Заговор богов - Пол Клеменс

Он знал этот город почти наизусть. За три года Прага не изменилась. Машин на улицах прибавилось, заведения уплотнялись. В одном из заведений он и отобедал, расставшись с таксистом. Потрясающая кухня, отличное маринованное «колено», превосходное пиво «Кельт». Анджей отмечал это машинально, без умиления. В гостиницу «Маргот» идти не хотелось – он оттягивал «удовольствие» до последнего. Дождик кончился, Раковский бродил по старинным улочкам, толкаясь в толпе, чувствовал, как проходит головная боль, оживает организм. За несколько часов он исходил почти весь центр. Древнейшая часть Праги: Градчаны, Мала Страна – на левом берегу Влтавы; Старо Място – на правом. Между ними – знаменитый Карлов мост, самый старый мост в Центральной Европе, построенный еще при Карле Четвертом. Примечательная предмостная башня. Южнее Старого града – Новый город: Новое Място, появившееся в Праге еще в Средние века… Он полюбовался на Кремль, красующийся на высоком холме левого берега Влтавы, обошел собор Святого Витта – едва ли не самое древнее здание в городе, шедевр готического зодчества. Стоя рядом с такими монстрами, понимаешь, что небо не слишком высоко. Напрасно готическую архитектуру многие исследователи производят от арабской. Из последней она заимствовала лишь одно – сообщать тяжелой массе роскошь украшений и легкость. Но сама эта легкость передается иначе. Здесь все взаимосвязано: стройный лес сводов, узкие, с бесчисленными переплетами окна, сцепление с массой мелких, пестрых украшений, паутина резьбы от подножия до иглы шпиля…

Анджей бродил по узким улочкам средневекового Старого города, глазел на соборы и обычные здания, ко многим из которых приложил старание знаменитый ваятель Петр Парлерж. Три года назад он не обращал внимания, что в Праге такое количество роскошных пятизвездочных отелей. «Богемия», «Ренессанс», «Пахта Палас», «Мариотт», роскошный «Квестенберг» – практически все в историческом центре Златы Праги. Битый час он провел на Староместской площади, смоля сигарету за сигаретой. У старинной ратуши толпились люди – ожидали представления. Они смотрели на часы пятнадцатого века, с них всегда туристы не сводят глаз. Периодически отворяются створки, появляются фигурки двенадцати апостолов. За апостолами является скелет – Смерть собственной персоной. Она зовет за собой двоих – у одного кошелек, у другого гитара и зеркало. Оба всячески отнекиваются, мотают головами, но Смерть тащит их за собой на аркане. Разражается воплем петух, начинают красиво бить часы…

«Странно, – лениво думал Анджей, – в Праге столько приличных отелей, а меня поселили в какой-то дыре. Неспроста, наверное…»

К шести часам он опять проголодался. Побрел к Вацлавской площади, заглянул в подвальный кабачок, где к вящему изумлению обнаружил на витрине тридцать сортов местного абсента, отзывчивых официанток и все условия для потребления этого алкогольного напитка. С едой это как-то слабо вязалось.

– Драго, пан? – состроил участливую мину бармен.

– Ну что вы, – отозвался Анджей, – вовсе не драго. Деньги надо тратить, а то что-то многовато их стало… – он на пальцах объяснил работнику заведения, что не прочь бы покушать. На столе появился поднос с комплексным обедом. Но это не умаляло достоинств последовавшего за обедом абсента. Оказалось, что, помимо тридцати видов чешского абсента, в заведении предлагают сорок коктейлей на основе последнего. Выпить такое количество он не мог. Пришлось бы оккупировать столик на неделю. Но Раковский старался, и, когда вышел из заведения, в голове основательно шуршало. Изменилось восприятие Праги. Он заметил, что в городе существуют люди. Много красивых девушек. Туристы всех мастей и наций. Музыканты, хиппи, наркоманы, карамельные попрошайки в одеяниях ветхозаветного покроя (не артисты ли местных театров?). Ссорились парень с девушкой, на испанском языке. Основательно перебравший, но гордый римлянин тыкался в переулки, тщась найти хоть одну дорогу, ведущую в Рим…

Анджей погулял по Вацлавской площади, по примыкающим к ней проулкам, отметив интересную особенность – если с наступлением вечера на тесных улочках Старого города тихо и спокойно, то Вацлавская площадь преображается в центр мироздания. Оживают рестораны, театры, кинотеатры. Клубятся толпы. Лафетную улицу он давно заприметил, пару раз прошелся в угрожающей близости от объекта, потом решил, что воздухом свободы он еще не надышался, отправился в сторону заката…

Он шел куда глаза глядят, выбрался из знакомого района. Пропали стрельчатые шпили здания, рококо и ренессанса, потянулись стандартные коробки – современные комфортабельные трущобы. «Народные» автомобили на подъездных дорожках, бродячие собаки, белье на веревках. Двое за столиком, никого не чураясь, употребляли желтый напиток из квадратной емкости без знаков различия, заедали полуфабрикатами. Далеко я забрался, удивился Анджей и осмотрелся, прежде чем повернуть обратно.

На углу коробочки стоял человек и курил. Сбросил пепел, неторопливо отвернулся, стал рассматривать облезлую стену. Сердце тоскливо сжалось…

Анджей торопливо шагал по дорожке, свернул в переулок между серыми коробками, побежал мимо ветхих производственных строений. Погони не было. Без приключений (какая ни есть, а цивилизованная страна) он выбрался из злополучного района, направился в центр. Полчаса спустя нашел Лафетную улицу, убедился в отсутствии слежки. Улочка сравнительно широкая: можно пройти с разведенными руками, уставлена без просветов пряничными домиками с островерхими крышами, вымощена крупным булыжником, она петляла по всем координатам трехмерного пространства. Гостиница «Маргот» выделялась четырьмя этажами, орнаментированными пилястрами, была окрашена в мутно-желтый цвет и вряд ли могла удовлетворить взыскательный вкус привередливого клиента.

Но внутри было чистенько. Переизбытком постояльцев заведение не страдало. Посапывал швейцар на подоконнике, подтверждая правило, что на хорошей работе и сны интересные снятся. Портье, представительница прекрасного пола, за стойкой – второе правило: нет беспомощнее женщины, чем женщина с невысохшим маникюром. Анджей застал ее врасплох. Она выставила перед собой дюймовой длины ногти и смотрела так, словно он явился опечатывать заведение. Но все прошло благополучно. Дама немного понимала по-английски. Для «профессора» из Польши нашелся одноместный номер на третьем этаже. Дама представилась Зденой Тарантовой и уверила клиента, что всегда к его услугам (характера услуг не уточняла). А еще он может положиться на швейцара Збышека, горничных Квету, Веру и Ярмилу. Поужинать здесь можно через дорогу – не такая уж даль – в заведении Янки Комарковой; там же имеется суши-бар, кафе, а на последнем этаже – уютный интим-салон, где молодые массажистки в любое время суток избавят клиента от избытка наличности…

Окончания перечня предоставляемых услуг Раковский не слышал – поднимался на третий этаж. Мутило от абсента, страха, одиночества в чужой стране. Он вставил ключ дрожащей рукой, вошел. В помещении было чисто, не придраться. Салфеточки, вазы, статуэтки, национальный колорит. Анджей бросил сумку, которая до боли натерла плечо. Сил хватило, чтобы запереться и нырнуть под шерстяное покрывало. Уснул мгновенно.

Проснулся тоже сразу, будто кто толкнул – проснись, все пропало! Он не помнил, чтобы в дверь стучали. Ворвалась какая-то Черная Мамба, явно перепутав его с вожделенным Биллом. А может, и не так – вежливо постучали, а когда никто не открыл, решили не беспокоить постояльца, воспользовались отмычкой. Когда он открыл глаза, над ним стояло что-то черное, похожее на балясину с тонкой перемычкой, и простирало к нему загребущие руки. Возможно, его просто хотели потрясти за плечо. Или потрогать. Но страх, пропитавший художника, как формалин мертвеца, не мог оставить равнодушным. Анджей перекатился на другую сторону кровати, рухнул на пол. Женщина ругнулась по-чешски. Ей-богу, женщина – не балясина! Темнота кругом, только звезды мерцали, да с тротуара что-то отсвечивало… Он чувствовал, что за «Черной Мамбой» кто-то стоит. Откуда взялись силы? Раковский резко перевернул кушетку, кого-то придавив. Не женщину, увы. Черная фигурка проворно сделала акробатическую петлю и, когда он поднимался, чтобы броситься в угол, свалилась на него, обняв за горло. Синие круги поплыли в глазах. Удавка стремительно сжималась.