Честное хулиганское! - Наталья Александрова

Лола потянула носом: до гостиной как раз дошел упоительный запах из кухни. Есть очень хотелось. Маркиз смотрел обиженно, даже оскорбленно поджал губы.

— Ладно, — смилостивилась Лола, — давай обедать.

Леня обрадованно потрусил на кухню. За ним потянулась вся компания.

Ароматное чудо в духовке оказалось обыкновенной курицей, только очень большой. В холодильнике нашелся даже соус для спаржи.

Подобревшая Лола аккуратно снимала вишни с куска торта, когда Леня наконец решился:

— Дорогая, ты должна мне немножко помочь.

Лола прекрасно понимала, что не стал бы Ленька так усердствовать, если бы от нее требовалась какая-нибудь пустяковая услуга. Скажем, позвонить куда-то, выпевая слова чарующим голосом. Или явиться в офис турфирмы под видом богатой избалованной клиентки. Или встретиться на вечеринке с преуспевающим бизнесменом и прицепить ему на лацкан микрофон. Все это ерунда — Лола поворчала бы для вида и согласилась, и Леньке не пришлось бы ее умасливать.

Сейчас же намечалось дело совсем иного рода. Но после обильного обеда Лола была сытой и неагрессивной, чего ее компаньон, собственно говоря, и добивался.

— Что там у тебя? — небрежно спросила она. — Выкладывай уже, не мучайся.

— Понимаешь, Лолочка, в деле просматривается одна слабая связь, намек на след, не более. Мне удалось выяснить одно имя. Этот человек, мужчина…

— Ясно, что не женщина, — усмехнулась Лола, — иначе ты бы включил на полную катушку свое обаяние и сам бы обхаживал эту тетку.

— Известно только, что этот мужчина, — терпеливый Маркиз решил не обращать внимания на колкости, — зовут его Арсений Анатольевич Арбузов…

— Знакомая фамилия, — оживилась Лола. — Был такой знаменитый советский драматург — Арбузов.

— Да? — удивился Леня. — Может быть. Я не помню.

— Как же, мы проходили советскую драму, так вот там, в «Тане»…

— В какой еще Тане? — отмахнулся Маркиз. — Лолка, не сбивай меня!

— «Таня» — это пьеса Арбузова, — поджала губы Лола. — А еще у него есть «Иркутская история». Представляешь, там у героини был роман с башенным краном!

— Не может быть! — Как Леня ни пытался не отвлекаться, но разве с Лолкой это возможно? — Это все-таки социалистический реализм, не может в такой пьесе быть никакого абсурда!

— Пожалуй, ты прав, — протянула Лола. — Может, и не роман с краном, но точно помню, что башенный кран там был. Или это был шагающий экскаватор?

До Маркиза наконец дошло, что Лолка нарочно морочит ему голову. Отчаянно захотелось сказать, что он думает обо всех советских драматургах, вместе взятых, но делать этого сейчас было никак нельзя: Лолка обидится, устроит цирк с рыданиями и стенаниями, а в конце повернет дело так, что он же еще окажется виноват. Леня глубоко вздохнул и выпустил воздух через сжатые зубы.

— Вот интересно, этот Арбузов тому драматургу не родственник? — спросила Лола в пространство.

Пространство не ответило. Тогда она осторожно скосила глаза на своего боевого товарища и увидела, что он раскаляется, как электрическая плита, — медленно, но сильно. Лола тотчас поняла, что надо придержать коней, а то как бы и вправду не нарваться на скандал в лучших традициях мировой драматургии. Мудрый Пу И соскочил с подушки и уселся под дверью — от греха подальше.

— Этот Арбузов сломал ногу и живет сейчас в санатории, — продолжал Леня, не теряя самообладания. — Санаторий дорогой: современное здание, все удобства, охрана…

— Ты хочешь послать меня туда под видом отдыхающей? — оживилась Лола. — Что ж, я не против. Конечно, если будет номер люкс с массажным душем и джакузи, а по вечерам не станут отключать горячую воду! А как мужчина этот Арбузов интересный? Нет, само собой, если нужно для работы, я согласна на любого. Надеюсь, он не хам, не Квазимодо и не кусается. И ему не сто пятьдесят лет. Заодно займусь своим здоровьем — пройду курс легких оздоровительных процедур, так, для жизненного тонуса…

Внезапно Лола замолчала, наткнувшись на взгляд компаньона. Этот взгляд ей очень не понравился — он был неуверенный и несколько виноватый. Она отставила чашку. Маркиз отвел глаза.

— Ясно, — вздохнула Лола. — Роль богатой отдыхающей мне не светит. Ты хочешь определить меня туда медсестрой?

— Видишь ли, Лолочка…

Но она уже сорвалась с места и унеслась к себе в комнату. Вернулась она через две минуты в коротеньком, туго затянутом белом халате и с крахмальным колпачком медсестры.

— Мне идет? — Лола сияла. — По-моему, неплохо. Все-таки белое очень красит!

Она крутанулась на одной ноге и устремилась в прихожую к большому зеркалу.

— Конечно, хорошо бы подобрать какое-нибудь стильное ретро, — задумчиво бормотала Лола, вертясь перед зеркалом. — Косынку с красным крестом, длинный белый передник и строгое серое платьице с глухим воротом…

— Лола, — предостерегающе начал Маркиз, но было уже поздно. Его подруга глядела в зеркало затуманившимися глазами, прижимала руки к сердцу и читала с выражением:

— «Она была молода, красива; высший свет ее знал; об ней осведомлялись даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились… два-три человека глубоко и тайно любили ее. Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слез».

— Лола, — повторил Маркиз громче, — перестань!

Но не тут-то было. Остановить Лолу, когда она входила в роль, было так же непросто, как на полном ходу остановить трамвай:

— «Нежное, кроткое сердце… и такая сила, такая жажда жертвы!»

— Лолка, немедленно прекрати этот театр! — завопил Маркиз. — Не время сейчас для Бунина и Чехова!

— Это Тургенев, тундра. — Лола с заметным сожалением оторвалась от своего отражения. — До чего же ты, Ленечка, необразованный! И что это ты на меня кричишь? Ладно, буду простой медсестрой, только учти: уколы я делать не умею! Лекарство разве что могу дать и градусник поставить.

В этом месте Лолин компаньон и соратник издал какой-то странный звук — не то хрюк, не то сдавленный кашель, и Лола сразу поняла, что дело нечисто.

— Что ты хочешь сказать своим хрюканьем? — холодно спросила она. — Что работа медсестры мне не светит? Кем же ты намерен меня устроить в этот санаторий? Неужели горничной? О нет, Ленечка, этого я не переживу! Пыльные подоконники, грязный пол, все время перестилать постели… Ужас!

— Кошмар-р! — обрадованно вставил попугай.

Маркиз промолчал, и Лола окончательно сникла.

— Что, — ее лицо стало напоминать маску трагедии, — не горничной? Значит, официанткой? Час от часу не легче! Старухи будут капризничать за едой, а старики щипать меня за задницу!

— Это очень дорогой санаторий, там нет никаких старух, — процедил Леня.

— Значит, все-таки официанткой. — Лола по-своему истолковала его слова. — Но постой! Ты же сказал, что этот тип сломал ногу. Значит, он не ходит в столовую?