Реставратор - Сайфулла Мамаев

– А может, он при замахе задел стену? – на всякий случай спросил следователь.

– Нет, в борозде есть следы крови. – Гавриков отрицательно покачал головой. – Я уверен, анализ покажет, что там есть частички костной ткани…

Порывайко не сомневался в правоте Василия Семеновича, эксперт тот был отличный. Свои вопросы он задавал оттого, что, разговаривая с Гавриковым, пытался уловить что-то такое, что приблизит его к разгадке жестокого убийства.

– Виктор Емельянович! – Появившийся Зинчук старался не смотреть на пол. – Я опросил всех соседей, ну, тех, которые открыли… Все точно слепые. Никто ничего не видел и не слышал. Тут такое произошло, а они…

– Как мать потерпевшей? – перебил его Порывайко. – Врачи ее осмотрели?

– Бабушка, – подсказал Зинчук. – Мать потерпевшей… мать жертвы в Ереване.

– Хорошо, пусть будет бабушка, – отмахнулся следователь. – Как ее состояние? Говорить может?

– Не в курсе… – растерялся опер. – Сейчас посмотрю.

– Если может, то спроси, знает ли она кого-нибудь по фамилии Чернов. А также узнай имена ее близких подруг, друзей… Может, жених у нее есть? Запиши все – телефоны, адреса… Да что, мне учить тебя? Не стой, действуй!

Порывайко вновь повернулся к эксперту.

– Семеныч, припомни, может, тебе встречалось такое на практике? Я имею в виду оружие. Я сомневаюсь, что такое можно сделать простой саблей.

– Даже представить не могу… – Гавриков развел руками. – Я, конечно, постараюсь рассчитать массу и скорость, которую должно иметь лезвие, чтобы получилось вот такое… Возможно, рассчитаю форму… Но примерно, точно тебе даже компьютер не выдаст. Вот тогда и будем строить предположения.

– Ловлю на слове, – усмехнулся Порывайко. Отбросив изжеванную спичку, он направился к двери комнаты, в которой жила жертва. Интересно, в момент гибели она выходила или входила в нее? Ответ на этот вопрос тоже мог дать зацепку. Нужно будет уточнить у хозяйки квартиры. – А пока я попробую помочь нашему Славику Зинчуку. Переговорю с гражданкой Акопян. Ох, чувствую, слез будет… Больше всего не люблю эту часть расследования. Но без нее не обойдешься. Как показывает практика, бабушки глазастый народ.

Возможно, это была не самая глупая мысль. Несмотря на тяжелое состояние, в котором находилась Эмма Фадеевна, она все же смогла сообщить довольно много интересного. Через час Порывайко уже знал, что вчера Карина была на дне рождения у коллеги по работе и дома не ночевала. Выяснить, где работала покойная, не составило труда. Как и то, что день рождения отмечал Алексей Тарасов. Позвонив Тарасову, Виктор представился и стал выяснять состав приглашенных. Вчерашний именинник, поворчав для приличия, перечислил гостей.

Порывайко даже подскочил, услышав фамилию «Чернов».

– Чернов? – невольно вырвалось у него. – Это не тот ли Чернов, который художник?

– Олег? – Тарасов насторожился. – Да, он рисует… Но больше известен как реставратор. А в чем, собственно, дело?

– Я хотел бы проконсультироваться у него, – сымпровизировал Порывайко. – Вы не дадите мне его телефон?

– Я бы с удовольствием… – начал Тарас, пытаясь быстро придумать повод, чтобы как-нибудь отказать следователю в его просьбе. Ничего не придумав, ляпнул:

– Но он не любит, когда я без разрешения даю его номер. Я должен это согласовать с Олегом.

– Вы, наверное, забыли, с кем разговариваете! – разозлился Порывайко. – Я могу…

В трубке что-то зашуршало, заскрипело, пошли какие-то щелчки.

– Алло! Алло! – закричал, перекрывая треск, Тарасов. – Алло! Вас плохо слышно! Алло! Ал…

Связь оборвалась. Порывайко набрал еще раз, оказалось, занято. Он набирал снова и снова с тем же результатом.

Следователь зло усмехнулся. Ах ты проныра, хитрить вздумал. Хочешь предупредить своего дружка? Виктор быстро набрал номер отделения.

– Миша, быстро пробей Чернова Олега! – закричал он дежурному. – Только очень быстро! Возраст от двадцати трех до двадцати семи. Работал реставратором. Художник. Подключи всех, необходимо срочно найти.

* * *

Олег вернулся домой в дурном расположении духа. Его обуревала вполне заслуженная, но оттого еще более горькая обида плюс злость на самого себя и на эти дурацкие пробки. И еще голод. Вчера он так и не купил ничего съестного, сегодня, проснувшись, сразу понесся к Илсе и нигде не поел… придется ложиться спать голодным. Ну и ладно, вчера на дне рождения поел, и хватит, нечего привыкать к хорошему. Не пойдет же он сейчас в магазин. Лучше завалится спать. Может, завтра день будет поудачнее.

Он стоял, дожидаясь лифта, когда в подъезд вошли двое. Олег машинально отметил про себя, что лица незнакомые, но разве в многоэтажке всех запомнишь? Кто-то поменял квартиру, кто-то сдал… Да и кого это интересует? Только не его, тем более в сегодняшнем настроении.

Парни подошли и стали рядом. Что-то в их облике было как будто смутно знакомо… Или просто показалось? Олег, скосив глаза, посмотрел на одного, потом на другого.

Один – высокий худощавый парень с большим кадыком, второй – среднего роста крепыш в кепке а-ля Лужков. Нет, Олег никогда их прежде не видел. Ну и бог с ними. Были бы знакомы, сами поздоровались бы.

Олег шагнул в раскрывшиеся двери кабины, незнакомцы вошли следом.

– Вам какой этаж? – спросил высокий. – Нам седьмой.

– А мне шестой, – сказал Олег и нажал свою кнопку. Двери уже закрывались, когда в подъезд вбежали еще двое.

– Эй, подождите! – закричал один из них. Высокий протянул руку, чтобы придержать дверь, но Чернов, опередив его, нажал кнопку «Стоп».

– Спасибо! – сказал один из новоприбывших, большеглазый и коренастый. Он растерянно улыбнулся и сообщил:

– Нам девятый…

Олег уже подходил к своей двери, когда из глубины коридора вынырнули еще двое незнакомцев.

«Что они сегодня, специально парами ходят? – с раздражением подумал Олег. – Не хватало еще в квартире парочку встретить».

Но встреча произошла раньше.

– Чернов? – спросил парень в кожаной куртке.

– Да, а что нужно?

На него навалились все одновременно. И эти двое, и те четверо, что были в кабине лифта, и еще несколько, невесть откуда взявшиеся. Олег пришел в себя, лишь почувствовав на правом запястье холод наручников. И тут он словно проснулся. Одним взмахом отшвырнув двоих, повисших на правой руке, следующим рывком он освободил и левую. Ударом ноги в грудь он отбросил противника, стоявшего перед ним, а выброшенным назад локтем достал одного их тех, что были сзади. Но нападающие быстро перестроились. Кто-то метнулся ему в ноги, еще кто-то повис на руке, а тот коренастый, что был в лифте, изловчившись, ударил его рукояткой пистолета по затылку. У Олега померкло в глазах. Он не знал, что его еще некоторое время остервенело били ногами и только потом, устав, отступили, переводя дух. Милиция очень не любит, когда ей сопротивляются. Не знал Олег и того, что это было только начало…