Цивилизация. Новая история Западного мира - Роджер Осборн

Большую часть наших представлений о германских народах мы почерпнули из сочинений их тогдашних соперников, римлян, хотя кое‑кто из последних, к примеру Тацит, восхвалял варварские обычаи для демонстрации недостатков самого Рима, то есть в подтверждение собственных политических убеждений. Трактат «Германия» написан Тацитом в 98 году н. э., когда под властью Рима находились Верхняя и Нижняя Германия, провинции на западном берегу Рейна. Порядок проведения регулярных собраний у германцев произвел впечатление на римского автора: «О делах, менее важных, совещаются старейшины, о более значительных — все; впрочем, старейшины заранее обсуждают и такие дела, решение которых принадлежит только народу… Если пред ложения [старейшин] не по нраву, собравшиеся шумно их отвергают; если нравятся —бряцают копьями… На собрании можно также предъявлять обвинения, в том числе требовать смертной казни… На тех же собраниях избирают и старейшин, отправляющих правосудие в округах и селениях». Тацит столь же похвально отзывается о германских обычаях гостеприимства: «Отказать кому‑нибудь в крове, на их взгляд, — нечестие, каждый старается попотчевать гостя в меру достатка». [2] Юлий Цезарь отмечает, что германские старейшины каждый год заново распределяют среди земледельцев наделы для обработки, недопуская тем самым сосредоточения богатства в одних руках — как считалось, это вредит общественному единству.

Новое представление о жизни германцев было получено на основании археологических раскопок в местечке под названием Феддерсон Вирде. Остатки саксонской деревни, существовавшей здесь примерно с 50 года до н. э. по 450 год н. э., указывают на то, что ее обитатели возделывали овес и рожь на сезонно затопляемых полях, при этом применяли удобрения из навоза и севооборот. Германцы знали о римских городах и кельтских оппидумах, но предпочитали жить небольшими деревнями —поселениями в 100–500 человек, имевшими, по крайней мере, одно помещение для общей сходки.

Пгрманцы не строили храмов богам, считая, что нелепо пытаться ограничить присутствие божества каким‑либо сооружением; для них, как и для кельтов, священными местами становились лесные рощи, где они сильнее всего чувствовали присутствие Вотана, главы германского пантеона. До нас дошли сложные по фабуле легенды о германских и скандинавских богах, включающие рассказы об их вторжении в человеческий мир и разнообразных земных метаморфозах. Самое интересное в этих мифах то. что ввиду заранее известной развязки они оказываются вплетены в грандиозное драматическое повествование, начинающееся с сотворения нашего мира и заканчивающееся так называемыми «сумерками богов» (Gotterdammerung, Ragnarok) — последней битвой, в которой гибнут и боги, и герои.

В своем расцвете позднегерманская культура охватывала значительную часть европейской территории, особенно после распада Западной Римской империи. Хотя и западноевропейская франкская культура, и британская англосаксонская обе уходят корнями в культуру германцев, трансформация культуры Англии из кельтской в западносаксонскую служит хорошим примером того, как переплетаются миф и история. Столетиями поколения школьников узнавали о волнах вторжений с Ютландского полуострова и из западной Саксонии, о захватчиках, появлявшихся на востоке и юге Британии по мере отступления римлян, о том, что кельтских обитателей низменных равнин оттеснили на крайний запад и север — в Корнуолл, Уэльс, Шотландию, — и о том, как их землей, которая стала Англией (страной англов), завладели люди, вошедшие в историю под именем англосаксов. Эта последовательность, которая неверна почти во всем, была сочинена главным образом в V веке (т. е. 300 лет спустя), и ее авторство принадлежит Беде Достопочтенному. Скорее всего, помещенное в его «Церковной истории англов» описание народа гордых язычников, заселившего Англию и принявшего христианство, было призвано содействовать укреплению представления об Англии как едином королевстве. Массовое вторжение англов и саксов в южную и восточную Британию никогда не имело места, и есть некоторые сомнения в том, что среди обитавших в Британии народов вообще существовали некие «англосаксы». Учитывая, что деревни британского англосаксонского периода обнаруживались археологами в местах, заселение которых датируется бронзовым веком — к примеру, Уэст–Хеслертон в Йоркшире, Лейкенхит и Уэст–Стоу в Саффолке, — мы имеем дело не с радикальной сменой обычаев, а с непрерывной традицией. Англосаксонское кладбище в Уэст–Хеслертон располагается среди погребальных курганов бронзового века, и более чем 80 процентов останков из 200 вскрытых могил—останки людей кельтского, или старо британского, происхождения, причем ни у кого не обнаружено следов насильственной смерти или серьезных ранений. По всей очевидности, это была мирная, живущая стабильной жизнью община численностью примерно в 100 человек, которая вполне обеспечивала свое пропитание, обрабатывая местные земли.

Вопреки историческим учениям прошлого, согласно которым чужеземцев привлекали в Британии не столько римские, сколько собственно британские поселения, есть достаточно материальных свидетельств непрерывной жизнедеятельности в этих поселениях — на всем протяжении римского завоевания и после него. Сегодня археологи полагают, что обитатели южной Британии сумели сохранить структуру общества во время римского владычества и примерно с V века постепенно усвоили культуру сравнительно небольшого числа германских пришельцев. В результате сформировался гибрид британской и германской культур — к примеру сложившийся язык был германским по словарному составу и кельтским по строению. Не исключено» что аналогичный процесс происходил и на территории Нидерландов и северной Франции, где франки, изначально западногерманское племя, расселились среди старых галльских племен.

Возможно, наиболее важным материальным аспектом всех этих бесписьменных западноевропейских культур, аспектом, который не склонен замечать современный привязанный к земле человек, являлись их тесные отношения с водой. Рассматривая карту Европы, попробуйте сосредоточить внимание не на участках суши, а на том, что их разделяет. Для людей Запада моря, реки и озера были магистралями, а поймы, отмели и пруды — источником пропитания. Береговые линии, речные устья и дельты рассматривались с борта судна, а не с вершины скалы или крутого берега.

Жители Запада были весьма искусными деревянным строителями, умевшими сооружать жилища, не менее устойчивые к непогоде, чем любая римская вилла, и суда, чье устройство осталось непревзойденным в веках. Корабли–захоронения, вроде обнаруженного в южнодатском болоте Нюдам и датируемого 320 годом до н. э., демонстрируют инженерное и исполнительское мастерство, не уступающее ладьям викингов, которые младше них на целое тысячелетие. Знаменитый захороненный корабль в Саттон–Ху в Саффолке был способен добраться до речных поселений вроде Йорка или южного побережья Англии за сутки, а до французского побережья — за двое суток. Сколь бы большую историческую ценность мы ни придавали дорогам, проложенным римлянами, для коренного населения европейского Запада, как до, так и после римской оккупации, они представляли намного менее привлекательную альтернативу Рейну, Маасу, Шельде, Сене. Луаре, Гаронне, Роне, Дуэро, Тахо, Гвадалквивиру, Темзе, Тренту, Хамберу, тысяче меньших рек, прибрежным водам морей — Балтийского и Северного — и Атлантического океана.