сумеречники. Ты со мной?

Очень хочется крикнуть: «Нет!» И, вообще, плюнуть на всё, вернуться домой. Но никак.

И Кире пришлось выдавить через силу:

– Да.

Опустила голову, уткнулась взглядом в пол, пряча влажный блеск глаз.

– Поесть принести?

Способность видеть скрытую сущность досталась Кире от папы. Он этому не радовался, хотя и рассказал подробно о таинственных существах. Но чаще в их беседах папа налегал на предостережения.

Заметила, и ладно. Только больше не надо, ни за что и никогда, шпионить за ними и тем более ходить следом. Это опасно. Это очень-очень опасно.

Но Кира и сама понимала. Не стоило папе сто раз повторять одно и то же. Больше она не потащится за двуликим.

Далеко не все существа в скрытом мире имели две внешности, умели хорошо маскироваться под обычных людей, чтобы спокойно жить с ними рядом. Большинство довольствовались одной сущностью, близкой к человеческой или даже очень далёкой. Такие старались лишний раз не попадаться на глаза, и в основном предпочитали темноту ночи. Кира никогда раньше их не встречала.

Первыми оказались сумеречники, и теперь можно ставить галочки в папином альбоме возле тех существ, которых уже видела. Дальше их будет всё больше и больше. Но главная проблема не в них и не в том, что Кира замечает такое, что не дано замечать другим. Открывшаяся способность вызывала странные побочные эффекты.

С папой подобного не происходило, он точно помнил. Когда начал видеть скрытое, переживал, конечно, даже боялся, что у него с головой не в порядке, что по нему «психушка» плачет. Комплексовал, долго никому не рассказывал, надеялся, что пройдёт, и в то же время гордился своей необычностью, даже задавался немножко. Но это же нормальные реакции. А у Киры всё не как у людей.