Мисс Паинька - Сандра Браун

— Нам, бедным людям, приятно, когда богатые тоже плачут, — поддразнила она.

— Откуда ты узнала Сюзетт?

— Мы познакомились, когда ты со своими приятелями разговаривал об А-3.

— Наверное, А-4?

— Да, Сюзетт сказала, что… А что такое А-4?

— Военно-морской реактивный самолет. Иногда я привязываюсь ремнями и выхожу на нем погулять.

— Ты выходишь погулять на военном самолете? — ей были непонятны такие шутки.

— Мне необходимо поддерживать форму, — сказал Ло, защищаясь.

Она задумчиво смотрела на него.

— Почему ты так любишь летать?

Они выбрали этот тихий уголок в беседке, выходящей на канал, чтобы им никто не мешал. Поверхность воды была покрыта цветущими азалиями, а берега — фуксиями, растущими в виде извивающихся гусениц. Пахучие глицинии обвивали беседку, а цветы лаванды склонялись к воде.

Ночь была необыкновенной. Пока гости гуляли, смеялись и болтали, Марни и Ло сидели на скамейке в беседке.

— Мне нравится веселое возбуждение в небе. Чем быстрее и выше я летаю, тем больше мне это нравится.

— Мама все еще боится за тебя?

— Откуда ты знаешь?

— Ты говорил об этом в Кальвестоне. Я даже помню, когда это было. Однажды вечером шел дождь, и поэтому мы играли в «Монополию», но Шэрон надоело, и она пошла спать.

— Твои родители тоже спали. Мы были одни на застекленной веранде, выходившей на пляж.

Марни было приятно, что он помнит.

— Ты говорил о своих планах после армии, заветной мечте стать астронавтом. И о том, что твоя мама боится за тебя, когда ты летаешь на истребителях и испытываешь самолеты.

— Да, она и сейчас боится. Отец говорит, что, когда я летал в космос, он хотел дать ей успокоительное, потому что мама не могла оторваться от радио и телевизора.

— Мне это понятно, — нежно произнесла Марни.

С ней было то же самое. В ту неделю она почти не работала и совсем не могла спать. Вне себя от тревоги ходила, как потерянная, по дому, постоянно думая о нем. Она облегченно вздохнула, только когда «Шаттл» приземлился на военно-воздушной базе.

— Мама почти так же боится космоса, как и того, что я никогда не женюсь и у меня… — он осекся и посмотрел поверх воды.

— Что у тебя не будет детей?

Ло взглянул на Марни.

— Анализ крови показал, что я мог бы быть отцом Дэвида. Я думаю, что он мой сын, — добавил Ло с нежностью с голосе.

— Конечно, ведь Шэрон была девушкой.

— Ты уверена?

— Да, — ответила Марни с печальной усмешкой. — Сестра доверяла мне все свои секреты. Если бы у нее кто-то был до тебя, она бы мне сказала. Шэрон нравилось, что первый любовник намного старше и опытнее ее.

— Я не очень хорошо помню Шэрон, — признался он. — У меня остались лишь смутные воспоминания — хорошая фигура, светлые волосы… — Отраженный от воды свет озарил лицо Марни. — А тебя я помню лучше, чем Шэрон.

— Очень трудно в это поверить, Ло.

— Но это так. Мы ведь много с тобой разговаривали, правда?

— Говорил ты, а я слушала.

Он огорченно засмеялся.

— Думаю, я был очень самодовольным типом.

— И я преклонялась перед тобой. Я была лишь худенькой девочкой, которая постоянно путалась под ногами и которую отсылали, когда вы с Шэрон хотели побыть наедине. Вы меня звали мисс Паинька, помнишь?

Ло медленно улыбнулся и скользнул взглядом по ее груди, выступавшей под платьем в форме маленьких полушарий.

— Сегодня у мисс Паиньки первый выход в свет.

Смутившись, она кивнула в сторону дома.

— Всех приглашают на ужин. — Подняв руку, Марни посмотрела на часы. — Давно пора не только ужинать, но и спать. Сейчас половина одиннадцатого.

Его рука скользнула по ее ладони, и он с нежностью сжал ее пальцы. Другой рукой обхватил Марни за талию.

— Это можно устроить.

При дыхании полушария колебались.

— Ло, будь серьезным.

— Я совершенно серьезен. Мужчины всегда помнят недоступных женщин, ты же знаешь. Я просто умираю от нетерпения узнать, отчего же мисс Паинька такая привлекательная.

Когда Марни была совсем близко от Ло, ей не хотелось ни о чем думать, кроме него, но сознание не позволяло ей насладиться мгновением. Оно возвращало ее к результатам анализа крови и к тому, что Ло признал Дэвида своим сыном.

— Ты скажешь родителям, что у них есть внук? — спросила она, сразу почувствовав, как напряглись его мышцы. И хотя он все еще улыбался, улыбка была неестественной.

— Не уверен.

— Теперь, когда ты знаешь, что Дэвид твой сын, что ты собираешься делать, Ло?

— Ты права, всех приглашают на ужин. Нехорошо опаздывать, — сказал он, протягивая ей руку. — И еще, Марни, ты умеешь водить человека за нос, постоянно держа его в напряжении.

На следующий день в одиннадцать часов он стоял у ее порога. Она удивилась, увидев его. Вчера вечером после их разговора в беседке Ло стал сдержанным и настороженным.

Когда они подходили к ее дверям, он сухо пожелал ей доброй ночи и небрежно поцеловал, как будто был рад окончанию вечера. Поэтому она удивилась, увидев его.

— Ты занята? — спросил Ло, заглядывая в комнату.

— Да, я работаю.

От нее пахло акриловыми красками, и похожа она была на черта. Вчерашняя прическа не сохранилась. Короткими завитками волосы спадали на маленькое лицо. Выходное платье висело в шкафу. Сегодня на ней были шорты и рубашка, которые трудно было назвать элегантными. Они были запачканы краской. Марни была босиком.

— Можно войти?

После секундного колебания широко распахнула двери, приглашая в дом.

— Почему ты не на работе? — спросила она.

Ло опустился в плетеное кресло и снял солнечные очки.

— Я был на работе, но у нас сломался тренажер. Делать было нечего, кроме как рассказывать анекдоты. Потом пришли техники и сказали, что починят его только завтра. Поэтому я ушел. А что это? — спросил он, указывая на ее работу.

— Обложка каталога ювелирных изделий. Нравится?

Она протянула ему рисунок. Гигантский лотос на черном фоне, на лепестке которого изображен драгоценный камень.

— Интересное решение.

— Дипломатичный ответ, — промолвила она сухо. — Я рада, что рекламное агентство одобрило мой проект.

Он рассеянно улыбнулся, как будто не слушал ее.

— О чем ты думаешь, Ло?