Горизонты любви - Барбара Картленд

Это очень дорогое платье госпожа Харвестер одобрила, заметив, что Айна в нем похожа на лилию.

— Лилии отличает такое благородство линий, — заметила пожилая леди, оглядывая Айну. — В них нет излишнего Украшательства, это — совершенство, к которому ты должна стремиться, милое дитя.

Да, если ее отец добивался правильности линий в своих эскизах, то миссис Харвестер искала ту грань, которая отделяла шик от безвкусицы в одежде.

Айна уложила волосы в простую прическу, оставив лишь несколько локонов на затылке. Когда лорд Уимонд увидев ее, он поразился, насколько наряд этой юной девушки, впервые вступающей в мир взрослых, соответствует моменту. Вряд ли кто-нибудь сумел бы так тщательно подготовиться появлению в обществе и при этом не потерять ни крупицы очарования юности.

Он зашагал к Айне, чтобы спросить, готова ли она. Девушка подбежала к нему и сжала его руку.

— Как замечательно, что вы взяли меня с собой, дядя Джордж, — с волнением произнесла она. — Такой великолепный дом даже на папу произвел бы впечатление.

— Хотел бы я так думать, — ответил лорд Уимонд, — но мне кажется, он скорее посмеялся бы над всей этой помпезностью и предпочел бы палатку где-нибудь в парке. — Айна рассмеялась.

— Ну, в ранней молодости — может быть, но с годами он научился ценить мягкую постель.

Ее смех прервал ледяной голос Люси. Она стояла в дверях своей комнаты, которая сообщалась с туалетной комнатой лорда:

— В чем дело? Я жду вас, Джордж, чтобы вы проводили меня вниз!

— Я только зашел за Айной, дорогая, — ответил лорд Уимонд.

— Я не намерена никого ждать! — отрезала Люси.

Горничная открыла перед ними дверь, и они вышли. Айна последовала за ними. Тетка показалась ей не менее красивой, чем те богини, что смотрели на них с расписных потолков, или воплощенные в мраморе статуи, которые украшали огромный зал.

Они шли молча, пока не достигли высоких двустворчатых дверей, которые распахнули перед ними два лакея в напудренных париках.

Поскольку это был прием для близких друзей дома, их имена не объявляли. Не успела Люси вступить в комнату, как маркиза с возгласом восхищения направилась к ней, раскрыв объятия.

Айна подумала, что на маркизе столько бриллиантов, что они вот-вот спутаются у нее шее.

— Я так счастлива видеть вас, дорогая Люси, и вас, милый Джордж! Ирвин приобрел новых лошадей. Он уверен, что вы их оцените.

— Пока я восхищен тем, что могу лицезреть вас, Элис, — с несколько тяжеловесной любезностью произнес лорд Уимонд. — А это — дочь Роланда.

Маркиза перевела взгляд на Айну, которая смотрела на нее сияющими глазами, потрясенная ее внешностью и манерой говорить очень быстро и плавно.

Девушка торопливо присела в реверансе.

— Я хорошо помню вашего отца, — заметила маркиза. — Он был очень красив, а танцевал просто божественно, если только удавалось уговорить его.

Не дожидаясь ответа Айны, маркиза провела их к остальному обществу, которое собралось в другом конце комнаты.

В тот же миг Айна увидела, как тетя Люси разговаривает с мужчиной, красивее которого девушка еще не встречала.

Он был высок ростом, широкоплеч, зачесанные назад темные волосы открывали высокий лоб. Айна догадалась, что это и есть маркиз Чейл, владелец поместья.

Он что-то говорил Люси, но Айна она не могла расслышать их разговор.

Затем он протянул руку дяде Джорджу со словами:

— Рад встрече с вами, Джордж. Моя мать, конечно, уже рассказала вам о моем недавнем приобретении. Надеюсь на ваше одобрение.

— Буду рад испытать ваших новых скакунов, — ответил лорд Уимонд.

Маркиз посмотрел на Айну и, поскольку Люси молчала, лорд Уимонд представил девушку:

— Это моя племянница, Айна. Она на днях прибыла из Франции, и мы благодарны вам за то, что смогли привезти ее в ваш дом.

— В Чейле всегда найдется место для ваших родственников, — улыбнулся маркиз. Он протянул руку, и Айна вложила в нее свою. От прикосновения его пальцев она почувствовала некую вибрацию и сказала себе, что он ей нравится.

Ее отец всегда говорил:

— Можно легко узнать характер человека по его рукопожатию. Дряблое рукопожатие так же неприятно, как и агрессивное, когда резко сдавливают ваши пальцы, или слишком снисходительное, будто вас одаривают своим вниманием. Но рукопожатие достойного человека можно различить сразу.

Айна была еще мала, когда услышала это, но слова отца произвели на нее сильное впечатление, и еще девочкой она стала пытаться распознавать характеры людей по тому, как они пожимали ей руку.

С годами она все чаще убеждалась, что ее первое впечатление всегда оказывалось верным.

— Насколько я могу судить, это — первый в вашей жизни великосветский раут, — заговорил маркиз. — Надеюсь, мы сможем сделать его приятным для вас.

— О, я уже в восторге! — ответила Айна. — Ваш дом так великолепен, что у меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение.

Голос девушки звучал так искренне, что маркиз улыбнулся. В этот момент Люси требовательно спросила его:

— Какие же развлечения вы приготовили нам на завтра?

— Они должны стать приятной неожиданностью, — ответил маркиз.

Айне очень хотелось узнать, что же это за сюрприз, но дядя увел ее, чтобы представить другим гостям.

Привлекательная дама, миссис Маршалл, сказала несколько приятных слов в адрес девушки.

Остальные дамы разглядывали ее, как показалось Айне, с удивлением. Затем дядя представил ее мужчинам.

Все они выглядели весьма импозантно в накрахмаленных белых рубашках с высокими воротниками, и все они заводили с дядей разговоры о лошадях или скачках. Затем появился еще один гость и властным тоном обратился к ее дяде:

— Добрый вечер, Уимонд! Надеюсь, вы представите меня вашей племяннице. Она похожа на первый подснежник.

— Добрый вечер, ваше высочество! — ответил лорд Уимонд. — Это дочь моего брата, Айна. Вы, возможно, помните Роланда.

— Помнится, я видел его несколько лет назад в Каире, — прозвучало в ответ, — но он сказал, что ему там не нравится, и уехал на следующий день.

Айна улыбнулась. Это было так похоже на ее отца.

— Айна, это — князь Иван Романовский. Не знаю, помнишь ли ты вашу поездку в Египте?

— Конечно, помню, — ответила Айна. — Мне ведь было уже лет десять. Папе тогда все не нравилось, потому что верблюд наступил на два его холста и съел краски!

— Какая катастрофа, — заметал князь. — А часто ваш отец рисовал вас?

— Только когда никого другого не было под рукой, — улыбнулась Айна. — Он говорил, что я плохая модель, потому что не способна постоять смирно.