Сын болотной ведьмы - Татьяна Рябинина

Высшие силы, если б я могла вот так взять и все выложить! Даже если он каким-то чудом догадается обо всем сам, вряд ли это спасет меня. Неужели Ольвия и Кэрриган поверят в то, что не проговорилась?

Развернув листок, я увидела крупные округлые буквы. Мой почерк? Возможно. Я не помнила. Ощущение пера между согнутыми пальцами, того, как оно скользит по бумаге, выводя слова, осталось. Но не вид написанного.

«Завтра в полночь на том же месте. Не знаю, смогу ли прийти еще, стало слишком тяжело ходить пешком».

Ни обращения, ни подписи, ни указания на место. Но вторая фраза прозрачно намекала, что писала именно я: наверняка на восьмом месяце беременности пройти от замка до опушки леса, да еще ночью, было нелегко.

- Началось все с того, что ты вдруг вздумала пойти к болотной ведьме прошлым летом. Сказала, что у тебя какие-то женские недомогания, а лекарь ничем помочь не может. И что, наверно, поэтому никак не получается забеременеть.

Вот, значит, какой предлог мы с Иритой придумали. И даже скрывать ничего не понадобилось.

- И ты так легко меня отпустил? – спросила я, глядя куда угодно, только не на него. - Одну?

- Прости, но тогда мне было все равно. Наверно, я огорчился бы, если б ты утонула. А может, и нет. Не знаю. К тому же прошлое лето было жарким, болото сильно высохло, тропа тоже. Вы с Иритой и охраной доехали до той же самой поляны и дальше пошли вдвоем. А вот вернулась ты другая. Будто… не знаю… спала наяву и видела то, чего нет. Потом я как-то пришел к тебе ночью, но в комнате никого не оказалось. Подумал, что ты в уборной, подождал немного и ушел.

- Ну, конечно, - не удержалась я. – Тебе было кем меня заменить.

- Не думаю, что тебя это сильно огорчило, Лери, - спокойно отбил удар Гергис. – Да ведь и ты тоже не в отхожем месте была, не так ли?

- Откуда мне знать.

- Ну да, ты же не помнишь. Когда я сказал следующим утром, что приходил к тебе и не застал, ты очень сильно испугалась. Затем это повторилось еще раз. Я промолчал и начал за тобой следить. Потому что не сомневался: ты завела любовника. Само по себе это меня не слишком волновало. Но не хотелось, чтобы ты родила ребенка и выдала за моего. Тогда мне не удалось ничего выяснить, а потом мы вернулись в Неллис. Там за тобой приглядывали доверенные люди отца. Откуда я знал, может, твой… друг из моей свиты. С тебя глаз не спускали, и вдруг ты заявила, что беременна. Твоя Ирита подтвердила бы что угодно, даже под присягой. Пришлось допросить прачек. Те сказали, что беременность свежая, не из Оддена. Прачки, Лери, знают все, их не обманешь.

Закрыв лицо руками, я задыхалась от стыда. Как же все это было… мерзко, отвратительно!

- Конечно, - вырвалось сквозь слезы, - если мужчина спит со всеми подряд, это нормально. Он же мужчина, ему можно. Но если женщина…

- Лери, - Гергис погладил меня по волосам, - я тебя ни в чем не виню. Ты имела причину поступить так, даже если в этом не были замешаны ведьмины чары. Но я почти уверен, что без них не обошлось. Когда весной мы приехали в Одден, я надеялся, что ты не будешь продолжать свои встречи с любовником, поскольку ждешь ребенка. Но ошибся. Однажды ночью в конце весны увидел, как ты вышла из комнаты, в темном плаще. Пошел за тобой, но отстал и потерял из виду. И только потом понял, что ты могла пройти подвальным коридором и задней калиткой. А через две недели нашел ваш тайник. И эту записку в нем.

Он взял листок у меня из рук, разорвал на мелкие клочки и пустил по ветру, который унес их в воду.

- Тогда я понял только то, что этот человек не из замка. Будь он кем-то из своих, ты не стала бы бегать в лес по ночам. Но вдруг из деревни или из города? И только позавчера все встало на свои места. Сначала мне доложили, что у замка видели Ириту, хотя я запретил ей даже приближаться к Оддену. А вечером ты заявила, что ведьма может излечить тебя от слепоты. Вот тогда-то я и сложил все вместе. Поэтому и поехал с тобой. Знаешь, Лери, почему еще я подумал о колдовстве? Не только потому, что со мной произошли какие-то странные вещи. Другая могла пойти на связь с Кэрриганом от обиды и злости, чтобы отомстить мне. Но… не ты. Только не ты.

После этих слов во мне как будто лопнула туго натянутая струна, и я разрыдалась. Прижав меня к себе, Гергис собирал слезы с моего лица губами и целовал так, как никогда раньше. Я не помнила – но знала, что ничего похожего со мной еще не было.

- Я люблю тебя, Лери! – шептал он. – Очень люблю!

И от каждого его слова меня раздирало такой болью, что слезы лились еще сильнее. И вдруг… иссякли сами собой.

Потому что я вспомнила то, о чем думала ночью.

- Гергис… Кэрриган сказал, что нашел меня на дороге. Но если ты забрал эту записку из тайника, он не мог знать, что я жду его у леса. Кто тогда принес меня в замок?

Часть II. Игорь - Гергис

Говорят, когда человек умирает, перед его глазами пробегает вся жизнь.

На самом деле те, кто умерли, уже ничего не расскажут. А те, кто рассказывают, все-таки не умерли.

Передо мной пронеслись события всего одного дня. Цепочкой коротких вспышек, похожих на следы трассирующих пуль. А день этот начался вполне неплохо, продолжился хуже, а закончился… в общем, он просто закончился. Как и вся довольно бестолковая жизнь Игоря Званцева, тридцати лет от роду, русского, холостого, беспартийного, юриста по образованию и роду деятельности, не состоявшего, не привлекавшегося, не замеченного – эт сетера.

Как-то мы с парнями крепко взяли на грудь в баре и спорили до хрипа, хорошо было бы знать точный день своей кончины или нет. Ну там привести дела в порядок, со всеми помириться, попрощаться, морально приготовиться. И сошлись на том, что все же не стоит. Дела делами, а все равно перед смертью не надышишься. Уж лучше жить так, как будто никогда не умрешь, чем думать постоянно о том, что в любую секунду все может оборваться.

Хотя это чистая правда. Еще как может.

Но в тот солнечный летний день, проснувшись в семь утра и размахивая гантелями у открытого окна, я строил планы и на вечер, и на обозримое будущее.

Приехать в офис до пробок, раскидать, ни на что не отвлекаясь, все скопившиеся дела по трудовым спорам, подкорректировать расписание на следующую неделю и уйти тоже пораньше. Купить цветов, встретить с работы Веронику. Ссора слишком затянулась, и кто-то должен был в конце концов сделать первый шаг. Да и в целом мы подошли к тому моменту, когда надо или идти дальше, или расставаться. Расставаться не хотелось.

Утром все выглядело вероятным, возможным и безоблачным, как июньское небо. Но разве в Питере можно верить безоблачному небу? Даже те, кто вечно ленятся заглянуть в прогноз, знают, что оно означает либо ледяной ветер, либо… короче, все равно погода скоро изменится, потому что лето в Питере обычно бывает только тогда, когда Игорь Званцев на работе.