Расцвет и упадок Османской империи. На родине Сулеймана Великолепного - Лорд Кинросс

Баязид между тем готовился к тому, чтобы повернуть свои силы против Константинополя. В 1391 году скончался император Иоанн V Палеолог. Его преемник, Мануил, как послушный вассал султана, был низведен до предельной степени унижения, фактически доведен до полуголодного существования, удостоившись должности чуть-чуть более высокой, чем презренный камердинер при дворе своего господина. Теперь он бежал в Константинополь, где обеспечил себе обладание императорским троном. Его покойный отец начал восстанавливать стены города и сносить церкви, чтобы перестроить заново, искусно замаскировав их орнаментом, фортификационные башни, которые закрывали с флангов вход в бухту Золотой Рог. Услышав об этом, Баязид приказал снести башни, угрожая, что в противном случае Мануил будет ослеплен. Последним актом императора Иоанна, перед тем как он умер, было подчинение приказаниям султана.

Мануил, став престолонаследником, столкнулся теперь с ультиматумом Баязида, требовавшим не только продления вассальной зависимости и более крупной дани, но и учреждения в Константинополе должности кади, или судьи, для нужд мусульманского населения. Вскоре это требование было подкреплено приходом под стены Константинополя турецкой армии, безжалостно убивавшей на своем пути или обращавшей в рабство тех греков из Южной Фракии, которые еще продолжали оставаться христианами. Так началась первая осада Константинополя.

Город был плотно окружен в течение семи месяцев. Затем Баязид снял осаду, но на еще более жестких условиях, чем раньше.

Император Мануил был вынужден согласиться с учреждением в пределах городских стен исламского суда и выделением мусульманским поселенцам одного из кварталов города. Половина порта Галата на противоположном берегу Золотого Рога была отдана под размещение турецкого гарнизона численностью в шесть тысяч человек. Помимо еще более возросшей дани османы потребовали платить церковную десятину с виноградников и участков для выращивания овощей, расположенных за городскими стенами. С этого времени призывы к молитве, звучавшие с минаретов двух мусульманских мечетей, стали слышны по всему городу, который османы стали теперь именовать Стамбул – искаженное греческое «к городу».

Баязид продолжал блокировать город со стороны суши. Двумя годами позже Баязид вновь напал на город при поддержке османских войск со стороны молодого Иоанна Палеолога, племянника Мануила, который претендовал на то, чтобы стать законным наследником трона. Но атака была отбита. В 1395 году Баязид предписал в качестве «наследника Цезаря» провести в Сересе суд, на который он вызвал среди других своих вассалов императора, его брата и племянника и приказал умертвить всю семью Палеологов. Приговор был отменен благодаря великому визирю Али-паше, который отложил исполнение приговора и предложил султану компромисс, заключавшийся в том, чтобы отрубить руки и выколоть глаза нескольким византийским сановникам. Мануил II, таким образом, продолжал править, проявляя себя достаточно умелым правителем.

В это время на Баязида надвинулась новая угроза со стороны короля венгров Сигизмунда. Раздраженный набегами османов и угрозами, исходившими от их крепостей на Дунае, он начал добиваться от западных христианских держав поддержки идеи организации нового крестового похода, чтобы пойти «против турок к их ущербу и разорению». В годы своего правления Мурад всегда был крайне осторожен между кампаниями, чтобы избегать ненужного провоцирования христианского мира, силу которого он оценивал по достоинству. Баязид же в своей политике по отношению к христианам был менее осмотрителен. Слишком гордый от природы, он надменно объявил итальянским послам в начале своего правления, что после завоевания Венгрии он совершит поход на Рим и накормит своего скакуна овсом на алтаре собора Святого Петра. С той поры, принимая позу самого главного защитника ислама, он продолжал открыто похваляться своими агрессивными намерениями в отношении христианства.

Подобные угрозы только подтолкнули Сигизмунда попытаться организовать крестовый поход. Он встретился с пожеланиями успеха, но не со сколько-нибудь реальной поддержкой со стороны папы.

Венецианцы были также уклончивы, не веря в то, что сила венгров превосходит силу османов; генуэзцы всего лишь конкурировали с венецианцами за торговые льготы со стороны Баязида, в то время как и Неаполь и Милан поддерживали с османами дружественные контакты. Таким образом, чтобы найти желающих участвовать в кампании «по изгнанию турок из Европы», Сигизмунд был вынужден направить своих эмиссаров во Францию, ко двору страдавшего приступами сумасшествия короля Карла VI. Дядя короля, герцог Бургундский, заявил о готовности, хотя и по своим личным мотивам, поддержать смелое предприятие, обещая Сигизмунду вооруженный отряд рыцарей и наемников под командованием своего юного сына графа Неверского.

Призыв Сигизмунда нашел широкий отклик в феодальной Европе в тот благоприятный момент, когда закончилась Столетняя война и в Священной Римской империи так или иначе установился мир. Под его знамена встали не только отряд французов, но и знатные рыцари из Англии, Шотландии, Фландрии, Ломбардии, Савойи, всех частей Германии наряду с авантюристами из Польши, Богемии, Италии и Испании. В последний раз в истории сливки европейского рыцарства собрались вместе для участия в крестовом походе в своем порыве, столь же светском, сколь и религиозном, целью которого было остановить молниеносное продвижение Баязида и раз и навсегда изгнать турок с Балкан. Так «интернациональная» армия, составленная из собственных войск Сигизмунда, контингентов рыцарей с их эскортом и отрядом наемников численностью в несколько сотен тысяч человек, собралась в Буде в начале лета 1396 года. Это была крупнейшая армия христиан, которая когда-либо противостояла «неверным». К тому же она имела дополнительную поддержку со стороны флота, находившегося в Черном море, в устье Дуная, укомплектованного госпитальерами, венецианцами и генуэзцами, который позже должен был подняться вверх по реке.

Начиная с мая месяца, Сигизмунд ожидал вторжения Баязида в Венгрию из-за Дуная. Когда оно не состоялось и его разведчики не смогли обнаружить признаков врага, Сигизмунд выбрал оборонительную стратегию, рассчитанную на то, чтобы заманить турок в Венгрию и там атаковать их. Однако рыцари мечтали о большом и славном наступлении. Когда вторжение не состоялось, они поверили в своем невинном незнании географии, что Баязид (которого они в любом случае путали с Амуратом, или Мурадом) рекрутировал войска «в Каире и Вавилонии», сосредоточивая их в Александрии и Дамаске, а также получил в свое распоряжение «под командованием и духовным наставничеством халифа Багдада и Малой Азии» армию «сарацинов и неверных», которая включала людей из Татарии, Персии, Мидии, Сирии, Александрии и из многих других «земель неверных». Если он не пришел, тогда они, как им мечталось, сами пройдут через владения турок вплоть до империи персов, «завоюют Сирию и Святую Землю» и, по словам Фруассара, «вырвут Иерусалим из рук султана и их врагов». Баязид между тем не пришел потому, что был занят осадой Константинополя.

Битва при Никополе 1396 года считается последним крупным крестовым походом Средневековья, который не смог остановить наступление в Европе победоносных турок-османов