Солнце светит не всем - Анна и Сергей Литвиновы

Незнакомец между тем заговорил:

– Кстати, меня зовут Игорь. Не кажется ли вам, милая барышня, что нам следует сейчас поступить в соответствии с философией экзистенциализма?

Таня не ответила. Только бы он заткнулся.

– Пардон, я не учел, что с этой ветвью философии вы, возможно, незнакомы. Говоря простыми словами, я предлагаю…

Таня закончила за него:

– Потрахаться. Мы только что были перед лицом смерти, и теперь эротические ощущения должны быть незабываемыми.

Ого, парашютисты, оказывается, бывают хорошо образованны! Что ж, секс с умной девушкой приятен вдвойне!

– Пошел ты на х…, гребаный экзистенциалист!

Чему-чему, а ругаться на аэродроме ее научили.

* * *

Тревожное предчувствие не обмануло БП. Вскоре из Архангельска позвонил Суслик. Доложил:

– У них там был пожар. Самолет посадили в Ленинграде.

– Что?! – налился кровью БП.

– Я говорю, в Питере самолет сидит.

– Когда прилетит?

– Никто не знает.

Дабы не заорать, БП мысленно сосчитал до десяти. Не надо, чтобы подчиненные слышали крик шефа. Ледяной шепот на них действует лучше.

Врач-андролог, Сашка Тришин, научил его: чтобы сдерживаться, надо сосчитать до десяти. Лучше так: «Одна тысяча, две тысячи, три тысячи…» Ну, где у Сашки тысячи, там у БП миллионы, поэтому он досчитал до десяти миллионов, а потом проворчал в трубку:

– Больше в аэропорту не отсвечивай. Затырься куда-нибудь. Пусть тебе звонят, когда прилетят.

Чутье подсказывало БП: что-то с ними случилось. Что-то произошло. А раз произошло, надо действовать. Как?

Твердый, плотный, набычившийся, БП быстро пошел по дорожке вокруг особняка. Людмила, только что классно позабавившаяся с вибратором и находившаяся в прекраснейшем настроении, хотела было окликнуть его из окна, но увидела, в каком папик состоянии, и отошла от греха подальше. Такому Борису Петровичу попадаться на глаза никто не любил.

* * *

Капитан Петренко одернул мышиный свой пиджачок, поправил такой же галстучек и вошел в помещение с унылым названием «накопитель».

– Здравствуйте, граждане, – тихо, но внушительно сказал он пассажирам, испуганно сгрудившимся в загончике под охраной дюжих автоматчиков в масках. – Я – представитель Антитеррористического центра ФСБ. По-старому – КГБ. – Он увидел, как лица людей еще больше вытянулись при упоминании этой аббревиатуры.

Петренко оглядел пассажиров.

Его профессиональный взгляд сразу же выхватил людей подозрительных.

Двое молодых дагестанцев. Явно нервничают.

Еще двое, молодой и старый, славянского типа. У обоих – обожженные и перебинтованные ноги. Они, эти двое, почти спали, сидя в креслах. Иногда силились открыть глаза, смотрели мутным взором и снова отключались. Что это с ними?

Кроме этих, пассажиров было человек пятнадцать. Петренко оценивал их, и тут же, на лету, запоминал лица, фигуры, повадки. В уме он давал каждому рабочие, для себя, клички – это был его фирменный метод, так он лучше запоминал подозреваемых.

«Вот молодой и толстый священнослужитель в рясе и с „дипломатом“. Его мы назовем Попом.

Молодая семья: он и она все в коже. Она с грудным ребенком на руках. Ряшки толстые. Это, конечно, Святое Семейство.

Хорошенькая мамашка лет тридцати пяти с мальчиком лет двенадцати. Оба очень уж напуганы. У мамашки – следы слез, глаза красные. Этих назовем Вдовушка и Космонавт».

Так Петренко «пометил» почти всех – за то недолгoe время, покуда он обводил пассажиров нахмуренным глазом. Все молча и испуганно внимали. Поразительно, как действует до сих пор на людей упоминание аббревиатуры КГБ.

– Зовут меня Сергей Сергеич, – продолжил он. – Надеюсь, что все вы с пониманием, – он подчеркнул это слово интонацией, – отнесетесь к нашей работе. Если никто не будет чинить помех следствию, – снова нажал Петренко, – очень скоро вы будете свободны и сможете продолжить ваше путешествие.

Капитан Петренко остался доволен своим вступлением. Чинить помех следствию никто из пассажиров, похоже, не собирался. Они были напуганы и тем, что случилось, и «КГБ», и «следствием», и «антитеррористическим центром».

– А сейчас, – продолжил Петренко, – наши эксперты-криминалисты возьмут у вас отпечатки пальцев и сделают спектральный анализ.

– А это что такое? – раздался вопрос, именно тот, на который и рассчитывал капитан.

Задал его глава Святого Семейства – рыжий мужик в коже. Этот ни при чем, определил Петренко, просто рисуется перед своей половиной. Вот она, испуганно дергает мужа за рукав. Нет, они-то явно ни при чем.

– Спектральный анализ позволяет установить следующее, – любезно пояснил Петренко, отступая назад, чтобы видно было всех. – У изготовителя бомбы на одежде и на коже обязательно остаются следы взрывчатых или химических веществ. Таким образом того, кто приготавливал бомбы, спектральный анализ выявит сразу и безошибочно.

«Спектральный анализ» был полной туфтой. То есть его, конечно, провести было можно – но не здесь же, в условиях аэропорта.

Петренко была важна реакция пассажиров на его слова о спектральном анализе – именно поэтому он старался держать в поле зрения все без исключения лица.

Никто не дрогнул.

Его здесь нет, подумал Петренко. Либо это профессионал. Такой профессионал, что владеет лицом почти так же, как он, Петренко.

А вот отпечатки пальцев были совсем даже не фуфлом, а делом обязательным. Они позволяли установить всех пассажиров и безошибочно «прокачать» их по картотеке. Таким образом будут выявлены те, кто брал билет по поддельному паспорту. Если кто-то, конечно, действовал таким образом.

– Просим вас всех не покидать этого помещения, – продолжил Петренко. Как будто пассажиры могли куда-то деться, окруженные взводом спецназа. – Сейчас вам будут доставлены горячие напитки и бутерброды, – сказал напоследок приятное. – Если кому-то нужны лекарственные препараты, скажите об этом майору. – Он кивнул на старлея их службы Ваню Поплавских, который был в майорском милицейском мундире.

Когда Петренко вышел из комнаты, на минуту он попытался максимально сосредоточиться, чтобы определить, кого из пассажиров допрашивать первым.

Конечно, можно было бы двух дагестанцев. Они явно нервничали. Скорее всего просто потому, что они «лица кавказской национальности». Можно было бы начать с них, но интуиция подсказывала Петренко, что сперва надо взяться за тех двух обожженных с забинтованными ногами. Они, похоже, явно «в отрубях». Болевой шок? Вряд ли. Не так уж сильно они обожжены.

Наркоманы? Возможно. Но очень уж по типажу не подходят. Один – молодой и мускулистый, причем не качок, его мускулы не напоказ. Другой – седовласый, холеный. Чувствуются стиль и выправка. Что-то в этих обожженных было профессиональное.