Не учите меня жить! - Мэриан Кайз

— Да брось ты свои… австралийские шуточки! — разозлилась я. — Швы наложить нужно. Тебе надо в больницу. Я поеду с тобой.

Если она думала, что я добровольно упущу случай полдня не работать, то глубоко ошибалась.

— Никуда ты со мной не поедешь, — запротестовала Меган. — За кого ты меня принимаешь? Я что, ребенок?

Тут открылась дверь кабинета и вошла Хетти. Мирно пообедав, она совсем не ожидала увидеть воочию сцену из «Апокалипсиса сегодня» в исполнении Меган.

Еще через пару секунд появился мистер Симмондс, тоже после обеденного перерыва. Обедал он не с Хетти, что всячески стремился подчеркнуть. Очевидно, они просто столкнулись у входа. Впрочем, нам до того дела не было.

Симмондс тоже перепугался. Он был явно огорчен тем, что пролилась кровь Меган, но, по-моему, он был еще больше огорчен тем, куда пролилась эта кровь. На столы, папки, телефоны, письма и документы его драгоценной маленькой империи.

Он сказал, что, конечно, Меган должна поехать в больницу и что, конечно, мне надо поехать с ней, а когда Меридия пришла сказать, что «Скорая» у подъезда, он сказал, что и она тоже может составить нам компанию. А потом сказал, что Хетти лучше остаться, потому что надо же кому-то держать оборону.

Пока я радостно выключала компьютер и надевала пальто, мне вдруг пришло в голову, что если мистеру Симмондсу и хочется, чтобы Хетти что-то у него держала, то отнюдь не оборону.

В карету «Скорой» Меридии влезть не удалось. Мне было ужасно неловко, что я еду без нее, но со всем оборудованием, двумя фельдшерами, раненым велосипедистом, Меган и мною там просто не оставалось места для женщины размером с небольшого слона.

Ее, впрочем, это не смутило, она заявила, что поймает такси и встретит нас у больницы.

Когда мы отъезжали от крыльца, я чувствовала себя почти кинозвездой, — наверное, из-за тонированных стекол и кучки зевак, смотрящих нам вслед.

Они не торопились расходиться, впитывали последние крохи возбуждения от аварии, прежде чем вернуться к обычной жизни, разочарованные, что драма закончилась, и тем более разочарованные, что никто не умер.

— Он вроде в порядке, да? — спросил один наблюдатель другого.

— Да, — огорченно ответил тот.

Четыре часа мы просидели на жестких стульях в переполненной, гудящей приемной. Люди с травмами куда тяжелее, чем у Меган или Шейна (велосипедиста — за это время мы все не только перезнакомились, но и сроднились), тоже сидели и стоически ждали, держа в руках оторванные, но чудом спасенные части тела. Мимо нас то и дело провозили на каталках умирающих. Никто не мог сказать нам, что происходит и когда врач осмотрит Меган и Шейна. Автомат с кофе не работал. Киоск со сладостями был закрыт. В довершение всего стоял лютый холод.

— Подумай только, — мечтательно зажмурилась я, — сейчас мы могли бы быть на работе.

— Да уж, — вздохнула Меган. Когда она говорила, у нее с лица отслаивались чешуйки засохшей крови. — Повезло нам, правда?

— Еще бы, — усмехнулась я. — С утра я была такая несчастная. Знала бы я, какое развлечение меня ждет.

— Надеюсь, меня скоро отпустят, — сказал Шейн. Вид у него был встревоженный и растерянный. — Потому что я обязательно должен доставить те документы. Мне сказали, что это очень срочно.

Шейн работал курьером и как раз ехал с пакетом, когда сбился с праведного пути и налетел на Меган.

Он поминутно задремывал, потом вдруг просыпался, вскидывался и снова начинал беспокоиться о своих документах. Когда он заговорил о них в десятый раз, мы с Меган обменялись страдальческими взглядами, а Меридия нежно улыбнулась ему, как маленькому, и постепенно до нас дошло, что, может, он не слабоумный, а просто получил сотрясение мозга.

Даже без периодических вмешательств Шейна разговор у нас получался довольно несвязный.

— Давай посмотрим на это с хорошей стороны, — улыбнулась я Меган, кивая на ее изуродованный рот. — Вот он, тот разрыв, который тебе обещали. Только ты не ожидала, что речь идет о рваной ране.

При этих словах Меридия подскочила, будто ей выстрелили в спину, и впилась ногтями мне в запястье.

— Господи боже, — выдохнула она, глядя перед собой. В глазах у нее появился странный блеск, точнее сказать, не странный, а безумный. Да, безумный огонь в глазах. — Она права! — все тем же свистящим шепотом произнесла она, по-прежнему глядя в пространство. — Боже мой, она права!

— У меня есть имя, — заметила я, рассерженная ее кривлянием. И кисть она мне чуть не вывихнула.

— Да, ты действительно права, — засмеялась Меган. — Ой!

От смеха у нее снова начала кровоточить губа.

— Прямое попадание, — продолжала она, смеясь и не обращая внимания на появившуюся в уголке рта кровь. — Да, вот он, мой большой разрыв. Все как она и говорила. Не вижу только, что в этом хорошего.

— Может, со временем станет ясно и это, — таинственно промолвила Меридия, искоса, тайком взглянула на Шейна, многозначительно подмигнула Меган и снова кивнула в сторону Шейна. — Если ты меня понимаешь… — с нажимом продолжала она.

Я не разобралась, кому Меридия прочит Шейна — себе или Меган, но жизненный опыт подсказывал мне, что она сама имеет на него виды. Тем более в ситуации, когда он болен и нуждается в помощи.

Хотя, если рассудить, Меган имела на него больше прав. Разве не на нее он свалился? И потом, она так мужественно себя вела, что заслужила награду.

— Теперь, Люси, остаетесь только вы с Хетти, — заметила Меган. — Скоро сбудется и твое предсказание.

— Знаешь, что такое «после дождичка в четверг»? — усмехнулась я.

— Ах ты, Фома неверующий, — всплеснула руками Меридия. — Но признай хотя бы, что все это странно.

— И не подумаю! — возразила я. — Не будь дурочкой, можно любые факты подогнать под какое угодно предсказание, стоит только захотеть.

— Такая молодая и уже такая циничная, — печально покачала головой Меридия.

— Кто-нибудь видел мой радиотелефон? — придя в себя, вскрикнул Шейн. — Мне надо связаться с диспетчером.

— Тш-ш-ш, родненький, все хорошо, — успокоила его Меридия, силком укладывая его голову обратно к себе на плечо.

Он слабо сопротивлялся, но без толку.

— Вот погоди, — пригрозила мне Меридия поверх затуманенной головы Шейна. — Сама увидишь. Все сбудется. И тогда тебе будет стыдно.

Я страдальчески улыбнулась Меган, рассчитывая, что она в ответ страдальчески улыбнется мне, но она, к моему беспокойству, не отреагировала, потому что согласно кивала в такт каждому слову Меридии.

У меня в животе все сжалось в нервный комочек. Господи, у нее что, от удара в мозгах повредилось? Неужели это Меган, самая циничная из всех моих знакомых, включая меня, — а я соответствую высшим стандартам цинизма, чем горжусь? В иной день я спокойно могу переплюнуть самого отъявленного из ныне живущих циников.