Оцепенение - Камилла Гребе

– Ладно, – говорит полицейский. – В помойке они вряд ли кому-то навредят. Когда это было?

– В воскресенье. В половине восьмого. Так мне кажется. Я не смотрела на часы, но помню, что сразу после этого приехал мусоровоз. Я подумала, что странно, что он приехал так поздно, да еще и в воскресенье. Они теперь забирают мусор крайне нерегулярно. Видимо, какие-то проблемы с ключами…

Старший полицейский прокашливается. Судя по всему, проблемы с вывозом мусора в Фруэнгене его мало интересуют.

– У вас есть представление, куда он мог пойти? Может, к родственникам?

– Его отца нет в живых, – отвечаю я коротко. – Дедушка в больнице. Других родственников у нас нет.

У меня ноет в груди при мыслях об отце.

У него рак, он умирает в хосписе. Я пыталась заставить Самуэля навестить дедушку, объясняла, что ему недолго осталось, но Самуэль категорически отказался.

Не знаю, страшно ли ему или просто плевать.

– А друзья?

Качаю головой.

– Нет, хотя… У него есть один друг. Лиам. Лиам Линдгрен. Он живет по-соседству. Дом номер восемь по нашей улице, если я не ошибаюсь. Они дружат с детства. Помню, уже в первом классе они были не разлей вода. Но вряд ли он ночует там. У них тесно. И собаки. Две или три. Не помню точно, но больше одной. Ой, что я говорю, у них две собаки. Крупная сдохла весной. Что-то с желудком. У собак такие чувствительные желудки.

Я замолкаю.

В который раз напоминаю себе, что не стоит столько болтать, особенно о всякой ерунде, которая не интересна полиции. Какое им дело до собак Лиама.

Полицейский достает визитку и кладет мне в руку.

– Позвоните, если он с вами свяжется. Мы хотим ему помочь, но нам надо с ним поговорить.

Я киваю и утираю слезы тыльной стороной ладони. Потом поправляю блузку и открываю дверь в торговое помещение.

Полицейские идут к выходу, а я остаюсь стоять в дверях склада.

Стина и крупная женщина все еще стоят у кассы и смотрят на меня во все глаза.

Компьютер Малин пикает, и она склоняется к нему. Стучит по клавишам, наклоняется еще ближе.

Мы два часа изучали всю информацию о Юханнесе Ахонене. Малин проверила стандартные источники – мобильного оператора, банк, перерыла все социальные сети и составила список друзей и родственников.

– Судмедэксперт написал, – сообщает она, хмуря брови. И через пару секунд: – Это он. Покойный Юханнес Ахонен.

– Это с самого начала было ясно, – комментирует Дайте. – Дай глянуть.

Он придвигает к себе ноутбуки читает письмо, поглаживая бороду.

– Черт побери, – бормочет Малин, и на секунду я вспоминаю наш импровизированный участок в бывшем продуктовом магазине в Урмберге, мороз, кусающий щеки, и поросший елями Урмберг.

Черт побери.

Любимое ругательство Андреаса. Неудивительно, что теперь, когда они живут вместе, Малин тоже им заразилась.

– Бедная Туула Ахонен, – продолжает Малин. – Несчастная женщина.

Перед глазами возникает мать Юханнеса, вся в слезах, покачивающаяся взад-вперед на пуфике в квартире в Юрдбру.

Мне бы тоже хотелось, чтобы это был кто-то другой.

Но такое случается редко.

А если и случается, то у Кого-то Другого тоже есть родители и друзья, ничего с этим не поделаешь.

Мы сидим в небольшой переговорной с видом на парк. Солнце почти село, в парке темно. Видно людей, выгуливающих собак, и компанию, устроившую пикник на большом красном покрывале.

Мы с Малин переглядываемся, но молчим. Дайте невозмутимо продолжает читать. Время от времени хмыкает, словно соглашаясь со словами судмедэксперта.

– Личность установлена благодаря зубной карте, – отмечает он. – ДНК-анализ будет готов через неделю, но, разумеется, только подтвердит информацию. Вскрытие закончено. Отчет о результатах вскрытия поступит завтра, но она пишет, что причину смерти установить не удалось.

Малин тяжело вздыхает.

– Но ведь он весь был искалечен! – восклицает она и обхватывает растущий живот.

Дайте снова хмыкает.

– Это да. Все кости сломаны. Но уже после смерти – post mortem. Она не нашла кровотечения в окружающих тканях. Значит, в момент травмы мужчина уже был мертв. Да уж, она любит изъясняться загадками.

– И отчего же он тогда умер? – вопрошает Малин.

Дайте хохочет, словно это особо удачная шутка.

– Думаешь, это написано в письме? Ну нет… Сегодня из судмедэкспертов информацию приходится вытягивать тисками. Они так боятся совершить ошибку, что порой мне кажется, легче было бы самим провести вскрытие, чем обращаться к ним за помощью.

Малин смотрит на меня и едва заметно приподнимает бровь.

– Читаю еще раз, – продолжает Дайте. – Написано, что травмы высокой степени тяжести были нанесены посмертно. Травмы высокой степени тяжести? Это что еще за хрень? Неужели нельзя выражаться человеческим языком?

– Может, он попал в автомобильную аварию, – гадает Малин. – Или лодочную. Или упал с большой высоты…

Она осекается, осознав, что только что сказала. Дайте опускает глаза в пол.

– Прости, – смотрит на меня Малин.

Я не отвечаю. Но мне их жаль. Они так стараются не говорить ничего, что может меня расстроить, напомнить мне о Наде.

Будто это имеет какое-то значение.

Будто я не думаю о ней каждую минуту.

– И что теперь? – спрашивает Малин.

– Ждем результатов вскрытия, ДНК-экспертизы и химического анализа, – вздыхает Дайте. – Криминалисты тоже еще не закончили. Не знаю, чем они там занимаются. Погоди! Они нашли остатки кожи под ногтями Ахонена. Возможно, он защищался.

– Бинго! – расплывается в улыбке Малин, словно дело уже раскрыто. Разумеется, иногда случаются чудеса, ДНК совпадает с одним из тех, что уже в базе, и остается только поехать и взять подозреваемого. Проще, чем заказать пиццу по телефону.

– Но они не уверены, что удастся извлечь профиль ДНК, – продолжает Дайте. – Тело долго пролежало в воде. Так что не радуйтесь раньше времени, милочка.

Поворачиваюсь к Дайте.

– Ты говорил, что Ахонен был связан с Игорем Ивановым. Стоит копнуть глубже?

Дайте кивает:

– Определенно стоит, но связь довольно слабая. Три года назад Ахонена взяли на хранении большой партии кокаина. Двести грамм. Явно не для собственного потребления, а для продажи. Наши ребята установили, что кокс он купил у Мальте Линдена, хотя прямых доказательств тому не было. Тем не менее, по нашим данным, Мальте Линден работает на Игоря Иванова. А Игорь Иванов заправляет торговлей наркотиками на юге Стокгольма. Поэтому каждый, кто торгует наркотиками или покупает их, каким-либо образом с ним связан. Но прокурору об этом лучше не упоминать, потому что, прежде чем мы успеем произнести «обыск», он стащит с нас портки и посадит на раскаленное железо.