Поводырь - Евгений Щепетнов

— Господин! Господин, степняки! — завопил передний всадник и привстав на стременах указал куда-то право, от реки.

Лоран тоже привстал в седле, и недоуменно уставился туда, где клубилось облачко пыли. Вначале ничего не было видно, а потом ветер отбросил пылевую завесу и стали видны степняки, которые мчались верхом на косматых, гривастых приземистых лошадках. Они приближались так быстро, что Лоран не успел ничего придумать, кроме одного: бежать! Скорее бежать!

А еще у него в голове вертелась мысль: «Приеду в столицу, все выскажу дядюшке!»

А дальше — безумная скачка к замку, от которого удалились на приличное расстояние (ехали к парому). И свист стрел, которые пока что пролетели где-то в стороне — расстояние было слишком большим. А когда Лоран увидел, что убежать не удастся и его отряд будет просто расстрелян в спину, он выкрикнул приказ, и охрана сомкнулась в цепь. Сам Лоран встал в центре и начал раскручивать спирали силовых линий, управлявших потоками воздуха. Он был плохим чародеем, но способности и кое-какое умение у него было. Степняков человек пятьдесят, неужели один маг и двадцать отборных бойцов охраны с ними не справятся?! Не может такого быть!

Фффаххх!

Уплотнившийся до твердости камня воздух рванулся вперед, сбивая сразу человек пятнадцать степняков, покатившихся по земле вместе со своими лошадками, и тут же Лорана что-то кольнуло в грудь. Он закашлялся, удивляясь неприятному привкусу железа во рту, опустив взгляд, и увидел выросший из груди странный цветок — белый с синими полосками. И тут же до него дошло, что это не цветок.

Пробитое легкое отказывалось работать, кровь бурным потоком, пузырясь вытекала изо рта наместника. Но он держался, и даже успел выпустить еще два воздушных кулака, которые изрядно потрепали отряд налетчиков, оставив от него едва ли двадцать процентов состава. Фактически он в одиночку сумел отразить нападение степняков — ирония судьбы и ее причуда. И в самом дурном сне Лоран никогда не видел себя воином, отдающим жизнь на поле брани за империю и ее жителей. Все, чего он хотел — сладко есть, сладко пить, трахать как можно больше женщин всех сословий и форм (любил он это дело всей своей изнеженной душой). И вот надо же — вдруг стал героем!

С этой мыслью он и умер, когда пробитые легкие отказались снабжать тело кислородом и полностью залились кровью. Он уже не видел, как из замка вылетели всадники, и погнались за немногими уцелевшими степняками. Не видел, как добивали раненых и оглушенных магическими ударами степных налетчиков. Последним его видением было — комната, наполненная обнаженными прекрасными молоденькими девушками, и они передают его по рукам, оглаживая, лаская, приникая к нему губами и вылизывая языками.

И он ушел счастливым, с блаженной улыбкой на лице. Что потом очень удивило тех, кто видел его труп.

— Говном был, а умер красиво! — тихо шепнул один из охранников свиты наместника своему товарищу.

Тот скривился и так же тихо шепнул:

— В задницу красивые смерти! Они все хреновые, смерти-то! Жить надо красиво! И кстати, кто теперь будет платить за нашу работу? Хозяина нет!

Товарищ глубокомысленно покивал, и они замолчали, обдумывая ситуацию. Действительно — кто теперь будет платить жалованье?! И вот еще что: возвращаться в Клан теперь нельзя. Только представить: припороли они в Клан, и сообщают, что хозяина не уберегли, а сами остались живы и здоровы, ни одной царапины. Верный способ закончить жизнь прямо там, на пороге клановой усадьбы.

— Потом решим! — объявил первый — вначале хозяина похороним. Хотя…какая теперь нам разница, кто его будет хоронить? Нам все равно за это не заплатят!

* * *

Я не видел трагедии, которая разыгралась под стенами замка. В это время я занимался тем, что руководил Максимом, тащившим труп инквизитора по тоннелю по направлению к реке. Пришлось использовать светильник — Максим не видел в темноте так, как я. А потом я выпустил Максима наружу, на белый свет, а сам остался сидеть возле погруженной в забытье девушки.

Это я ее погрузил в нечто подобное коме. Сварил кое-какое зелье, влил в рот, и…теперь не очнется минимум сутки. Или до тех пор, пока я не дам ей «антидот». Хорошее средство, что-то вроде наркоза. Один недостаток — его нельзя сделать обычному человеку, только маг может произвести такое. И лучше чтобы он был магом земли. А еще лучше — ботаником, таким как я.

После того, как наркоз подействовал, я раздел девушку догола, уложив предварительно на лабораторный стол, и внимательно осмотрел ее со всех сторон, осторожно поворачивая сбоку на бок.

Ну что сказать…хороша девица! По здешним меркам она наверное слишком худа — здесь любят грудастых, задастых девушек, пухленьких и «сочных». Эта же больше напоминала студентку из моего времени — довольно-таки развитую физически, с крепкой мускулатурой и отсутствием лишнего жира, но при этом не заморачивающуюся с фитнессом и тренажерным залом. Крепкая мускулатура у девушки от того, что она много работает — таскает тяжести на кухне (попробуй, подними здоровенную чугунную сковороду или котел!), стирает, много ходит. Вспомнилось, что в средние века у аристократов считалось позором иметь развитую крепкую мускулатуру — даже у мужчин. Крупные мышцы — только у простолюдинов, они тяжело работают, так что им положено. Аристократ-мужчина должен быть утонченным, хотя и не хилым (поверти-ка шпагой на тренировке, или на дуэли), женщина-аристократка — пухлая, постоянно падающая в обморок и нежная, неспособная на тяжелый труд.

Негодяй избил девчонку крепко — кожа во многих местах рассечена до мяса, на семьдесят процентов тело представляет собой сплошной синяк, «украшенный» кровавыми бороздами. Мда…какой сволочью надо быть, чтобы так изувечить самую настоящую красотку?! Он что, был женоненавистником? Или получал удовольствие от того, что мучил женщин? Есть же такие моральные уроды, им только дай беззащитное существо.

Ну а в остальном…вполне ухоженная девица. Даже сквозь синяки это видно. Волосы на теле сбриты, или выдернуты, или маг-лекарь постарался, они умеют и такое, на то он и лекарь. Зубы белые, кожа чистая — по крайней мере на лице. Хорошая девочка. Придется потрудиться, чтобы привести ее в порядок. Все-таки я не лекарь, я ботаник! Так что…просто поводить руками и устранить все повреждения не получится. Надо готовить снадобья. Хорошо, что у меня есть запас трав. И даже самой главной травы — богана. Того самого богана, которым я превратил обычного котенка в то существо, которое теперь зову Уго.

— В человека, брат! — громыхнул голос в мозгу, и я невольно сморщился, настолько это было «громко» — Я человек! Хоть и с четырьмя лапами.

— Ох Уго, Уго…в том и дело, что не человек. Ты лучше человека! Но не человек. И вот что — не кричи так, ладно? Попробуй снижать громкость! Когда ты рядом — меня просто оглушаешь.

— Попробую… (нотки раскаяния в голосе). Брат, знаешь…я тут ходил по тоннелям, и знаешь, что нашел?

— Что? Что-то важное? (разговариваю с Уго, а руки сами собой берут ступку, пестик, отделяют листья и стебли, кладут их в ступку)