Перелом - Робин Кук

Теперь ему предстояло заняться сердцем. Джек взял зазубренный пинцет и ножницы с тупыми кончиками. Он уже был готов начать работу, но дверь прозекторской открылась. Джек не сразу понял, кто вошел, но уже через несколько секунд узнал Лори, несмотря на то что в ее пластиковой маске отражался свет ламп.

— А я-то думала, куда ты подевался, — произнесла она с едва заметным раздражением.

На Лори, как на Джеке и Мигеле, был защитный костюм. Все сотрудники, находясь в прозекторской, были обязаны носить этот скафандр во избежание заражения разными микробами и вирусами.

— Значит, по-твоему, я должен был догадаться, что ты меня ищешь?

— Блестящее умозаключение, — сказала Лори и, взглянув на секционный стол, добавила: — Именно здесь я и рассчитывала тебя найти. С какой стати такое позднее вскрытие?

— Ты же меня знаешь, — ответил Джек. — Я не в силах отказаться от удовольствия, когда оно само стучит в мою дверь.

— Есть что-нибудь интересное? — спросила Лори, игнорируя черный юмор Джека. Она прикоснулась затянутой в перчатку рукой к разрезу на одном из легких.

— Пока нет, но думаю, что скоро нападу на золотую жилу. Ты видишь, что легкие у нее фиброзные. Думаю, что таким же окажется и сердце.

— Что предшествовало смерти?

— У нее остановилось сердце, когда ей в магазине назвали цену пары туфель от Джимми Чу.

— Очень смешно.

— Если серьезно, то у нее острая сердечная недостаточность. Случилось это действительно в магазине. Само собой разумеется, я понятия не имею, что она покупала. Может быть, даже вовсе и не туфли. Но как бы то ни было, ей немедленно попытался оказать помощь оказавшийся рядом добрый самаритянин с медицинским образованием. Ей делали искусственное дыхание и закрытый массаж даже в «скорой». Когда тело доставили, главный врач приемного покоя Центрального госпиталя позвонил мне и сказал, что, несмотря не все усилия, они смогли с помощью электронного стимулятора добиться лишь единичного сокращения сердечной мышцы. Очень раздосадованный, доктор попросил выяснить, нет ли чего такого, что они могли сделать, но не сделали. Его ответственность произвела на меня сильное впечатление. Настоящий профессионализм! Я пообещал ему немедленно провести аутопсию и сразу сообщить результаты.

— Весьма, весьма похвально, — сказала Лори. — Когда ты потрошишь трупы в столь поздний час, мы на твоем фоне выглядим бездельниками.

— Если это выглядит как утка и крякает, как утка, — значит, это и есть утка!

— Ладно, шутник, я не намерена состязаться с тобой в остроумии. Ты и так меня заинтриговал. Поэтому продолжай.

Джек наклонился, внимательно осмотрел, а затем вскрыл главные коронарные артерии.

— Нет, ты только взгляни на это, — неожиданно выпрямившись, сказал он и поднял сердце так, чтобы Лори могла лучше видеть. Он прикоснулся к сердцу пинцетом.

— Вот это да! — воскликнула Лори. — Я никогда не видела такого сужения в нисходящей задней ветви. Сужение не атероматозное, а эволюционное.

— Я тоже так думаю, и это, судя по всему, объясняет, почему сердце отказывалось реагировать. Неожиданная, даже кратковременная блокада могла спровоцировать сильнейший сердечный приступ, затрагивающий часть проводящей системы. Я уверен, что вся задняя стенка поражена обширным инфарктом. Но это тем не менее не объясняет изменений в легких.

— Почему бы тебе не открыть сердце?

— Именно так я и намерен поступить.

Сменив ножницы и пинцет на нож, Джек сделал на сердце несколько надрезов и отошел чуть в сторону, чтобы Лори могла лучше рассмотреть распластанный орган.

— Смотри: поврежденный и едва работоспособный митральный клапан.

— Почти не работающий. Женщина была ходячей бомбой замедленного действия. Меня удивляет, что сужение артерий или дефект клапана не вынудили ее обратиться к врачу. Это очень скверно. И то и другое поддавалось хирургической коррекции.

— Страх перед скальпелем превращает некоторых людей в стоиков.

— В этом ты совершенно права, — ответил Джек, собирая образцы для микроскопического анализа и помещая каждый во флакон с соответствующей наклейкой. — Но ты еще не сказала, почему меня ищешь.

— Примерно час назад я узнала о дате нашего бракосочетания. Я тут же захотела сообщить тебе об этом, чтобы дать ответ как можно скорее.

Джек на время прервал свое занятие. Даже Мигель оторвался от раковины.

— Весьма забавная обстановка для подобного сообщения, — сказал Джек.

— Но я же не виновата, что нашла тебя здесь, — пожала плечами Лори. — Хочу ответить им сегодня, до наступления выходных.

— Ну и когда же? — спросил Джек, покосившись на Мигеля.

— Девятого июня, в половине второго. Что ты на это скажешь?

— А что, по-твоему, я должен сказать? — фыркнул Джек. — Мне кажется, прошла вечность с того момента, когда мы решили, что нам надо через это пройти. Вообще-то я подумывал о ближайшем вторнике.

Лори рассмеялась. Сразу запотевшая изнутри маска приглушила смех.

— Как мило с твоей стороны. Но дело в том, что мама всегда мечтала о свадьбе в июне. Лично я считаю, что июнь — прекрасное время года, поскольку погода хороша не только для церковного обряда, но и для медового месяца.

— В таком случае с моей стороны возражений нет, — ответил Джек, бросив взгляд на Мигеля. Его раздражало, что парень явно прислушивается к их разговору.

— Остается одна проблема. В соборе в июне все субботы заняты. Ты представляешь? За восемь месяцев до события! Девятое июня приходится на пятницу. Тебя это не тревожит?

— Пятница, суббота… Для меня это не играет никакой роли. Я человек без предрассудков.

— Замечательно! Вообще-то я предпочитаю воскресенье — ведь это больше соответствует традициям. Да и гостям легче собраться. Но жизнь такова, что у нас нет выбора.

— Эй, Мигель! — повысил голос Джек. — Ты скоро закончишь с кишками? Постарайся, чтобы эта работа не заняла у тебя остаток жизни.

— Все сделано, доктор Стэплтон. Я жду, когда вы подойдете посмотреть.

— Извини! — Джек слегка устыдился своих подозрений о любопытстве Мигеля. Обращаясь к Лори, он сказал: — Прости, но работа есть работа.

— Конечно, — ответила она и пошла следом за ним к раковине из нержавеющей стали.

— Я сегодня узнала еще кое-что, — сказала Лори, — и мне хочется поделиться этим с тобой.

— Выкладывай, — ответил Джек, методично осматривая пищевод.

— Ты знаешь, в твоей квартире я никогда не чувствовала себя комфортно. Потому что дом — извини — смахивает на свинарник.

Джек обитал в довольно ветхом доме на Сто шестой улице, рядом с баскетбольной площадкой, которую полностью реконструировал за свой счет. Страдая навязчивой идеей, что не заслуживает комфорта, он не очень-то заботился о своей квартире, хотя средства позволяли. Но Лори существенно изменила его жизнь.