Невыносимые. До порога чужих миров - Ирина Лазаренко

Тахар воспользовался случаем и схватил книгу. На картинке была изображена фигуристая обнаженная женщина с небольшими бараньими рожками. В довольно смелой позе изображена, надо сказать.

– «Ночница. Сберегательница, соблазняющая молодых, вызывающая у них сладострастные желания. Не может быть причислена к заботливым либо вредоносным сберегателям, некоторые исследователи вовсе не причисляют ночницу к таковым, считая ее особенным видом видений…»Хорошенькое видение!

– Такую зверушку хочет себе Тахар? – не открывая глаз, поинтересовался Элай.

Рань залился краской. Тахар показал эльфу что-то на пальцах, хотя тот не мог видеть.

– «Чары сберегательниц не действуют на гномов и троллей…» – с чувством закончил Тахар. – А может, это чары гномов и троллей не действуют на сберегательниц, как считаете?

Элай и Рань расхохотались.

– Откуда в Мирах знают про троллей? – пробормотала Алера.

Элай перекатился на живот, протянул руку и перехватил книгу, на вздох опередив Раня.

– «Водник – воплощение водяной стихии, одновременно заботливый и вредоносный сберегатель, хранитель рек и озер. Представляется в виде пучеглазого человека с рыбьим хвостом…»

Рань фыркнул:

– Вовсе водники не пучеглазые!

– Да мы знаем, – проворчал Тахар.

Алера оставила надежды получить книгу обратно и растянулась на песке, пристроив голову на пояснице Элая. Тот вздрогнул и чуть повысил голос:

– «Не выходит на сушу, командует рыбами, раками, утопарями и прочими жителями водоемов…»

– Как жизнеутверждающе, – одобрил Тахар. – Утопарь – житель водоема. Мертвяга, видимо, – обитатель погоста. М-м-м… Слушайте, сберегатели – это ж просто призорцы, выходит. Нетутошние призорцы, ну кроме водника, он-то наш.

В реке громко плюхнула рыбина. Элай закрыл книгу и снова лег, положив томик под голову.

– Отдай! – возмутился маг. – Я почитать хочу!

– Не блажи, – проворчал Элай. – Зачем тебе сборник детских сказок? Утопарь – житель водоема, ночницы вызывают сладострастные желания, а поверх витают гении, осеняя благодатью.

Тахар молча выдернул из-под эльфа книгу, привалился спиной к булыжнику и погрузился в чтение. Рань, приподняв следующие страницы, исследовал рисунки.

Алера некоторое время дремала, слушая мерное журчание речной воды. Еще несколько раз громко плюхнула рыбина, в камышах поодаль забила крыльями утка. Потом Алере на нос села большая голубая стрекоза, и девушка, открыв один глаз, стала наблюдать за ее полетом. Насекомое то зависало на пару вздохов, то бросалось в сторону, потом замирало там и снова возвращалось – без всякого видимого толка.

Элай приподнялся на локтях, посмотрел на солнце и зевнул, предъявив миру два ряда отличных зубов.

– Хороший амулет бы получился, – отметил Тахар. – Или бусики.

Зубы у эльфов были ровные, мелкие и крепкие, как у молодых лошадок. И почти никогда не болели – во всяком случае, так говорил местный лекарь, и он не мог припомнить, чтобы кто-то из лирмских эльфов когда-нибудь пожаловался на зубную боль. Тахар нарочно интересовался.

– Давайте собираться. – Элай и с хрустом потянулся. – Тетка нас всех скопом сегодня к обеду ждет. Обещала пироги, жареное мясо, фрукты в меду, что-то еще… И вина мы привезли эллорского. Хорошее вино, из белого винограда.

Тахар издал победный клич и тут же вскочил, сунув под мышку книгу: до этого к обеду его ждала только Сарта со своей извечной кошмарной стряпней. Рань потер глаза, вздохнул, тоже поднялся и снова принялся ощупывать языком расколовшийся зуб. С таким зубом, пожалуй, не очень-то мяса поешь.

Этот Мир обладал редкой особенностью: из него в Ортай вели два портала. Второй находился недалеко от речки и выводил за околицу Лирмы как раз напротив конюшни. А от конюшни до дома эльфов рукой подать.

Алера, не открывая глаз, помотала головой:

– Я ничего не знаю, я никуда не пойду. Мне удобно и хорошо, есть я не хочу, а хочу я спать. А давайте Рань сходит в Лирму и принесет нам от тетки мяса? И фруктов. И пирогов. И вина.

– Да, ты совсем не хочешь есть, – согласился Тахар.

– Вставай-вставай. – Элай ткнул Алеру. – У тебя вообще самая важная задача, Аль, ты деда на обед приводи. Тетка очень на нем настаивала, так мило отводя глаза и жутко краснея.

* * *

– Хобур говорит, в последнюю ярмарку в Киларе теленка видел белого.

– Да ну? Что ж не купил-то?

– На корм для птицы потратиться успел. К вечеру дело было.

– Да что ты, Анаэн, Хобур сроду до вечера в городах не задерживался! Сочиняет, небось, про теленка!

– Да зачем бы?

– А кто его поймет. – Орим пожал плечами и с удовольствием вгрызся в цыплячью ножку.

Мясо Анаэн приготовила нанизанным на палочки над очагом, где прогорали вишневые веточки. Получилось мягко и душисто, прямо само снималось с костей и запрыгивало в рот.

Весь дом сегодня пропах острыми и пряными томскими приправами, а еще – эльфийскими травками: не иначе с обедом тетка затеялась с самого утра. Дом у эльфов был светлый, очень чистый, повсюду стояли вазочки, фигурные камешки и коренья на деревянных подставках, сухие цветы в глиняных вазах, лежали вязаные салфетки и коврики.

Точнее, везде, кроме комнат Элая и Раня: те скорее походили на тролльи пещеры, чем на эльфийское жилье. Соваться к ним с метлой тетка перестала лет семь назад, решив, что если дети твердо решили вырасти свиньями – так это их Божиней данное право.

А еще была большая пристройка, которую эльфы делили как мастерскую: Элай там делал свои луки, а Рань, отгородившись занавесками и полками, мудрил с Кристаллами. Каморка Ал еры в сравнении с эльфийской мастерской выглядела образцом чистоты и упорядоченности.

Орим нагреб себе еще соленых огурчиков, блаженно вздохнул и заработал челюстями. Редко когда ему удавалось поесть сытно и вкусно: сам он, хотя и давно вдовствовал, так толком и не выучился стряпать. Алере же было интересней носиться с друзьями по округе и по Мирам, чем у печки плясать, и Орим на это слова дурного не говорил, потому как напляшется еще – женская доля известно какая. А Шисенна, эльфийка-помощница, готовила вкусно, но просто: супу сварит и каши, но пирожки вертеть не затеется и полдня держать мясо в травках не станет. Понятное дело, ее своя семья дома ждет, да и не было такого уговора, чтоб разносолы наводить в чужом дому.

Как же тут отказаться от приглашения на обед к Ана-эн? Чем порадовать пожившего человека, если не доброй едой и эльфийским вином?

Элай и Рань всегда привозили вино из Эллора, но в этот раз каким-то чудом раздобыли чуть ли не полуведерную бутыль чего-то особенно удивительного, золотистого, душистого и очень виноградного, прохладного и теплого одновременно. То ли эльфы решились ограбить погреб главного эллорского винодела, то ли им выпала редкая удача. Еще более редкая, чем покупка коровки чисто белого цвета.