Охота на Снайпера - Мария Симонова

Потом лифт упал вниз, ощутимо набирая скорость, но и расстояние было поболее чем один этаж. Кэт посмотрела на панельку – тридцать пять этажей, ну, сравнительно по современным меркам немного. Напротив кнопок значились номера квартир, а вниз от первого шел ряд кнопок с буквами – вероятно, какие-то службы. Она ехала на третий, в двести пятнадцатую, и размышляла, как бы ей поделикатнее объясниться с хозяином, не называя его по имени.

Наконец лифт замер, открылся, и Кэт вступила в чужую квартиру – такую же необъятную, как у Максима Андреевича, но при этом чем-то напоминающую офис, куда еще ничего не завезли. Ничегошеньки! Мало того – его еще не доремонтировали.

– Эй! – нерешительно позвала Кэт и добавила на всякий случай, чтобы никого не испугать: – Здравствуйте!

Ответом ей было лишь гулковатое эхо, отразившееся от голых бетонных стен.

– Есть кто-нибудь дома? – спросила она, проходя через обширный зал и заглядывая в другой, поменьше. Под ногами хрустел мусор. Помещения были пусты. Обойдя квартиру, Кэт зашла на кухню, где среди таких же голых стен царила единственная табуретка. Кэт зачем-то сунула нос в санузел – обширный, но сейчас напоминающий темный сарай. Выключатель искать явно не стоило, и она, проделав обратный путь, остановилась у входной двери.

Ясно, что хозяин затеял ремонт, но сам-то при этом куда делся? Кэт пожала плечами и поглядела на зажатую в руке пачку денег – это были сотенные купюры, на вид не меньше тридцати, а может и пятидесяти, заклеенные бумажной ленточкой без надписей.

И что ей теперь с ними делать?

Назад старику не отвезешь, к нему уже кто-то нагрянул. Оставить на табуретке? Придут рабочие, а к появлению хозяина выяснится, что никто из них никаких денег в глаза не видел и что ворюга – это ты. Взять с собой и занести позже? Ох и неблагодарное это дело – носить в кармане чужую пачку денег, когда собственных наличных кот наплакал, а кредит весь под контролем. Можно не сомневаться, что обстоятельства, ну просто кровь из носу, вынудят тебя брать по чуть-чуть из этой пачки, тем более что когда наличных много, это вроде как незаметно. Но как потом ее, такую «пощипанную», заносить? Спрятать здесь? Где? Под плинтусом, который, кстати, нигде еще не прибит?

Что делать-то?..

«А, ладно, – решила Кэт, – придется таскать с собой. И зарекусь не тратить, будто их у меня нет. Нет и точка! Забыла». Положив с этой мыслью деньги в сумочку, она повернулась к двери – основательной, с терминалом охранной системы – пожалуй, единственному, что здесь было доработано – и четко произнесла:

– Нале-во, ать-два!

Тут произошло нечто неожиданное: вместо того чтобы отпереться на кодовую фразу, дверь ответила хамским прапорским баритоном:

– Отставить, рядовой, отдавать мне команды! Кругом, шагом арш!

Кэт, опешив, вытаращилась на дверь: чего-чего, а пререканий она от нее не ожидала. Очевидно, хозяин сменил код. И это означало, что ей теперь отсюда не выйти. До его прихода. На всякий случай она повторила еще раз, более громко и раздельно:

– Нале-во! Ать-два!

– Куда намылился? Тебе наряд по уборке территории! – нагло распорядилась дверь. Кэт уже догадалась, что здешний хозяин – шутник: возможно, он это для рабочих подстроил, чтоб никуда не бегали в процессе ремонта. Так ведь мало ли чего тем понадобится вносить-уносить, в смысле инструментов и прочего? «Может, она с трех раз слушается?» – с этой мыслью она вновь повторила команду.

– Ты что, опять? Сейчас отправлю на гауптвахту! – пригрозила дверь.

Тогда Кэт спохватилась: ведь на то и сторожевая система, чтобы в случае чего вызывать стражей порядка. Правда, это когда ломятся снаружи – в дверь или, допустим, в окно. А тут посторонний в доме! Ясно же, что кто-то из соседей, имеющий допуск, приехал на лифте. Тем не менее не исключено, что, пока дверь заговаривает ей зубы, наряд уже может быть в пути.

Только этого ей не хватало!

Кэт отпрянула от двери и заметалась – куда деваться? Как ей отсюда выбраться? Остановилась напротив лифта – все-таки поехать на первый? Или понажимать то, что под ним – служебные, гаражные этажи, возможно, старик преувеличил и никто там ее не караулит? Но Кэт понимала – чушь, если уж обложили, то по полной программе. Взгляд скользнул по кнопкам – попробовать разве через другую квартиру? Вздохнула: «Была не была!»

Она уже нажимала наобум на пятый, а в голове крутилось: «Что я людям-то в квартире скажу?..» Оказалось, что об этом беспокоиться рано – лифт не трогался с места. Она понажимала другие этажи, потом, поколебавшись – нижние кнопки, и уже смело первый. Лифт стоял. Мало того – он даже не думал закрываться.

Старик набирал что-то на сенсорной панели рядом, очевидно – код допуска сюда, в квартиру его приятеля, и если б даже она его припомнила, для других этажей он все равно не годился.

«Ну, спасибо, Максим Андреич, подсуропил! – скрипнула зубами Кэт: – Отправил, можно сказать, в заточение! – Хотя она не подозревала старика в злонамеренности – он просто не знал о ремонте и об отсутствии кредитора. – А если набрать на этом терминальчике номер квартиры? Возможно, таким образом происходит вызов ее обитателей». Делать все равно было нечего, кроме как искушать судьбу. И она набрала двести девятнадцать – наобум, на пробу.

Нажатые цифры замигали, раздалась бодрая музычка. Потом в намеченной справа видеорамочке появилось лицо дамы средних лет, стянутое надо лбом косметической лентой, все в жирном креме и очень недовольное. Дама открыла рот, но Кэт ее опередила:

– Извините, я из двести пятнадцатого. Папа меня запер и задерживается, а я не могу выйти. Можно мне пройти через вашу квартиру? – протараторила она жалобно, на чистом вдохновении, уповая на обычай современных горожан понятия не иметь о соседях, живущих выше и ниже, разве что смутно узнавать тех, что напротив.

– Что же ты отца расстраиваешь? – укорила дама, сверкая щедро удобренным лицом. – Знаю я твоего папу, он зря не запрет. Я и тебя еще маленькой помню – такая была послушная, хорошая девочка, а теперь лишь бы из дому сбежать да пошляться! Сиди дома, учи уроки! – «Я что, так молодо выгляжу?» – удивилась про себя Кэт. – А то отец запер, а она ишь чего придумала – через соседей убегать! Я еще тебе позвоню, проверю, потом все твоему папе...

Кэт ткнула в кнопку сброса, и не на шутку разошедшаяся тетка пропала. «Черт, надо было сказать не папа, а муж, мол, запер. Может, тогда в ней бы проснулась женская солидарность...» А впрочем: «Я твоего мужа знаю, он зря не запрет. Нечего по мужикам шляться, сиди дома, готовь обед...» – наверняка она услышала бы что-нибудь в этом роде. Нет, ей срочно требовалась легенда, отпирающая души и сердца. Кэт знала, что должно лежать в основе такой легенды. И имела это «что-то».

Она достала из сумочки денежную пачку, о которой прекрасно помнила, хоть и поклялась забыть. Но старик, выходит, сам же ее замуровал в чужой квартире, не оставив выбора. А его приятель сам виноват, что не предупреждает должников о смене кода, так что им приходится выбираться из его неблагоустроенных хором с помощью его же денег.