Великий жулик Большой папа - Валерий Гусев

– Он улетел, – ляпнул Алешка. – Ты разве не знаешь? – и удивленно хлопнул глазами.

– Куда улетел? – мама тоже захлопала глазами – даже ресницы залязгали.

Алешка небрежно пожал плечами и полез на свою полку:

– Куда, куда? На работу. Мне Юрий Иванович сказал.

– Ничего не понимаю, – призналась мама. – Ну-ка, Алексей, – поподробнее.

– Его на работу отозвали. Вертолет за ним прислали. Потому и поезд остановился. Он даже попрощаться не успел.

– Поезд? – удивилась мама. – С кем?

– Папа, – уточнил Алешка. – С нами.

Папу из каждого отпуска срочно (обычно на второй день) отзывают на работу. Поэтому мама не очень удивилась, но очень расстроилась.

– Ну вот… Опять… А мы как же?

– А мы дальше поедем, – весело и бодро отозвался Алешка. – Папа просил передать, чтобы мы не унывали. В Светлорецке он нас встретит.

Врать Алешка умел. Но его иногда нахальство подводило. Вот и сейчас он начал путаться. К счастью, мама отвлеклась:

– Что это у тебя, Дима? – спросила она. Со страхом.

Я, как дурак, промолчал и только переводил взгляд с маминого испуганного лица на пистолет, который до сих пор держал в руке и с которым, оказывается, так и шел по всему составу.

– Это папин, – снова выручил меня Алешка. Не моргнув глазом. – Он просил его в чемодан спрятать.

Тут мама немножко пришла в себя.

– Я его сама спрячу. И запру на ключ.

И она двумя пальцами взяла у меня пистолет.

– Предохранитель проверь, – небрежно посоветовал Алешка. И так же небрежно добавил: – А то как ахнет!

Мама в страхе, как гадюку, отбросила пистолет на одеяло.

Я подобрал его, поставил на предохранитель и сунул в чемодан. И мама заперла его на ключ. А ключ положила на столик. И, немного осмелев, скомандовала:

– Дима, чемодан – на самый верх! И не смейте к нему подходить!

– А то как взорвется! – захохотал Алешка.

Так, с одной задачей мы справились. Теперь нужно разгромить захватчиков поезда.

Ну, это уже пустяки. Алешка наверняка что-то уже придумал.

А поезд все стоял. Задумчиво так. Вокруг него колыхались травы, над ним парили степные орлы.

Вдруг зашуршала трансляция:

– Всех пассажиров, – промяукало радио, – просят выйти из вагонов. На пикник. – Выбрался Котяра, значит.

Мама взяла свою сумочку и стала красить глаза. Мы переглянулись. Этого нельзя допустить.

– Я не пойду, – сказал Алешка. – Чего я там не видел? Я лучше с кактусом посижу. А то вдруг без нас расцветет?

– Э нет! – спохватилась мама. – Я тебе не доверяю. Я сама с ним посижу. Чего я там не видела? А вы мне потом расскажете.

– Обязательно! – пообещал Алешка, спрыгивая с полки. – Два раза.

Когда я вышел из вагона (Алешка почему-то немного отстал), меня охватило степное очарование. Прямо над степью высоко в небе сияло яркое солнце. И красиво освещало могучие степные травы. Вблизи они все будто светились зеленым, прямо-таки изумрудным светом, а подальше от нас и поближе к горизонту отливали стальной синевой. Набегавший иногда ветерок мягко их колыхал, и они начинали ходить ленивыми волнами – будто дышало до самой дали необыкновенное море.

Но самое главное – это запах. Густой, разнообразный, я бы сказал, смешанный, как в аптеке, где продают всякие сушеные травы. И все время слышался мягкий шелест. И скользили иногда над травами тени легко парящих в небе больших, с распластанными крыльями, хищных птиц…

Рядом с нашим вагоном волновалась кучка пассажиров. Они уже почувствовали что-то неладное, и их не обмануло приглашение на пикник. Только один беззаботный дядька в широкополой соломенной шляпе и с пустым чайным стаканом в руке сновал от группки к группке и суетливо расспрашивал:

– А че за пикник-то, а? С шашлычком, да? Спиртные напитки будут?

Никто ему не отвечал. Над толпой сгустилось и повисло, как грозовая туча, тревожное ожидание.

Наши люди, как говорит мама, уже не ждут ничего хорошего от всяких сообщений. Даже если им обещают пикник и «райское наслаждение».

Тут в дверях одного вагона появились по очереди два парня с автоматами, спустились на насыпь и, протянув вверх руки, почтительно помогли спуститься нашему знакомцу и знатоку кактусов – Котяре. За ним из вагона вышли еще двое.

Котяра потер шишку на лбу, выдвинулся вперед и, требуя тишины, поднял пухлую волосатую лапу. Четверо стали за его спиной. Мы с Алешкой, чтобы не привлекать внимания, ввинтились поглубже в толпу. Хотя во время схватки в купе начальника поезда Котяра, конечно же, нас не мог заметить: он, как влетел, так и грохнулся – лбом в пол.

– Ты где был? – спросил я брата.

– Мамину безопасность обеспечивал.

Запер он ее, что ли? Но я не успел спросить – Котяра начал свою речь, открывая «пикник».

– Граждане пассажиры, дорогие мои! Начальник нашего поезда самовольно его покинул и скрылся в неизвестном направлении. Он сделал правильно. Все равно состав по решению Министерства путей сообщения поступает в мое распоряжение. Прошу не волноваться и следовать моим указаниям. – При этих его словах все четверо парней, как по команде, потрясли своими автоматами. – Наша вынужденная остановка скоро закончится. Сейчас мы отцепим электровоз, прицепим к нему вагон со стратегическим грузом и доставим его по назначению. А затем вернемся за вами. Или пришлем другой локомотив…

По толпе прошел возмущенный гул, и началось волнение.

– Безобразие! – раздались не очень уверенные выкрики. – И так уже задержались!

– Я цветы везу на выставку! Опаздываю! Кто мне оплатит убытки?

– А где шашлык? Где спиртные напитки?

– А у меня торт прокис. Теща не простит!

– Так ей и надо! – отмахнулся Котяра. – Небось старая ведьма…

– Не старая. И не ведьма. Крутая женщина. В Армавире два рынка держит. И еще два крышует.

Котяра насторожился.

– Крышует? Как фамилия? Или кликуха?

– Фамилия у ней простая. Не тебе знать, – строго ответил пассажир с прокисшим тортом. – А кликуха у ней – Зануда.

– Все! Понял. Поедешь с нами. Мы тебя на поезд до Армавира пристроим. Отходи в сторонку, дорогой мой.

Картина стала проясняться. Не только для нас с Алешкой, но и для всех пассажиров. По толпе вместо ропота зашелестел тревожный, опасливый шепот:

– Террористы…

– Бандиты…

– А может, еще ничего… Постоим здесь, погуляем. Спиртные напитки попьем…

Но Котяра сразу внес ясность: