Чужими руками - Леонид Смирнов

Первыми на берег прибыли робокопы. Пловца не видать, но на всякий случай они забросали речное русло парализующими гранатами. Тело не всплыло — значит, преступник успел уйти.

* * *

Караван вошел в Лхасу. После некоторых раздумий Платон решил, что экспедиция завершена. Чудо не повторится. Новые сотни километров по горам не принесут ничего, кроме стертых ног и убытков.

Еще в пути Рассольников связался с одной из охранных фирм Лхасы и нанял на сутки четверых могучих и надежных андроидов. На окраине города археолог снял номер в недорогом отеле «Дежюнг», и вскоре у его дверей затормозил грузовик с большущим бронированным сейфом в кузове. Гравиплатформа доставила сейф в гостиничный номер. Там его привинтили к полу. Платон лично поместил артефакты в сейф и запер его на три кодовых замка.

Сегодня Рассольников был на коне. Ему есть что праздновать: подлинность уникального камня Чинтамани подтвердил самый скрупулезный анализ. Платон раздобыл камень, в существование которого верят только свихнувшиеся паломники. Значит, самое время маленько передохнуть и встряхнуться.

Рассольников объявил, что шерпы-андроиды могут быть свободны, и выдал им небольшую премию. Их тут же и след простыл. Гальперина археолог отпустил на ночь. Утром — при перевозке находок в аэропорт — он еще может пригодиться.

Платон удостоверился, что электронная охранная система в порядке, аккумуляторы охранников-андроидов заряжены, а портье и коридорные трезвы и не пытаются впасть в спячку. Потом он еще раз полюбовался на артефакты, сменил шифры замков, переоделся в парадный костюм, заказал по старинному сотовому телефону велорикшу и отправился в город. Рассольников хотел направить свои стопы прямиком в здешнюю «пагоду любви».

Робот-рикша истово крутил педали, и изящная повозка о трех колесах со свистам неслась по ухабистой дороге. Рикша мурлыкал себе под нос какую-то очень знакомую мелодию, и настроение Платона поднималось с каждой минутой. Рассольников тихонько подпевал, пытаясь вспомнить, как же называется мелодия, тщетно терзал свою память, пока не решил спросить микрочип. Пока эту дрянь не запихнули в мозги и археолог рассчитывал только на самого себя, башка работала намного лучше.

Оказалось, это «Поезд на Чатаннугу» — блюз Глена Миллера. Ничего удивительного, ведь на дворе «золотой век». Туристы, действительно влюбленные в двадцатый век, не пожалеют кредитов столь замечательному вознице.

Тонкие облачка заслонили узорчатой ширмой ослепительный солнечный диск, и дышать стало легче.

Невидимые, но, без сомнений, райские птицы соревновались в мелодичности нежных голосов. Ароматы цветущих кустов и деревьев попеременно — словно на дегустации духов — приносил прохладный ветерок. Словом, это был чудесный вечер.

Щедро расплатившись и отпустив робота, Платон решил пройтись пешком через парк Четырех Золотых Будд. Сами статуи давным-давно очутились в чьей-то частной коллекции, и четыре площадки на углах парка теперь украшали примитивные голограммы — тоже родом из далекого прошлого — все того же «золотого века».

Параллельно невысокой каменной ограде протянулись заросли можжевельника, ядовитого тиса и остролиста, которые нередко встречались каравану на подступах к Лхасе. Вдоль центральных аллей парка росли персиковые и абрикосовые деревья, груши, тополя, ивы и даже березы. Белые с черными отметинами стволы берез напомнили археологу покинутую им Карелию. На заботливо обихоженных клумбах цвели настурции, мальвы и левкои.

Рассольников пружинистой походкой, насвистывая, шел через парк. Внезапно взвыла сирена. Метнулись по желтым песчаным дорожкам серые тени, пронеслись по газонам, пересекая парк наискосок. Платон задрал голову, но летательные аппараты исчезли. Он даже не понял, глайдеры это или гравиплатформы. А сирена все так же пронзительно завывала, перепугав стаю ворон. И только голуби, с механическим упорством клюющие рассыпанное на песке просо, не обращали внимания на шум.

Археолог устремился туда, куда умчались тени, он прибавлял и прибавлял шагу, пока не понесся во всю прыть. Тревога, охватившая Платона, гнала его вперед, она была сильней разумной осторожности. Редкие гуляющие провожали его недоуменными взглядами.

Рассольников заметил вдалеке какую-то нелепую светлую фигуру. Платон мерно дышал и правильно отмахивал в такт руками. Он бежал быстро и уверенно нагонял улепетывающее существо. Уже было ясно, что беглец — не человек, а пузанчик. Молодой, а потому резвый. Один из последних еще не пойманных пузанчиков. БОЛЬШАЯ ОХОТА близка к завершению.

Потом археолог увидел преследователей. Шестеро здоровяков в бело-красных комбинезонах со станнерами наперевес стягивали кольцо окружения, двигаясь с разных направлений. Лица у них были решительные, подбородки мощные, надбровным дугам позавидовал бы неандерталец. Явно продукт тщательного генетического отбора.

Они не очень спешили, эти бойцы Карантина. Беглецу деться некуда.

Платон теперь хорошо разглядел пузанчика. Небольшого роста, тот походил на упругий розовый бочонок на сорока пружинистых тонких ножках. Из крышки бочонка на длинных стебельках росли глаза и прочие ощущала пузанчиков. И только хобот торчал сбоку — словно краник древнего самовара. Нет, вы не подумайте: к органам размножения он не имел отношения. Это видоизмененная руконога, ведь пружинистые ножки, по мнению земных ученых, — всего лишь реснички-переростки.

Беглец выбежал на широкую утоптанную площадку и, перепрыгивая через ряды деревянных скамеек, устремился к бетонной эстраде.

Архитектор старательно воспроизвел культовое сооружение двадцатого века, скорей всего, даже не догадываясь о его истинном предназначении. Теперь здесь встречались Свидетели Большого Взрыва — есть такая эксцентричная секта. Десяток Свидетелей и сейчас кучковались на крайней скамейке.

Преследователи по команде остановились. Рассольников резко затормозил, оказавшись в тени раскидистого дуба. Прижался спиной к жесткой, бороздчатой коре. Эта кора внушала покой, от нее в тело вполне ощутимо шли живые, пульсирующие токи, заряжая человека энергией, передавая ему некую закодированную информацию о подлунном мире.

Пузанчик сходу запрыгнул на невысокую эстраду и тут только увидел, что вокруг него замкнулось кольцо. Загонщики действовали грамотно и пригнали беглеца к оцеплению.

— В последний раз предлагаю сдаться, — скучным голосом объявил по громкой связи командир карантинного наряда. — Вам будет оказана необходимая медицинская помощь.

— И обеспечен полный покой…— усмехнулся боец, который оказался рядом с Платоном.

Пружиня на паучьих ножках, пузанчик водил вправо-влево упругим бочонком туловища и словно бы кого-то или что-то выискивал перед эстрадой среди парковых деревьев. Обнаружив сектантов и Платона, он жалобно заверещал на космолингве:

— Сообщите в прессу! Убивают невиновного!

В руконоге пузанчика откуда-то появился маленький шарик. Беглец поднял его над собой. Шарик начал стремительно раздуваться, превращаясь в настоящий воздушный шар. Он рвался из руконоги, будто наполненный водородом. Инопланетянин держал его крепко. Еще немного — пузанчик оторвется от эстрады и улетит в небеса.