Travel-журналистика. Путешествуйте и зарабатывайте - Григорий Кубатьян

Лучшие блокноты – маленькие, карманные. Толстенькие, в которые можно вместить много текста. С плотной обложкой и бумагой. Пригодится и обычная тетрадь, но у неё есть недостаток – не влезает в карман. В тетрадь большого формата удобно записывать мысли и истории по вечерам. А текущие короткие заметки лучше делать в маленький блокнот. Или наговаривать на диктофон.

Самый дешёвый вариант записной книжки – толстая школьная тетрадь на 96 листов, разрезанная пополам. За небольшие деньги у вас будет два одинаковых блокнота.

Электронные блокноты – вещь удобная. Но записывать информацию в телефон или планшет – дольше. А само устройство уязвимо в дороге. Оно может зависнуть или разрядиться в неподходящий момент. Промокнуть, разбиться, потеряться. В некоторых местах, типа бразильских фавел, технику вообще лучше не доставать. Украдут.

Записывать часто приходится в спешке. И потом трудно разобраться в этих каракулях, похожих на рецепты врача. Поэтому во время бесед я делаю дополнительные пометки. Разные темы отделяю двойной чертой. Ставлю восклицательный знак или чёрный треугольник-стрелочку, если речь идёт о чём-то важном. Подчёркиваю, обвожу имена овалами и квадратами. Так проще вернуться к ключевым местам. Если мне что-то непонятно и нужно переспросить собеседника, ставлю знак вопроса. Но лучше непонятное выяснить сразу. Не бойтесь перебить собеседника, чтобы задать уточняющий вопрос. Иначе утонете в потоке слов, имён, незнакомой терминологии и ничего не поймёте.

Даже профессионалы время от времени мучаются – как приступить к тексту? Если трудно начать, блокнот придёт на помощь. Начните с того эпизода, что уже вами описан. Придайте ему литературную форму. Потом прицепите к нему что-то ещё. Главное начать, дальше будет проще.

Рассказ «Сумасшедшая электричка Москв а – Петербург» (2011) появился благодаря блокноту, в который я успел записать наблюдения и прямую речь. Потом бы не вспомнил. Текст я не стал публиковать в СМИ – он довольно злой и не совсем цензурный. Но в блоге собрал большое количество просмотров и комментариев. Получилось нечто среднее между travel-историей и социальной. Фельетон.

Поехал я на майские праздники в Петербург. Ещё думал, билетов не будет. И действительно остались места лишь в неприлично дорогих «сапсанах» и прочих СВ. Но – вот радость! – оказалось, есть сидячее место на удобный ночной скорый поезд и недорого. Решил, что не страшно, что сидячее. Ездил же раньше на всяких «юностях», переживу. И вот в назначенное время прихожу на Ленинградский вокзал. Со мной ещё толпа таких же «счастливчиков». Ходим, ищем поезд. Вокзальная тётка нам показывает, да вот же он!

Смотрим, у перрона стоит обычная пригородная электричка. И у каждого вагона проводница в нарядной форме, билеты проверяет. Возле каждой проводницы толпа. В вагоне электрички больше сотни мест, это вам не плацкартный. Вагоны не пронумерованы, все ходят и спрашивают: это какой вагон? Это что, В ПИТЕР?! Неужели на ЭТОМ поедем?! И начинают звонить по телефонам и сообщать родным и близким, на какой уродский поезд их угораздило купить билеты и что в РЖД совсем охренели.

Проводница нервничает, говорит: чтоб я ещё раз согласилась!.. Наверное, имеет в виду, что бомж-электричка Москва – Питер – не самое спокойное место для работы. И как она права!

Наконец, перронная толпа кое-как набивается в электричку со всеми сумками, баулами и чемоданами. Машинист кричит по громкой связи, ну что, бл…, едем или нет?! Двери закрываются, а проводницы испаряются, как призраки, что с точки зрения их безопасности очень правильное решение.

Пассажиры с подозрением разглядывают друг друга. Мне в колени упирается крепкая женщина калмыцкой внешности. Рядом сидит нервный измождённый интеллигент. Сбоку напротив – солидный дядя с портфелем, видимо, он настолько шокирован этим «скорым поездом», что совершенно окаменел и не произносит ни слова. В противоположной секции сидит семья с маленьким ребёнком, а в соседней – парочка геев с собачкой.

Электричка как электричка, по шесть человек в каждой секции, вместо массивных деревянных лавок убогие пластиковые стульчики, расположенные так тесно, что чувствуешь локоть соседа, упирающийся тебе в бок. Будто на дачу едем огород копать, только публика по-московски хорошо одетая и вместо граблей у пассажиров с собой ноутбуки.

Пятница. Конец рабочей недели. Впереди аж три выходных подряд. Люди едут в Питер, э-э-э, расслабились. Пьяному, как известно, море по колено. Пока трезвые призывают проклятья на головы начальников РЖД, пьяные накатили ещё и уже принялись шутить, смеяться и задевать окружающих.

Народу в вагоне много, а вот мест, как выяснилось, хватило не всем. Стульчики не пронумерованы, кто успел, тот и занял. Подвыпившие парень с девушкой, поддерживая друг друга, ходят из одного конца поезда в другой и всё спрашивают: нет ли свободного места? Но никто не пускает. Все боятся остаться без места – ехать-то аж десять часов!

Но поезд едет, время идёт, алкоголь льётся, и вот уже в соседнем вагоне раздаются крики, не то «ура», не то «дура» и «Россия победит!». И ещё кто-то орёт: «Таги-и-ил! Таги-и-ил!» По проходу бегу бритоголовые братки, это они и орут «Тагил!», нисколько не смущаясь других пассажиров. По вагону ползёт возмущённый шепоток, хотя раздаётся и пара одобрительных смешков. Интеллигент рядом со мной, приподнимая голову, шипит: «Сволочи!» Теперь «Тагил!» слышится в следующем вагоне.

«Тут свободно?» – в очередной раз ковыляет мимо пьяная парочка без места, хотя чего спрашивать, и так понятно, что все места заняты. Но через полчаса народ уже начинает бегать в тамбур курить, места освобождаются, а в вагон вползает сигаретный дым и этаким сизым туманом прячется под стульчиками. Спать, уткнувшись в собственные колени (или колени калмыцкой женщины), невозможно именно из-за этого вонючего дыма. Некоторое время мы с интеллигентом пытаемся кое-как скрючиться и заснуть, ночь всё-таки, а завтрашний выходной в Питере не хочется потратить в постели, но я вскоре бросаю это занятие.

Обратно бегут братки и радостно орут: «Таги-и-ил!» На этот раз вагон их встречает почти дружелюбно. «Шиза» раскручивается по нарастающей, и уже всем скорее весело и интересно, – что же будет дальше? Мамаша говорит ребёнку: смотри, это «тагил» побежал! Давай выучим новое слово – «Тагил». Крикни дяде: «Тагил!» Ребёнок смущается и хихикает.

Через десять минут «тагил» бежит обратно. Он орёт: там голый мужчина! А-а-а, голый мужчина, налетай! Все туда, там голый парень!

И снова убегает. Все смеются. Какая-то из тёток в шутку предлагает ребёнку: хочешь, мы тебя тоже разденем? «Тагил» и про тебя крикнет, что ты голый. Ребёнок смущается: «Не-а».

На тёмном полустанке электричка наша покорно «прижимается к обочине», чтобы пропустить элитную «красную стрелу». «Стрела» запаздывает, мы стоим ждём. Кто-то пытается принудительно открыть двери вагона, чтобы глотнуть воздуха, ну, или отлить, туалетов в вагоне нет. Точнее они есть по слухам где-то в первом и последнем вагонах, периодически некоторые пассажиры отправляются на их поиски, но мало кто возвращается назад, чтобы рассказать остальным.