Все хорошие девочки попадают в рай: Роман - Люся Лютикова

Внутренний голос молчал, деликатно предоставляя мне возможность побиться в истерике.

Борясь с подступающей к горлу тошнотой, я притулилась около дверей и вытащила книгу — ведь наше метро еще и самое читающее в мире. Спустя сорок минут я вышла на улицу и с облегчением вдохнула полной грудью воздух.

Рано радовалась. В нос тут же ударил тяжелый запах прогорклого масла, который исходил от палатки «Куры-гриль». Я брезгливо оглядела палатку: два черноусых джигита («А санитарные книжки у них есть?») колдовали над курами («Да эти тощие птицы, наверное, даже не выщипаны!»). Голодные соотечественники, большинство которых составляли небритые мужики в тренировочных костюмах, сидели за грязными столиками и неторопливо поглощали кур, запивали их пивом и лениво переругивались матом. И, что самое поразительное, получали от всего этого колоссальное удовольствие. Две нищие старухи стояли рядом, каждая с вожделением поглядывала на опустошающиеся бутылки и с ненавистью — на конкурентку.

«Господи, ну почему я такая несчастная? — простонала я. — Почему я живу в такой нищете? И в этом городе? Ведь на свете есть столько замечательных мест, чистых и ухоженных! Да в той же Турции, где половина населения читать не умеет, просто рай! Как же я от всего этого устала!»

Я понуро ковыляла по тротуару, самозабвенно предаваясь жалости к себе. Вспомнила и нахальную девицу на «тойоте», и мерзавца, ударившего меня портфелем. Стало совсем грустно.

Вдруг я заметила, что навстречу, взявшись под руки, идут трое мужчин. Троица двигалась неуверенными шагами, покачиваясь из стороны в сторону.

«Пьянь. Кругом одна пьянь», — в сердцах подумала я и взобралась на бордюр, нетерпеливо пережидая, пока алкоголики пройдут. И тут же ощутила легкий укол совести: у двух крайних мужчин в руках были палочки, на лице — затемненные очки. Да это же слепые с поводырем! Гнев мгновенно сменился жалостью, и я с сочувствием разглядывала несчастных. Внезапно один из слепых остановился, с наслаждением вдохнул воздух и восторженно произнес:

— М-м-м... куры! Вы чувствуете, как удивительно курами пахнет?!

И такая в его голосе была жажда жизни, такая неподдельная радость, как будто бы он получил самый драгоценный подарок на свете. Я мгновенно забыла о всех своих причитаниях и лишь в каком-то оцепенении разглядывала его счастливое лицо.

И внутренний голос не преминул воспользоваться моим замешательством.

«Какая же ты все-таки неблагодарная сволочь! — начал он сурово меня отчитывать. — Для этого человека запах кур — уже счастье в его тяжелой жизни. А ты? Здоровая, можешь читать, самостоятельно ходить, работать, наконец, писать статьи о мошенниках и хоть немного помогать людям. Ты понимаешь, что должна всему этому радоваться? Понимаешь или нет?»

«Я понимаю», — виновато откликнулась я.

«А что же тогда не радуешься?»

«Я радуюсь».

«Что-то не очень похоже», — не отставал внутренний голос.

«Да радуюсь я, радуюсь!» — И в подтверждение этих слов я расправила плечи и нацепила на лицо дурацкую улыбку до ушей. Через пять метров я почувствовала, что плохое настроение куда-то улетучилось, а на его место пришла... нет, не эйфория, но вполне положительное ощущение себя в мире.

В родной подъезд я входила уже в почти веселом расположении духа, который не могли испортить ни заплеванные ступеньки, ни витавший в воздухе кислый запах щей.

Кольку я застала на том же самом месте. Только на этот раз он ничего не читал, а сидел, положив голову на руки.

— Устал? — догадалась я.

— Есть немного, — светло, по-гагарински улыбнулся тинейджер, и мне опять пришла в голову мысль, что этого мальчишку еще рано исключать из списка будущих кандидатов в президенты. — Разнес по всем трем адресам. А в одном передали встречное письмо, вот. — И он вытащил из папки конверт.

— Молодец! — похвалила я Кольку. — Этот конверт я тебе сегодня зачту за четвертое письмо, в виде премии. Но вообще будем учитывать только ту почту, что я тебе отдаю. Все равно ведь ты должен возвращаться домой, согласен?

— Ладно, — неохотно протянул подросток.

Я отсчитала Кольке его честно заработанные купюры, и он помчался в секцию дельтапланеризма. Я же пошла открывать свою квартиру. Пайса, почуяв приближение хозяйки, уже мяукала под дверью.

* * *

Не прошло и трех дней, как в «Модус вивенди» меня окончательно стали принимать за свою. Охранники у входа больше не спрашивали пропуск, менеджеры кивали в знак приветствия, а Инна ежедневно подкармливала меня сладостями. Вот и сегодня, едва я вошла, добрая девушка достала коробочку рахат-лукума. Было уже два часа дня, однако выдача мне корреспонденции задерживалась на неопределенный срок. Артем Марксович, как доверительно поведала мне Инна, пришли лишь полчаса назад и сейчас доделывали какую-то важную бумагу, которую мне и предстоит отнести. Да-а-а, следовало признать, что работник из директора был неважный. Наверное, Женя Тюленева права: с таким руководством фирма действительно быстро скатится под откос.

Лукум просто таял во рту, делать нам с Инной было нечего, поэтому мы принялись обсуждать достоинства и недостатки косметики различных фирм. Не успели мы как следует пропесочить «Эйвон», как дверь приемной неуверенно приоткрылась и на пороге возник какой-то потрепанный субъект. Всклокоченная голова, щетина недельной давности и дикий взгляд выдавали в нем давно и часто выпивающего человека. Субъект какое-то время озирался по сторонам, а потом решительно двинулся в направлении таблички «Генеральный директор».

— Вы куда? — грудью наперерез кинулась к нему Инна.

— К брату я, — агрессивно ответил выпивоха и обдал Инну таким букетом замысловатых ароматов, что та невольно отшатнулась, — к родному брату Артему Нечаеву.

— К родному брату? — Удивлению Инны не было предела. Моему, впрочем, тоже.

Воспользовавшись произведенным эффектом, субъект проскользнул за массивную черную дверь. Инна вернулась за свой стол и выглядела подавленной. Да уж, наверное, нелегко ей будет объяснить начальству, почему она пропускает всякую пьянь. Но я в случае чего подтвержу, что она до последнего самоотверженно бросалась на амбразуру.

— Ты его никогда раньше не видела? — спросила я Инну.

Та в ответ лишь отрицательно покачала головой.

— Как ты думаешь, зачем он пришел? — почему-то шепотом поинтересовалась она.

— Не знаю. Может быть, поздравить брата с днем рождения?

Первая мысль, пришедшая в голову, не всегда бывает удачной. Инна посмотрела на меня как на идиотку:

— У него день рождения в январе. Хотя откуда тебе знать...

Мои мыслительные способности были великодушно реабилитированы.

Несколько минут мы провели в молчании. Затем из директорского кабинета стали доноситься обрывки разговора на повышенных тонах, дверь распахнулась, и из нее пулей вылетел мужичонка, который теперь выглядел еще более всклокоченным.