Любовь по рецепту - Айрин Лакс

То, что Марк сейчас трахал меня своими пальцами, было неправильно. Неправильно, но жутко горячо. Марк двигал пальцами внутри меня, то и дело прижимался к стеночкам лона и заставлял меня таять от блаженства. Хотелось кричать и кусать мужские плечи, насаживаться на сильные пальцы Марка…

И этот невозможно красивый дьявол, словно услышав мои мысли, принялся двигать пальцами на предельной скорости.

— Кончай, девочка!.. — выдохнул Марк, принявшись посасывать мочку уха, умножая возбуждение и выводя его на предельный уровень.

Я потрясённо охнула и застонала, когда тело дёрнулось, а лоно судорожно сжалось. Вспышка оргазма была очень сильной. Моё лоно пульсировало вокруг мужских пальцев, а Марк изнутри поглаживал стеночки лона своими пальцами, продлевая моё удовольствие.

Я была не способна сказать даже нескольких слов и просто стояла на ватных ногах, содрогаясь от удовольствия. Марк был первым, с кем мне было настолько хорошо!..

Он стал моим первым мужчиной. Мужчиной, которому я была не нужна. И от осознания этого стало только хуже.

Марк отодвинулся и облизал пальцы, мокрые от моей смазки.

— Вкусный десерт для повара, да, Луковка? — сексуально протянул Марк.

Он отвернулся и отошёл всего на мгновение. Потом Марк надавил на мой подбородок пальцем и протолкнул таблетку в рот. Марк поднёс стакан с жидкостью к моим губам, заставив выпить водой противозачаточную таблетку. Пока я запивала водой таблетку, Марк невозмутимо натянул на меня трусики, расправив их на попке, и вернул на место мои штаны.

— И что это было? — спросила я, переведя дыхание.

— Комплимент от шеф-повара, — подмигнул мне Марк и ушёл.

Почему-то я не сомневалась, что он ответит мне именно так.

У каждого есть свой тайный кинк, фетиш, пристрастие, увлечение… Назовите как угодно, суть не меняется. У меня он тоже есть. Я люблю наблюдать за тем, как едят блюда, приготовленные мной. Не просто едят, но наслаждаются ими от души.

Работая в ресторане «Promenade» я, казалось бы, мог с удовольствием наблюдать, как гурманы и эстеты наслаждаются изысканными блюдами. Но вместо этого я просто видел, как зажравшиеся люди ели блюда так, словно в них не было ничего особенного. Или преувеличенно восторженно смаковали каждый кусочек. Как будто собирались исследовать его со всех сторон. Я мало встречал тех, кто по-настоящему кайфовал от самого процесса поедания пищи. И это не могло не волновать.

А в случае с Инессой не могло не… возбуждать.

Да-а-а… Я, как самый последний извращенец, наблюдал за женским ротиком, лакомящимся едой. Я смотрел, как Инесса пережевывает каждый кусочек, и просто млел. По коже пробежались мурашки удовольствия.

Мне чудилось, будто Инесса смакует не мою еду, но меня самого. По маленькому кусочку. Откусывает, пробует, лижет и посасывает… Её тонкие веки трепетали от удовольствия, а мой член призывно дёргался каждый раз, когда Инесса сглатывала пережёванную пищу.

Я не мог удержаться, присел рядом, начав скармливать ей по кусочку всё… И вдруг понял, что она тоже на пределе. Инесса тяжело дышала, а тонкая шейка была покрыта испариной. О, девчонка возбудилась!.. Ещё как возбудилась.

Мне даже не надо было её долго дразнить. Нырнув в трусики, дико мокрые от влаги её киски, я с наслаждением провёл пальцем по разгорячённому клитору. А все нежные складочки были уже влажными и послушно раскрылись под напором моих пальцев. Всего несколько стремительных движений пальцами и Инесса кончила, сжав меня стеночками упругой киски. Очень сладко и трепетно…

Настолько трепетно, что я едва удержался. Хотелось разложить Инессу здесь же, на столе. Смести рукой всю посуду в сторону и, закинув женские стройные ножки на плечи, ворваться внутрь. Заставить Инессу балансировать на грани и кончать, сжимая меня ещё теснее. Член бунтовал против моего побега. Но я и так пошёл у него на поводу, лишив девственности эту горячую девчонку ночью, и потрахав её утром!.. Мне кажется, было достаточно…

Довольно. Не хватало, чтобы она в меня по уши втрескалась и произошло непоправимое. Здравый смысл тут же усмехнулся, что трахать пальцами влажную киску Инессы было тоже лишним. Но что случилось, то случилось.

Нельзя есть так сексуально, как это делает Инесса!.. Нужно срочно запретить ей это делать на законодательном уровне…

Запрет запретом, а член требовал внимания. Боец упорно не желал покидать поле боя. Возбуждение было таким сильным, что пульсация причиняла боль и дискомфорт. Я добрался до своей тачки и сел на кресло, вспомнив, что на соседнем кресле сидела Инесса. Я, как самый последний идиот, пересел на пассажирское кресло и прижался носом к изголовью сиденья, пытаясь ощутить остатки её запаха…

Вот же кретин!.. Даже если ею здесь пахло, то это было давно. И весь аромат уже выветрился, но я закрыл глаза, раз за разом прогоняя в памяти вид пухлых губёшек, обхватывающих кусочек куриного филе и утягивающих его с вилки.

О да… Я гортанно застонал и расстегнул брюки, оттянув плавки к низу. Обхватил горячий член, начав двигать по нему пальцами. В моём представлении Инесса вытворяла со мной что-то невероятное, совершенно дикое и бесстыдное… И я кончил себе в руку, представив, что это пальчики Инессы довели меня до изнеможения.

Охренеть можно, как сильно она на меня подействовала. Чистый укол возбуждения!.. Что за хрень?.. Обычно потрахав тёлку раз или два, меня уже переставало волновать её тело. Мне не было никакого дела до всех дырок, пусть даже умело сжимающих меня собой. Но Инесса, словно нарочно, оказалась очень вкусной.

Нарочно, потому что в мои планы не входило влюблять её в себя. А Инесса обязательно влюбится!..

Поэтому, боец, придётся тебе трудиться в другом направлении. Я отёр салфеткой сперму с пальцев и попытался встать. Ноги были ватными. И очень сильно захотелось курить, несмотря на то, что курить я бросил уже очень давно.

Нужно было что-то решать с трудоустройством. Я не мог долго сидеть без дела. И ужасно хотелось готовить. Аж руки чесались. Поэтому я был рад заняться любимым делом хотя бы в масштабах готовки для одного. Для одной. Инессы…

В голове опять некстати откуда-то появились неуместные мыслишки, но я решительно их прогнал. Я припарковал автомобиль возле дома, куда перебрался жить, и обернулся, услышав:

— Марыч, здорово!

Это был Дэн. Дэн широко улыбался. Настроение у него почти всегда было хорошее.

— Здорово, Дэн! Как жизнь?

— Ничего… К соревнованиям готовлюсь. А ты как?

— Так же, — буркнул я.

Дэн был в курсе моих проблем с трудоустройством. Правда, по его лицу было понятно, что он поначалу не понимал масштаба трагедии. Но когда я на примере его карьеры объяснил, что для меня значил разгромный отзыв критика, Дэн виртуозно выматерился и встал целиком на мою сторону.