Поп-звездные войны - Сергей Ермаков

А в это время кто-то ведь шел вперед, обходя их в рейтинге. Итак уже песня "Поцелуй змеи" во многих хит-парадах сползла на второе место из-за того, что Бальган не знал – делать ему финансовые вливания в продажную ротации на радио и ТВ или же не делать? Татьяне, опять же, срочно нужно было записать новые треки на студии, поэтому Бальган назначил время на сегодняшний вечер – инструментальная фонограмма была уже готова и сведена – Татьяне осталось только спеть партию голоса.

Поэтому, отдохнув от съемок программы дома, Татьяна с отцом подъехали на студию звукозаписи вечером на такси. Марина накануне позвонила Татьяне и сказала, что ей нужен ее автомобиль – она собралась съездить в Тулу – навестить свою мать. По ее голосу Татьяна поняла, что Марина чем-то сильно расстроена – она пыталась выяснить чем она расстроена, но жена Бальгана ничего рассказывать не стала. Понятно было, после того, что случилось в клубе, после этой стрельбы у всех, кто хоть как-то соприкасался с этой историей, у всех были нервы не в порядке. Краб и Таня вышли из такси, расплатились с таксистом и пошли в арку дома, где находилась студия звукозаписи Бальгана. Краб попридержал дочь, прошел первым, огляделся на всякий случай, а только потом они вошли в арку. Татьяна понимала меры предосторожности, которые предпринимал ее отец – они нужны были, поэтому лишних вопросов не задавала.

– Слушай, Таня, – спросил отец, когда они миновали арку и вошли во двор, – все время забываю спросить – а где был Бальган, когда в тебя стреляли в клубе?

– Он в этот день был занят в другом месте, – ответила Татьяна, – не было его в клубе. А что?

– Ничего, так – размышляю, – ответил Краб.

Они зашли в железную дверь, приготовились и Татьяна приступила к записи, а ее отец ждал в одиночестве на диванчике в комнате отдыха, попивая крепкий чай. Бальган деловито суетился, вникая во все тонкости сведения фонограммы, то сам хватался за гитару, то присаживался за клавишные. Процесс записи песни Крабу был малопонятен, а журналы, грудой наваленные на столе со всякими гитарами, пультами, усилителями и премудростями звукоизвлечения из большого барабана были ему неинтересны, поэтому отец Татьяны откровенно скучал. Однообразно повторяющаяся кольцом мелодия, доносящаяся из студии утомила его, поэтому Краб плотно прикрыл дверь.

Комната отдыха сообщалась с коридором и с кабинетом Бальгана. Через вентиляционное отверстие Краб услышал, что в кабинете продюсер с кем-то говорит и это был женский голос. Причем говорили они на повышенных тонах и поэтому Краб подумал, что Марина, не поехала в Тулу, а вернулась в Москву и теперь вот приехала в студию к мужу. Видимо они крепко поссорились, раз так горячо выясняли отношения. Краб прислушался. В другой ситуации он не стал бы так нагло подслушивать, но обстоятельства были чрезвычайными и каждая капля информации могла оказаться той недостающей, что могла "наполнить чашу". Он встал на стул и приник ухом к вентиляционному отверстию, как какой-то шпион.

– Я тебе запрещал сюда приезжать! – громком шепотом восклицал Бальган. – Ты же "спалишь" наши отношения и что потом?

– Отношения? – переспросила женщина и Крабу показалось, что это была не Марина. – А мне, между прочим, надоело уже скрывать наши отношения! Ты обещал мне, что до Нового года скажешь своей мымре, что у тебя есть я!

"Это точно не Марина", – подумал Краб и еще плотнее припал ухом к вентиляции, – она мымрой называет жену Бальгана. Стало быть, это его любовница". Открытие было неожиданным и вызвал живой интерес у Краба.

– Ну, зайка, – примирительным тоном произнес Бальган, – ты же понимаешь, что сейчас не время. Ты же знаешь, что у нас случилось. В Татьяну стреляли, убили Сашку ее телохранителя. Сейчас итак такая сложная ситуация, все на нервах, убийца еще не пойман.

– А мне плевать на ситуацию! – воскликнула Зайка. – И на убийцу тоже! И на твою Татьяну плевать! По мне так лучше бы ее застрелили! У меня вот сложная ситуация из-за тебя, это да! У меня угроза выкидыша из-за того, что ты никак не можешь сказать своей бесплодной мымре о том, что у тебя есть я и что я беременна уже на третьем месяце.

– Но погоди, зайка, – пытался утихомирить разбушевавшуюся любовницу Бальган, – это не так просто. Мы с Мариной прошли и огонь, и воду, и медные трубы, она мне верит, она меня любит. Для нее это будет ударом. Надо все как-то подготовить…

– Ты уже полгода твердишь мне, что все надо как-то подготовить! – вспылила беременная Зайка. – А может быть, ты меня просто водишь за нос? Может быть, у тебя кто-то еще есть? А может быть ты спишь с этой своей рыжей певичкой? Признайся, спишь?

"Гм, – подумал Краб, – вот впутался я в дела! Не хватало еще узнать, что моя дочь спит с этим боровом".

– Я никогда не смешиваю работу и личную жизнь, – ответил Бальган, – с Татьяной у меня чисто деловые отношения.

– Так я тебе и поверила!!! – воскликнула Зайка. – Как будто я не знаю как эти "молодые таланты" на сцену пробиваются! Все через постель! Я тебя люблю, а она тобой пользуется! Ну, оставь ее, Бальган, миленький, я же тебя люблю, а она пользуется, чтобы пробиться наверх. Я ее ненавижу, я ее убить готова!

– Ну, знаешь! – рассердился продюсер. – Хватит уже! Езжай домой, а я ночью к тебе приеду. Моя жена уехала к маме в Тулу, поэтому сегодня я у тебя до утра останусь. Не сердись, зайка, я тебе все объясню. Я же тебя одну люблю.

В комнату отдыха открылась дверь и зашла Татьяна. Она, увидев своего отца стоящего на стуле и приникшего ухом к вентиляции, очень удивилась. "Тс-с!", – сказал ей Краб, приложив палец к губам, но слушать уже было нечего, потому что диалог в кабинете был закончен и продюсер выпроваживал свою любовницу восвояси. Отец Татьяны соскочил со стула и осторожно выглянул в щель в двери. Он успел заметить высокую, полногрудую блондинку, типа, фотомодель с обложки, от которой Бальган шел по коридору на почтительном расстоянии, дабы скрыть их связь. Когда девушка скрылась за дверью, Бальган вытер со лба пот и сказал так: "Уф!". Краб вышел из комнаты отдыха, якобы в туалет и, проходя мимо продюсера, сказал, кивнув на дверь:

– Симпатичная девочка.

– А-а, – растерянно протянул Бальган, натянуто улыбаясь, – это танцовщица из кордебалета… Милены Дольской… хотела к нам на работу устроится, так ведь у Татьяны нет кордебалета…

– М-м, – понятливо промычал Краб, наблюдая за тем как продюсер врет ему в глаза и зашел в туалет.

Врать Бальган умел – ни одна мышца лица его не выдала, что это была никакая не танцовщица из кордебалета, а любовница Бальгана – поэтому где гарантии, что продюсер не врет во всем остальном? А его "Зайка" так люто ненавидит Татьяну, что готова ее убить. Это просто были слова, сказанные в сердцах или же что-то большее? В сложившейся ситуации каждое слово было на вес золота – ничем нельзя было пренебрегать. Краб вернулся в комнату отдыха.

– Что ты там делал? – спросила Татьяна, ткнув пальцем на вентиляцию.

Вспомнив о том, что дочь его не может сдержать в себе информацию, а выплескивает ее наружу, Краб решил на этот раз не посвящать ее в то, что ему удалось услышать и ответил, что хотел подслушать о чем говорит Бальган у себя в кабинете. Татьяна поинтересовалась – что же он услышал? А Краб ответил, что ничего особенного, ничего касающегося их общего дела он не услышал. Просто какая-то девушка-танцовщица приходила к Бальгану наниматься в кордебалет, но продюсер ей отказал, ведь у Татьяны нет кордебалета.