Все Вероятности Прошлого - Мария Ерова

Каждый раз, глядя на этих двоих, я не мог не удивляться их непохожести, и это при том, что они были братьями, пусть только и по матери…

Итак, Бенедикт раздал последние указания. Он был чертовски спокоен, этот бесчувственный тощий пацан, который и понятия не имел, что это такое – собственный ребёнок. Мы же с Морисом тряслись как перед первым полётом в космос. Вернее, я хотя бы пытался казаться спокойным. Граф же догладывал собственные губы и слишком часто дышал.

Ради справедливости, надо сказать, наши отпрыски вели себя куда более спокойно и уверенно – ну ещё бы! Это же не их дети сейчас должны были совершить что-то такое, такое… из ряда вон.

-Мартин. – К первому обратился Бенедикт именно к Наследнику Трона Грессии, и тот послушно кивнул и свёл руки в запястьях. Подушечки больших пальцев соприкоснулись с подушечками указательных. Закрыл глаза. Набрал полную грудь воздуха.

Я думал, в этот момент графа просто-напросто парализует, хотя он сам обучал сына всем премудростям использования его Силы. Правда, в одиночестве – без риска потеряться где-нибудь во временном пространстве бесконечности.

-Морис…

Настала моя очередь напрячься как следует, и я даже ощутил черноту, предательски заволакивающую мои глаза.

-Пап! … - Сын с укором взглянул на меня, и мне пришлось успокоиться.

-Начинаем. – Произнёс Бенедикт.

И система заработала.

Несколько секунд не происходило ничего. Абсолютно. Тишина и нервное дыхание беспокойных отцов, не смеющих оторвать взгляда от умиротворённых лиц сыновей, пребывающих… в трансе?

В какой-то миг я почувствовал, что в комнате что-то меняется. Голубоватое сияние, не такое яркое, как неон в глазах графа Анедо, но нечто похожее, потянулось от Мартина к Морису Б., не конкретно от рук или глаз - от всего его облика, и начало проникать, как в губку, в грудь моего сына. Тот часто задрожал, и я было дёрнулся, чтобы помочь ему, но Бенедикт жестом остановил меня, и вскоре дрожь прошла, а Морис Б., казалось, потерял сознание, однако положения не изменил.

-Что происходит? – Прошептал я, беспокойно ёрзая на месте. – Бен, с ним всё в порядке?

Тот холодно кивнул и призвал меня к тишине. Пришлось подчиниться.

Долгих пять минут я места себе не находил, проклиная и затею с экспериментами, и Бенедикта с его не человеческой холодностью. Граф Анедо хотя бы был занят – сквозь плотный неон, исходивший из его глаз, он столь же подробно изучал систему диадов, как и его учитель, и один я был не у дел. Поэтому в момент «пробуждения» Мориса Б. я сам уже едва был жив от охватившей меня паники, и едва сдерживался, чтобы начать вопить и требовать прекращения этого эксперимента.

Но восторг в глазах моего сына перекрыл всё. Мартин «ожил» на миг раньше, он тоже улыбался, чувствуя, как радость наполняет его диада – и в тот момент я искренне позавидовал им, припомнив нашу совершенно невероятную связь с Мирией…

-Я… я видел её…

***

-Твои воспоминания сейчас как никогда кстати, Алекс. – Сообщил мне Майкл холодным выдержанным голосом. – Ты помнишь, ты знаешь тот момент, когда у старшенького из двух диадов «крыша поехала» на идее во что бы то ни стало вернуть свою мать? Да, именно тогда, когда малыш Морис впервые сообщил ему, что якобы видел её…

-Майкл… - В секунду взгляд графа Анедо стал аллегорией укора. – Ты не справедлив к Мартину…

-Да ну? – Хмыкнул Тайлер в ответ. – Я думал, что это я – слепой. Ты можешь закрывать на это глаза сколько угодно, Морис. Но истина от того не меняется: твой сын доведёт нас всех до беды, если не оставит эту параноидальную идею в прошлом.

-Мальчик был травмирован…

-Он уже не мальчик. – Зло отрезал Тайлер. – И только ты, как его отец, в силах положить этому конец. Знаешь, что он прилетает сюда с одной навязчивой мыслью и улетает обратно с ней же?! Нет?! Морис, очнись ты наконец! Прошлого не вернуть! Но подобный настрой способен зарубить настоящее на корню. И тогда о будущем можно будет даже не мечтать.

-Может, поговорим об этом с Бенедиктом? – Осторожно вклинился я в их напряжённый диалог, напрямую касающийся и моих интересов в лице Мориса Б. – Если то, что говорит Майкл – правда, нужно немедленно прекратить это. Я про эксперименты с прошлым.

Граф Анедо шумно выдохнул. Рассудительность была его сильной чертой и, подумав, он согласился.

-Хорошо. Давайте поговорим с Бенедиктом.

Диады.

-Морис, сосредоточься.

Спокойный голос Бенедикта Лоя прозвучал словно сквозь толщу воды, хотя он стоял в шаге от него. Это было нормой, временной коридор, проложенный старшим братом, работал.

-Мартин… Прошу, давай посерьёзней…

Хихиканье Его Высочества Наследника Трона Грессии переросло в громкий смех. Март разомкнул запястья и, больше не пытаясь сдержать накатившую весёлость, повалился на кровать.

Коридор исчез. Морис Б. открыл глаза, с грустью уставившись на брата – злиться на него он не умел, обижаться тоже.

-Ради всех богов, Мартин. – Бен разочарованно покачал головой. – Порой я начинаю сомневаться, кто из вас двоих – старше.

Мартин приподнял голову, и длинные рыжие пряди соскользнули с природно бледного лица. Огромные синие глаза смешливо прищурились.

- Прости, Бенедикт, но у вас обоих сейчас были настолько серьёзные лица, что…

Он вновь засмеялся, вернувшись в исходное положение на кровати. Морис Б. и Бенедикт переглянулись, дело не шло.

- Я, пожалуй, пойду. Уже поздно. – Сдержанно попрощался Бенедикт, и Морис Б. понимающе кивнул. Когда у его брата случалось подобное настроение, все уговоры и доводы были бессильны.

Он не успел устать, но чувствовал себя так, словно усталость вытянула из него последние соки. Усевшись на край кровати, Морис Б. закрыл лицо руками, и тяжко вздохнул.

-Не злись на меня, ладно? – Голос Марта словно выдернул парня из другого измерения – так разительна была перемена интонации. – Я знаю, что веду себя глупо, и мне стыдно…

-Она опять тебе снилась? – Догадался тот.

-Да, только это был не сон. – Мартин теперь казался совсем поникшим. Он и сам не верил в то, что говорил. – Мама была здесь, я точно знаю…

Морис Б. вновь тяжело вздохнул. Если бы он мог, то навсегда бы избавил брата от этого призрака – призрака их матери, которой он никогда не видел при жизни. Но Мартин помнил её слишком хорошо. И он страдал при любом воспоминании о ней, будь то хорошим или совсем наоборот.

-Как я могу тебе помочь? – Чёрные глаза Мориса Б. участливо обратились к брату.