Мариза - Ева Миллс

– На, почисти зубы, и вперед! – тут он словно бы впервые заметил моих изумленных родителей. – Ааа, обязательный рождественский разговор с предками. Меня тоже все время на слезу прошибает. Вот поэтому я всегда разделываюсь с этим еще с утра – он поучительно погрозил мне пальцем, а потом поклонился маме и Хавьеру, приподняв двумя пальцами шляпу.

– Папа, мама, позвольте представиться, дон Сантьяго де Сильва и Альварес де Толедо, фанфарон и фигляр, донжуан и гуляка, к вашим услугам. Поздравляю вас с наступающим Рождеством и похищаю сию прекрасную Дульцинею для безрассудного хождения по тавернам в компании оголтелых оболтусов и легкомысленных дам.

Он был идеален. Если существует на свете момент, когда любящие родители могут доверить с чистым сердцем драгоценную дочку безалаберному золотому стиляге без царя в голове, то этот момент был прямо сейчас. Ничто не могло убедить их лучше, что я не буду рыдать в подушку всю ночь, а пойду веселиться, чем присутствие рядом со мной обаятельного нахала, непринужденно распивающего шампанское из горла.

Хавьер первым взял себя в руки.

– Приятно познакомиться, дон Сантьяго. Я – Хавьер, а это моя жена Ева. Экхм…Ну, не будем вас отвлекать. От хождения по тавернам. Хорошего Рождества и повеселитесь хорошенько.

– Присмотрите за ней! – это вклинилась мама. – Мама! Я уже не маленькая! – возмутилась я, но она упрямо продолжала смотреть на Тьяго.

Он серьезно посмотрел ей в глаза и кивнул.

– Я позабочусь о ней. Обещаю.

***

Связь прервалась и я наконец-то смогла выдохнуть. Я опустила голову на стол. Дерево было прохладным и приятно остужало лоб. Хотелось просидеть так до следующего Рождества, и, наверное, я бы и сидела, если бы Тьяго не маячил в поле моего зрения. Неохотно я выпрямилась.

– У тебя есть соломенная шляпа.

– И не думай, что я не поняла, что ты копировал Пьера.

– И не надо вот ничего мне говорить!

Сантьяго не уходил. Наоборот, он подтянул стул, сел на него верхом и молча смотрел на меня.

– Ты ведь слышал весь разговор,– безнадежно спросила я.

– От первого до последнего всхлипа – со спокойной безжалостностью подтвердил Тьяго. – Я и не знал, что ты такой домашний ребенок. – Он разглядывал меня так, как будто только что увидел. – Почему ты им до сих пор не сказала?

– Мы с Рэем решили, что подождем подходящего момента.

– Плевать, что там решил Рэй. Невооруженным глазом видно, как ты привязана к своей семье! Я целый день пытаюсь не слушать, как ты врешь толпе своих друзей и родственников. И кстати, среди них попалось и несколько моих друзей.

– Прости. Я не хотела тебе мешать.

– Неважно. Ты поэтому не поехала домой? Потому что боишься признать, что и у тебя бывает не все окей?

Он бил без промаха. Я отвела взгляд.

– В этот раз я хотя бы призналась в этом самой себе.

И снова этот внимательный взгляд.

– А что, был и прошлый раз?

Я разглядывала его лицо. Он терпеливо ждал ответа и действительно хотел его услышать. А я. Я чертовски устала быть разумной, сильной и одинокой. Я вздохнула, встала из-за стола, взяла из буфета бокал, налила шампанского из «своей» бутылки, отпила, села обратно.

– Был.

И я рассказала ему. Как уже расставалась с Рэем, как полгода я ходила и улыбалась шире, чем кукла Барби, убедив всех и себя, что у меня все хорошо, и как это в итоге привело меня одной ночью на берег океана. Сантьяго слушал меня молча и только наши опустевшие бутылки подтверждали, что прошло уже немало времени.

– Рэй вытащил меня тогда из воды, и я до сих пор не знаю ответ, собиралась ли я повернуть обратно.

Я тогда прошла полный курс психотерапии и поняла, что я настолько отрицала возможность душевной боли, затолкала ее так глубоко, что мой мозг раскололся на две части и я постоянно видела еще одну меня. А когда сознание вновь объединилось, я просто не смогла справиться со всеми теми чувствами, что разом обрушились на меня. Перед тем как мы расстались сейчас…Те несколько дней после вечеринки, когда я скрывала, что мы с тобой, ну… В общем, это снова случилось, и я бы в этот раз наверняка сломалась, но пришли те розы.

Сейчас… сейчас я не разрешаю себе прятаться от реальности, но сегодня мне очень хотелось спрятать свою реальность от родных. Ну, как ты видел, получилось не очень. И кстати, большое спасибо, что спас меня – уже второй раз, получается. Это твое представление сегодня… ты был неподражаем. И маме будет легче, если она будет думать, что я сегодня где-то в компании пьяных друзей танцую рамвонг, а не сижу у океана в компании Джека Дэниелса и пачки сигарет.

– А ты собиралась?

Я кивнула. – Такой был план.

– Как ты думаешь, Джек не будет против, если я к вам присоединюсь?

Теперь настала моя очередь вглядываться в него.

– Мне казалось, у тебя другие планы на вечер.

– Были. Но я обещал твоей маме, что ты не натворишь глупостей.

Я разозлилась:

– Ну, знаешь, ты вовсе не обязан нянчить и жалеть меня из каких-то благородных донкихотских побужде…Сантьяго прикрыл мне рот ладонью.

– Знаю. Мне просто хочется. Ну что, мир? – он протянул мне мизинец, как делают дети.

– Не то чтобы мне очень хотелось напиваться в канун Рождества в одиночестве. – я обняла его мизинец своим.– Мир.

***

Мы вышли на пляж и развели костер. Привычные движения: сложить хворост и дрова пирамидкой, чиркнуть спичкой – успокоили меня и помогли привести мысли в порядок.

– А ты действительно умеешь разжечь огонь.

Я кивнула:

– Да. До моих дети лет мы жили в Мэйне, в небольшом городке на побережье. Мы с отцом предпочитали активный отдых. Оставляли Еву одну – это называлось у нас «дать маме поработать» и пока она сочиняла в тишине очередную историю, ходили в лес или к морю. Плавание, стрельба из лука, бег наперегонки, определять местоположение без компаса, отличать съедобные грибы и ягоды от ядовитых, костер вот разводить…Хорошее было время. – Я помотала головой, отгоняя воспоминания. – Так что при необходимости я смогу поймать кролика шнурками от своих кроссовок. Со мной не пропадешь.

Я попыталась перевести разговор в шутку, но Тьяго был серьезен.

– А что было потом?

– А потом. А потом папа погиб и все изменилось. Через год мы с мамой уехали в путешествие, около года колесили по миру, нигде не задерживаясь, а потом осели в Лос-Анджелесе, там она познакомилась с Хавьером и вышла за него замуж. – Я увидела, что Тьяго хочет что-то сказать и предупреждающе подняла ладонь. – Не надо меня жалеть. Все в итоге сложилось хорошо. Мама и Хавьер, они очень любят друг друга, ну, да ты сам видел, все эти их переглядывания и пожатия рук. Мы очень подружились с ним на самом деле. Любовь любовью, но, когда на Еву нападает вдохновение писать, лучше не попадаться ей на глаза. Лошади и автомобили, Хавьер научил меня любить и понимать и первых, и вторых. Я даже выигрывала скачки среди юниоров. Да и в гонках участвовала – правда, в неофициальных. Ну а совсем потом я поступила в Колледж искусства и дизайна в и там же встретила Рэя, кстати, во многом автомобили нас и объединили. Ну и пошло. Любовь, расставание, примирение, замужество, престижная должность в Европе…а дальше ты сам знаешь.