Все к лучшему - Юлия Барановская

Все самолеты летали только из Москвы. Мы сели на поезд до столицы с моей любимой подругой Капустой и ее парнем. Они просто обычные ребята, не связанные с футболом. Первым делом мы решили пойти в вагон-ресторан, чтобы расслабиться. Парень моей подруги Виталий, взрослый мужчина, готов был хорошенько выпить, а у Андрея непереносимость алкоголя, как у чукчи. Кажется, у них отсутствует какой-то фермент, который расщепляет алкоголь. Он, конечно, пьет, но делает это ужасно. Он не может быть в легком хмеле, ему нужно дойти до крайности. Представьте себе подростков в подворотне, которые купили бутылку и с закрытыми глазами хлещут. Андрей пил также, будто в первый раз дорвался. Надо сказать, во время сезона он не употреблял вообще. Но вот в отпуске решил расслабиться. Виталик – крепкий парень, так что выпили они прилично. И вдруг, в какой-то момент, мы сидим за столом, и Андрей куда-то уходит без слов. Молча встал и пошел. Я сразу за ним. Догоняю, а он тупо, глядя в одну точку, идет обратно в купе. Я и не заметила, как за секунду он стал невменяемым. Плохо ему было, конечно, до ужаса. Весь отпуск Андрей капли в рот не взял, и я была очень рада, что Виталик так его отвадил.

Спали мы с Андреем вместе на одной полке. Моя Капуста покрупнее, чем я, и Виталик здоровее, чем Андрей, раза в два. Они полночи шутили: «Такие они хорошие. До такой любви нам надо с тобой похудеть кило на 50».

Так же мы вели себя и в отпуске, мы не отлипали друг от друга: мы пили из одного стакана, ели из одной тарелки, сидели на одном стуле и слились в одно существо. У нас появилась присказка. Я говорила: «Какая девочка?» Он отвечал: «Умная». Я по-детски надувала губы: «Нет! Какая девочка?» – «Красивая». «Ну, нет!!!» «Маленькая?» – со смехом говорил он. «Да, нет же» – «Любииииимая!» Тогда же меня все стали называть «Маленькая». Постепенно это трансформировалось в Масяню. Масяней меня звали следующие 10 лет жизни.

Это вообще был прекрасный отпуск – настолько, насколько он может быть прекрасным у двух молодых влюбленных в окружении хороших друзей. Мы играли в мафию, посещали экскурсии, снимали лодку и ездили на рыбалку большой компанией. Ходили в какой-то супермодный ресторан, куда сложно заказать столик, и ели там фирменное блюдо: крабы и лобстеры, приготовленные в черном перце. Нам принесли фартук, чтобы не перепачкаться – это же целое развлечение, и мы радовались как дети этому новому и необычному в нашей жизни. Правда, когда принесли счет в конце вечера, мы быстро повзрослели. У Андрея вылезли глаза на лоб от понимания, сколько денег можно отдать за еду. Но тем не менее он мужественно это пережил. А потом в нашей жизни случились босоножки. Пожалуй, это была первая наша настолько дорогая покупка.

Дубай – зона беспошлинной торговли. Все продается уже без налогов. Практически в один из первых дней мы поехали прошвырнуться по магазинам. Все что-то покупали, а мы с Андреем ходили и смотрели, пока не зашли в магазин с обувью. Туфли – мой страстный фетиш, а тут море безумных босоножек из новой коллекции от Вичини, которые дьявольски соблазняли меня. Я сразу влюбилась в них – мою прелесть на золотом каблуке, а впереди на ноге лежит золотой крокодил и переливается дорогими камнями. Это сокровище стоило 800 долларов. Продавцы даже пообещали скидку, потому что никогда не видели такого восторга, как у меня. Минус 10 % – 720. Андрей всегда говорил, что дарить подарки для него удовольствие. Его детскую искренность в этом вопросе невозможно сыграть. Тем не менее босоножки за такие деньги давались ему тяжело. В общем, мы ушли из магазина, а легенда о крокодиловых босоножках осталась в нашей компании и жила на протяжении всего отпуска.

Мы не купили их по вполне объективным причинам. В тот период Андрей зарабатывал уже достаточно, но львиная доля денег уходила в ремонт квартиры, и бюджет был рассчитан. Плюс ко всему Андрей решил, что хочет подарить мне шубу, и мы понятия не имели, во сколько она обойдется, а кредитных карт тогда у нас не было – только кэш, с которым нас чуть не замели на границе. Андрей зачем-то решил заполнить декларацию, но пойти через зеленый коридор. Я попыталась раскрыть рот, и сказать, что он выбрал не тот коридор, но поймала его красноречивый взгляд «я сам все знаю», и мы пошли, как он сказал. У таможенницы вылезли глаза на лоб, когда он дал ей бумажку. «Вы везете деньги?» – «Да». – «А почему вы, заполняя декларацию, идете через зеленый коридор?» Нас двоих приняли, шмонали, пересчитывали все деньги. В общем, вылетали мы с волнениями.

Расход бюджета на отдых зависел от моей шубы. Ее покупка была запланирована – значит, нужно ее купить. Это был для Андрея обряд инициации, переход из мальчика в мужчину – купить своей женщине шубу, – и проходил он его достаточно неуклюже. Он долго вынашивал мысль о покупке и старался все обговорить, рассчитать заранее, сам захотел распределить наш бюджет, чтобы купить жене нужную вещь. Это был не просто подарок, когда кавалер ухаживает и удивляет свою даму. Планирование и совместный выбор – это уже серьезный и зрелый подход.

Деньги остались… Это я к тому, что улетела я все-таки с босоножками. Наверно, сейчас кому-то покажется, что я рассказываю ерунду. Кому интересно читать о том, как мне подарили обувь? Но это не бред. Это становление семьи.

Конечно, босоножки эти – самые любимые до сих пор.

Но история на этом не закончилась. Уже когда Андрей ушел и мы год не жили вместе, я проходила по знаменитой своими бутиками Слоун-стрит и увидела босоножки Вичини. Их купил под себя Джузеппе Занотти, и то ли сделал рембрендинг, то ли они объединись, не буду вдаваться в подробности. Но я похолодела, когда увидела мои босоножки с крокодилами, перевыпущенные спустя И лет. Только те были с камнями, а новые – весьма символично с шипами. Вот такой поворот, жизнь закольцевала события, и мне показалось, что это какой-то знак. Да, они появились, но совершенно с другим настроением. Первый позыв был – купить, неважно, какие, неважно, какого размера, просто купить. Я их примерила и вдруг поняла, что меня в них все раздражает, и что они мне не нужны. Те босоножки в тех обстоятельствах были желанными, как и наши отношения с Андреем тогда. В том возрасте, в том положении, в тех обстоятельствах мне хотелось быть вместе с ним. Но нужно ли мне это теперь?

Потом эти босоножки долго мозолили мне глаза, оставаясь в нужном размере. Такое ощущение, что они никому не были нужны, и я встречала их везде, хотя это была какая-то лимитированная коллекция. Я каждый раз проходила мимо. У меня остались те, которые я люблю, до сих пор у меня с ними связаны счастливые воспоминания, и другие мне были не нужны. Ведь воспоминания нельзя подменить. Как и отношения.

Как я уже говорила, мы полтора года жили вместе с мамой Андрея – Татьяной Ивановной. Все это время параллельно строилась другая квартира, там была комната для него, под него, и мы с его мамой даже вместе ездили выбирать мебель и шторы. Я долго ждала решения Андрея, как мы будем жить дальше. Но, видимо, он в тот момент даже не думал об этом. Я понимаю, что он еще не отделился от мамы, – это раз, во-вторых, все-таки ему надоело жить в этой халупе, а тут новая квартира с ремонтом, что сделали специально под него, в который он вкладывал заработанные деньги. Мы переехали и стали жить снова втроем. Шикарные условия, красивый ремонт, две хозяйки.