Её Итальянец - Марина Кистяева

– Ферри?

Ульянов слегка заметно побледнел и сильнее напрягся.

– Ульянов….

Мужчины смерили друг друга оценивающими взглядами, и Владимир неторопливо сделал шаг назад, показывая, что он не претендует на близость с молодой женщиной.

Поздно.

Воздух в небольшой комнате наэлектризовался. Казалось, чиркни спичкой, – и всё полыхнет.

– Пытаешься забыть жену в объятиях моей женщины? Дурная идея, Владимир, – прорычал Макс, его глаза угрожающе сузились.

– Нина – твоя женщина? – искренне удивившись, спросил Ульянов и недоуменно посмотрел на Нину.

Той бы радоваться. Или на худой конец, злорадствовать.

Но её затапливали совсем другие эмоции.

Если Ульянов ассоциировался с легкой бурей, Ферри – неконтролируемый шторм, сносящий всё на своем пути.

Ульянов принял молчание Нины за подтверждение слов Массимильано.

– Я не знал, – сказал он, поднимая руки кверху. – Серьезно. Макс, без обид и без претензий. Я ухожу.

Мужчины кое-как разошлись в дверном проёме. Лицо Макса застыло, точно театральная маска. На нем не дрогнул ни один мускул. Полная нечитаемость.

Это-то и настораживало Нину.

Конечно, было наивно надеяться, что он покинет её квартиру вместе с Ульяновым. И она приготовилась. Как там говорят? Лучшая защита – нападение. Так она и поступит. Решительно вскинула голову и требовательно произнесла:

– Что ты тут делаешь?

– Если бы я знал, черт побери! – прорычал Макс, делая шаг вперед и закрывая за собой дверь. С шумом, не церемонясь. Что называется: привет соседям.

– Я тебя не приглашала….

– О, вот это я уже понял! – гневно перебил он её, порывисто скидывая с себя кроссовки и отшвыривая ветровку прочь. Даже не удосужился повесить. Просто кинул в сторону небольшого комода. – Так твой новоиспеченный поклонник – Ульянов? Я не ошибся в своих первоначальных предположениях!

Нина энергично покачала головой, отчего её короткие мокрые волосы разметались в разные стороны.

Макс угрожающе на неё надвигался.

Шаг за шагом.

Вкрадчиво.

Хищник вышел на охоту.

Нина, распластав пальцы по стене, шумно выдохнула, не замечая, как полы шелкового халата слегка распахнулись, обнажая соблазнительную ложбинку.

Не знала она и о том, что соски напряглись, натянув ткань, и невольно брали акцент на себя.

– У меня с Владом – деловые отношения, не более того, – она предприняла последнюю попытку объяснить, но объяснения оказались тщетными.

Макс медленно, тщательно сдерживая рвущуюся наружу ярость, продолжал наступать. Его верхняя губа дернулась, выдавая бушующие внутри мужчины эмоции.

Нина сильнее впечаталась в стену.

Почему ноги стали ватными? Почему ей не сорваться и не побежать вглубь квартиры?

– Конечно, деловые отношения. И поэтому ты принимаешь его в одиннадцать часов ночи полуголая, – тут его глаза подозрительно сверкнули, и он яростно продолжил: – Да нет, ты голая! У тебя ведь под халатом ничего и нет!

Нина задрожала и в тысячный раз пожалела, что переоделась в злополучный халат.

– Я готовилась ко сну.

– Ты готовилась к встрече с любовником! – продолжал гнуть свою линию Макс.

И Нина не выдержала.

Разозлилась, шагнула навстречу мужчине и с силой толкнула его в грудь. Тщетно. С таким же успехом могла попытаться сдвинуть с места каменную глыбу.

– Ты вообще слышишь, о чем я говорю? Или я разговариваю с глухой стеной? Ферри, более упрямого и твердолобого мужчины мне не приходилось встречать. И я ещё пытаюсь тебе что-то объяснить! С какой, спрашивается, стати? Ты врываешься в мою квартиру без приглашения и предъявляешь нелепые обвинения! Я этого не потерплю! Кстати, что ты делал в моем районе? Или ты тоже ехал мимо?

– Нет, я ехал к тебе, – процедил сквозь плотно сжатые губы Макс. От его большой крепкой фигуры веяло улицей. – Хотел тебя увидеть. Наши последние встречи… Одним словом, они мне не понравились. Я хотел поговорить. Тормознул, вспомнив который час. А потом увидел машину Ульянова. У твоего, черт побери, подъезда. Это нормально, да, Нина? Ничего не хочешь мне сказать?

Удрученно покачав головой. Она уже объяснила.

– То, что ты видел… Это случайность.

Это была последняя попытка.

Она не понимала, почему ей было очень важно, чтобы он поверил её словам. Наоборот, она могла ничего ему не говорить, оставить всё, как есть. Но что-то в глубине души противилось такому исходу.

– Ты думаешь, я в это поверю?

Ну вот…что и требовалось доказать.

– Это твоё дело.

– Мое! Вот именно – мое! И ты – моя! – прорычал Макс, делая последний рывок. Хватая Нину за плечо, разворачивая спиной к себе и обещая медленную сладкую смерть.

Нина вскрикнула и вместо того, чтобы попытаться вырваться, прильнула к нему, как дикая кошка. Выгнулась, не замечая, как впечатывает свои бедра в его. Или замечая…Да какая уже разница! Ей нужен Макс.

Её итальянский любовник.

От которого она не может отказаться. Никак. Пусть завтра и пожалеет, на неё накатит отчаяние и ей будет стыдно за себя, за свою слабохарактерность, сейчас, в эти минуты, когда она чувствовала обжигающий жар его тела, она была не в состоянии оттолкнуть его.

Да её никто и не собирался отпускать. Жадные руки взяли в плен её хрупкое тело.

Захватили.

Жадно.

Требовательно.

Последнее она знала. Чувствовала. Возбужденный член Макса уперся ей в поясницу. Одной рукой он рванул пояс, который тотчас поддался.

– А теперь попробуй сказать, что не хочешь! Что не соскучилась!

Рычание раздалось прямо над ухом, вызвав хоровод холодных мурашек.

И полнейшим ошарашивающим диссонансом – его проникновение в трусики.

Нина ахнула, интуитивно подалась вперед. Но кто её отпустит! Наоборот, Макс потянул на себя, показывая насколько сильно он возбужден. Второй рукой добралась до груди, тотчас пальцами сжав сосок. Нину словно мелкими разрядами тока прошибло. Она выгнулась, пошатнулась и, чтобы сохранить баланс, уперлась рукой в стену.

– Обе. Руки. На. Стену.

Его приказу невозможно было противостоять. Хриплый голос будоражил потаенные уголки женского восприятия.

Нина послушалась. Макс не отпускал её, навалился сзади. Пальцы оказались внутри неё.

Властно. По-собственнически.

Толкнулись, наполняя.

Вызывая в ней всполох огня.