Черная пантера - Барбара Картленд

— О Боже! — застонал Генри. — Другого такого приема я не вынесу!

— Этого я и боюсь, — ответила я. — Не смей говорить мне, что ты без сил, — мы не выполнили и половины намеченного, а ведь я буду жить у вас до конца июля.

— Так долго? — пошутил Генри.

— А, может, еще дольше, если вы не выгоните меня, — сообщила я, поднимаясь с ним по лестнице и держа его под руку. При этом я восхищалась собственной тактичностью по отношению к Анжеле.

— Тогда мне придется выдать тебя замуж, — заключил Генри. — Только в этом я вижу свое спасение.

— Почему бы и нет? — спросила я. — Если мне удастся подыскать себе такого же хорошего мужа, как ты, я буду очень довольна.

Генри резко остановился.

— Лин, — проговорил он, — ты действительно считаешь, что я хороший муж?

— Да, Генри, я действительно считаю, что ты хороший муж, — с той же серьезностью ответила я.

— Иногда я кажусь себе самым настоящим дураком, — признался он.

Я почувствовала, что сейчас он примется рассказывать мне о мучивших его сомнениях. Я понимала, что в настоящий момент это ни к чему хорошему не приведет. Скоро ужин, к тому же я не знала, какими словами успокоить его, что сказать ему в ответ. Я схватила его за руку и проговорила:

— Ты же знаешь, что это не так.

И, взбежав по лестнице, скрылась в своей комнате.

Я находилась в ванной, когда услышала, как дверь моей спальни открылась.

— Кто там? — крикнула я, и через секунду в ванную вошла Анжела. Она была бледна, в ее глазах стояли слезы.

— Анжела! — воскликнула я. — Что случилось?

— О Лин! — проговорила она. — Ты даже представить не можешь, что случилось. Я понимаю, что не должна морочить тебе голову своими проблемами, но мне больше некому рассказать. Возможно, Дуглас уедет в Палестину. Это еще не официально, но они вполне допускают, что их полк могут туда послать.

— О, дорогая моя, — сказала я. — Мне ужасно жаль.

— Я не переживу этого, Лин, просто не вынесу. — Анжела опустилась на стул и закрыла лицо руками. — Только он делает мою жизнь стоящей, только благодаря ему я еще не попала в сумасшедший дом, не наложила на себя руки.

— Анжела! — вскричала я. — Не смей так говорить!

— Ты даже не представляешь, что за жизнь у меня здесь, — сказала она, — насколько моя жизнь убога и смертельно скучна. Ты видела Генри — теперь ты можешь понять, каково мне с ним, — и так день за днем, год за годом?

— Он любит тебя, — заметила я.

— О, теперь любит, — презрительно проговорила Анжела.

— Что ты имеешь в виду под этим «теперь»? — спросила я.

— Именно то, что сказала, — ответила она. — Когда я выходила за него замуж, он был на седьмом небе от того, что ему удалось заключить выгодную в социальном плане сделку. Он нуждался в жене-аристократке, которая хорошо смотрелась бы во главе стола и у которой были бы безупречные общественные связи. Он все это получил. Он мурлыкал, как кот, которому дали миску сметаны. Мне было всего девятнадцать — столько же, сколько тебе сейчас, Лин, — но меня не так-то просто было обдурить. Я часто наблюдала, как Генри смакует мой титул, с каким наслаждением он рассказывает обо мне и, особенно, о папе с мамой — как будто они какие-то музейные экспонаты. Думаю, со стороны это выглядело смешно, но для меня было невыносимо его слушать, я сгорала от стыда. Он просмотрел все записи о Мейсфилде и семейные хроники и никогда не забывал в разговоре упомянуть почерпнутые там факты. Я обычно ждала фраз, которые начинались словами «Мой тесть, лорд Мейсфилд…», или «Предок моей жены…», или «Это как раз напомнило мне о случае, произошедшем у Шербруков…» Меня тошнило от этого. Потом я решила, что буду наслаждаться жизнью: если Генри получил то, о чем мечтал, то почему бы и мне не добиться того же?

Думаю, когда я стала возбуждать интерес окружающих и сама начала обращать внимание на других мужчин, он понял, что я обладаю и другими достоинствами, кроме целой страницы, отведенной моей семье в книге пэров Берка. Он увидел во мне женщину, Лин. И влюбился в меня. Это смешно, во всяком случае, до сих пор я пыталась над этим смеяться — но теперь, если Дуглас уедет, я сомневаюсь, что это у меня получится.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я уйду от Генри, — твердо заявила Анжела.

— Как ты можешь! — запротестовала я. — Подумай о родителях, они страшно расстроятся. Подумай о своих детях. Разве они для тебя ничего не значат, Анжела?

На мгновение ее лицо смягчилось.

— В младенчестве они были ужасно забавны, — ответила она, — но теперь, взрослея, они становятся похожими на Генри.

Я вылезла из ванной и завернулась в розовую простыню.

— Послушай, Анжела, — сказала я. — Я не хочу показаться тебе нахальной, но ответь мне: ты когда-нибудь пыталась объясниться с Генри? Ты хоть раз разговаривала с ним, просила его не говорить о тебе в такой форме, умерить свой снобизм, перестать хвастаться своими деньгами?

— А зачем? — вопросом на вопрос ответила Анжела. — Если бы я пошла на это, то лишний раз нарвалась бы на грубость с его стороны. До сих пор нам удавалось ладить только благодаря тому, что мы старались сохранять как можно более официальные отношения друг с другом.

— Мне кажется, это страшно глупо, — убежденно заявила я.

— Глупо? — переспросила Анжела.

Я кивнула.

— Да. Ты ведь не попыталась изменить его, ты приняла его таким, каким его сделала эта жуткая мамаша. Вместо того чтобы перевоспитывать его, ты сидишь и возмущаешься им.

— Возможно, ты права, — пожав плечами, согласилась Анжела. — Но сейчас это уже не имеет значения. Я люблю Дугласа, Лин. Я хочу выйти за него замуж.

— Ты не можешь, — сказала я. — Ты уже замужем.

— Тысячи людей разводятся, — запротестовала она.

— А кроме того, — продолжала я, решив действовать напрямик, — он тебе не подходит.

— Как, он тебе не нравится? — резко спросила Анжела.

— Да нет, нравится, — ответила я, — но разве ты, Анжела, не понимаешь, что ты влюблена в него только потому, что он — полная противоположность Генри? Он джентльмен, у него привлекательная внешность — но в голове гуляет ветер.

— С чего ты взяла? — рассердилась Анжела.

— Не злись, — попросила я. — Ты хотела узнать мое мнение, Анжела, и я честно отвечаю тебе. Скажи мне откровенно, у вас с ним есть хоть что-нибудь общее? Расскажи мне, какие вопросы вы обсуждаете, о чем спорите, за исключением, естественно, вас самих и вашей любви? Дуглас читает книги? Он когда-нибудь проявлял твердость в каком-либо вопросе? Если да, то почему мне ни разу не довелось увидеть, как она проявляется!

Я основывалась только на своих догадках, у меня не было полной уверенности, что дело обстоит именно так. Однако я успела хорошо узнать Дугласа Ормонда, чтобы понять, что если у него и были мозги, то он это очень тщательно скрывал. Мне он казался еще большим занудой, чем Генри, но я видела, что Анжела, околдованная его внешностью и приятным обхождением, была вполне удовлетворена тем, что находилось на поверхности. Внутренний голос подсказывал мне, что единственная возможность помочь Анжеле — заставить ее почувствовать себя выше Дугласа. Удивительно, как легко многие женщины поддаются на лесть. Я уяснила для себя этот факт еще дома, и опыт, почерпнутый мной в глухой деревне, сослужил мне сейчас хорошую службу.