Ничего личного. Книга 8 - Амадео

полчаса петляния по улицам в попытках объехать пробки, автомобиль наконец выбрался в фешенебельный квартал «Райский сад». Он был полностью закрыт для случайных людей, на въезде располагался шлагбаум, территорию регулярно патрулировала частная охрана. Киан назвал имя Амадео, и без лишних вопросов шлагбаум подняли.

Ни единого высотного здания, только дорогие особняки. Многочисленные бутики и рестораны располагались на отдельной пешеходной улице, которую неместные величали не иначе как Бульваром несбывшихся надежд — они не могли себе позволить даже прогуляться по этим роскошным магазинам. Амадео «Райский сад» не нравился. Пусть по безопасности он и давал сто очков вперед любой улице в городе, но его изолированность знатно затуманивала мозги живущим здесь людям.

Некоторые из них даже начинали верить, что они боги.

Автомобиль остановился у ворот одного из особняков, и Амадео вышел. Киан остался внутри. Он знал, что хозяину ничего здесь не грозит, но все же предпочел бы находиться рядом на случай непредвиденных ситуаций. Он слишком долго пробыл в «Апани», чтобы не понимать — безопасных на сто процентов мест не существует. Даже союзник может вонзить тебе нож в спину.

Амадео поднялся на крыльцо, верзила у входа смерил его подозрительным взглядом.

— Вам назначено?

— Нет, — холодно ответил Амадео. — Но уверен, госпожа Альварес захочет со мной поговорить.

Он передал верзиле визитку, и тот скрылся внутри. Киан наверняка сейчас сидел как на иголках — так было всегда, когда Амадео куда-то отправлялся один. В любом происшествии, каковых в последнее время случалось все больше и больше, юноша неизменно пенял на свою плохую работу. Угораздило же его устроиться к такому бедовому начальнику… Пообещав в скором времени отправить Киана в отпуск к отцу и брату, Амадео зашел внутрь вслед за вернувшимся охранником.

Он шел по громадному, со вкусом обставленному особняку и вспоминал рассказ Кристофа о множестве мужей этой женщины. Она была богата и влиятельна, и именно это Кристоф тогда назвал «необъятным обаянием», влекущим к ней мужчин, как мотыльков на свет лампы.

Только в том пламени они и сгорали. Мария Альварес пережила уже четверых мужей и готовилась к свадьбе с пятым. С каждым разом их возраст уменьшался: нынешнему жениху едва минуло двадцать пять, а невеста разменяла уже седьмой десяток.

Громила остановился у дубовой двери и погрохотал по ней костяшками пальцев.

— Войдите, — раздался изнутри надтреснутый, прокуренный голос.

Госпожа Мария Альварес восседала на резном антикварном стуле и раскладывала пасьянс на низком лакированном столике. Этой женщины было много во всех отношениях: массивный стул под ней казался игрушечным и с трудом выдерживал вес; косметики на лице было столько, что, казалось, неловкое движение — и она осыплется, как некачественная штукатурка; на каждом пальце, кроме больших, красовалось по два кольца с огромными камнями. Пышная, крашенная в медный цвет шевелюра была уложена в высокую, унизанную изящными заколками прическу. При виде посетителя она улыбнулась, продемонстрировав идеально ровные зубы, и поудобнее устроила тучное тело.

— Надо же, сынок Кристофа! Сто лет тебя не видала, ты все краше и краше!

Амадео мягко улыбнулся и поцеловал протянутую мясистую руку.

— Вы тоже только хорошеете, госпожа Альварес.

— О, зови меня Мария. — Она небрежно присосалась к мундштуку и выдохнула пахнущий вишней дым. — Меня, знаешь ли, считают ведьмой. Должно быть, серьезное дело привело тебя ко мне, раз ты не испугался.

— Ведьмой? — удивился Амадео, садясь напротив. — Я бы назвал феей, и никак иначе.

Она хрипло рассмеялась, признавая его способность угодить.

— Ты мне нравишься. Твой брат с трудом скрывал гримасу отвращения, когда нам доводилось встречаться, что за мерзкий червяк. А ты знаешь, как расположить к себе. Так что тебе нужно? Не поверю, что ты пришел просто навестить старушку.

— Ни за что на свете я бы не назвал вас старой, — запротестовал Амадео. — И уж тем более ведьмой. Мой отец был дружен с вами, а он не общался с плохими людьми. Так что феей я считаю вас вовсе не случайно.

Альварес снова рассмеялась.

— Довольно лести, иначе я решу, что мой нынешний жених меня не достоин! Придется тебе занять его место. Итак, — она положила девятку червей на десятку треф, — прежде чем приступишь к делу, должна поставить тебя в известность. Незадолго до твоего приезда мне позвонил Бартолито. Говорят, ты устроил переполох на сегодняшнем собрании в «Гандикапе».

Амадео с трудом сдержал усмешку. Бьянка не стала тянуть быка за рога, а сразу схватила тигра за хвост.

— Я лишь исполняю волю господина Мартинеса. И искренне надеюсь, что эта небольшая неприятность не проложит между нами пропасть, Мария.

— Так твой визит не имеет отношения к моим внукам?

— Никакого.

— Тогда я тебя внимательно слушаю.

— Мне нужна помощь «Руки Бога».

Восьмерка замерла над девяткой. Мария Альварес забыла про мундштук и молча смотрела на Амадео.

— У тебя кто-то пропал? — как можно небрежней спросила она, кладя карту на место.

— Нет.

— Тогда «Рука» тебе не помощник. Мы занимаемся поисками пропавших, и только.

— А еще наказываете похитителей. На свой лад.

Мария фыркнула и открыла новую карту.

— Досужие сплетни.

Но Амадео знал, что это не так. «Рука Бога», волонтерская организация, которую основала Мария Альварес после пропажи собственного сына, которого позже нашли убитым, занималась поисками пропавших без вести и похищенных людей. Удостоенная множества государственных наград, Мария без конца повторяла с трибун, что ненайденный человек никогда не даст покоя тем, кто его ждет. Поэтому она и ее товарищи прилагают все усилия, чтобы дать живым и мертвым покой.

Люди рыдали, когда она произносила свои речи. Но ни один из них не ведал, что на поисках пропавших деятельность «Руки Бога» не заканчивалась. Горе похитителю, если человека находили мертвым! Организация объявляла охоту, пока наконец не затравливала преступника до смерти. Об этом аспекте своей деятельности члены «Руки» предпочитали с трибун не упоминать.

— И тем не менее, — продолжил Амадео, — пусть месть — выдумки, в поисках как жертв, так и преступников вам нет равных. Разве я не прав?

Он обвел взглядом кабинет: на стенах повсюду висели благодарственные письма, как от администрации города, правительства страны, так и от благодарных родственников пропавших. Мария Альварес любила признание и выставляла его напоказ.

— Возможно. — Альварес снова затянулась и открыла короля пик. — Ты бы не пришел из-за мелочевки. Таким обычно занимается «Апани». На какую шишку ты замахнулся?

— Себастьян Арройо. Он же Дженаро Бланко.

Король шлепнулся поверх остальных карт. Марии удалось совладать с собой, но Амадео видел, как на мгновение затряслись ее губы. Но когда она подняла взгляд, то казалась такой же спокойной, какой была