Сталинская экономика Победы. "Было время - и цены снижали" - Дмитрий Верхотуров

Подобное военное превосходство вполне позволяло «Малой Антанте» осуществить нападение на СССР, и в таком случае французские, польские и румынские войска смогли бы оккупировать Белоруссию, Украину, захватить Донбасс, а также Закавказье и бакинские нефтепромыслы, которые для Франции, испытывавшей острый дефицит нефти, были бы первоочередной целью войны. Потеря донецкого угля и металла, потеря бакинской нефти были бы для Советского Союза катастрофическими. Конечно, что-то можно было компенсировать за счет нажима на уральскую металлургию, на кузнецкий уголь, на самые жесткие методы экономии и рационализации в стиле Гражданской войны. Но все же это проблему не решало, и при потере важнейших экономических районов СССР ничего не сумел бы всерьез противопоставить этой коалиции интервентов. Имевшихся производственных возможностей Центрально-промышленного района, Урала и Кузбасса было бы совершенно недостаточно для отражения интервенции. В лучшем случае дело кончилось бы огромными и очень болезненными территориальными уступками, а в худшем привело бы к появлению несоветского правительства – Франция была весьма заинтересована в том, чтобы взыскать царские долги, она требовала этого у П. Н. Врангеля, когда тот был в Крыму. Вне всякого сомнения, нашлись бы желающие «возродить Россию» французскими штыками, вместе с царскими долгами и их выплатой.

Судя по материалам процесса «Промпартии», подобные планы вполне себе вынашивались французским руководством: налаживались контакты, собиралась разведывательная информация, готовились экономические диверсии и саботаж. Возможным сроком нападения назывался 1930 год. Но эти планы не сбылись. Возможности для интервенции в СССР подрубил мировой кризис – Великая депрессия. Знаменитый «черный вторник» 24 октября 1929 года случился через полгода после утверждения первого пятилетнего плана в СССР.

Великая депрессия сильнейшим образом изменила расстановку сил в мире, дав шанс странам-аутсайдерам. В течение 1920-х годов никто не рассматривал Германию в качестве активного участника новой мировой войны. Все прогнозы исходили из того, что вооруженное выяснение отношений будет между главными империалистическими державами: США, Великобританией и Францией, а также между США и Японией на Тихом океане. В это время Франция активно строила свой флот, явно имея в виду противостояние с Великобританией, а США разрабатывали планы войны с Великобританией в Канаде, которая тогда была британской территорией, и в Северной Атлантике. Причина вынашивания этих планов была прозаической. США потребляли для нужд автомобильной промышленности много каучука, который на 80 % производился в британских владениях, и его продавали в США с большой наценкой. США также ввозили 100 % олова и 98 % никеля, которые шли в автомобилестроение, и 92 % марганца, без которого нельзя выплавить качественную сталь. В основном эти продукты поставлялись из британских владений. Ради того, чтобы сбить цены на эти продукты, США готовы были на войну.

Но мировой экономический кризис подорвал экономику этих стран и выдвинул на авансцену те страны, которые не рассматривались как серьезные военные державы, – Германию, Италию. Открывшимися возможностями также воспользовалась Япония, бросившаяся укреплять свою империю за счет Маньчжурии и Китая. Стала формироваться совершенно новая ситуация, совершенно новый расклад сил в мире, серьезно отличный от предыдущих прогнозов на грядущую мировую войну.

Кризис нес также целый ряд новых возможностей и для СССР. Во-первых, резко сократился экономический разрыв между ведущими капиталистическими странами и СССР. В 1929 году производство стали в США, Германии, Франции и Великобритании составляло 92,5 млн. тонн, а в СССР – 4,3 млн. тонн. Превосходство капиталистов составляло 21,5 раза. В 1932 году разрыв сократился до 4 раз[62]. Военно-промышленный потенциал СССР и «Малой Антанты» практически сравнялся. В 1933 году Франция, Польша, Чехословакия и Румыния выплавляли вместе около 8,5 млн. тонн стали, тогда как производство стали в СССР поднялось до 6,8 млн. тонн. СССР имел, таким образом, 80 % от выплавки стали в странах «Малой Антанты», при том, что программа развития черной металлургии, запланированная на первую пятилетку, еще не была выполнена и на полную мощность еще не заработал Магнитогорский металлургический комбинат.

В литературе часто отмечается, что экономисты до сих пор не пришли к согласию относительно причин грандиозного мирового кризиса, поразившего капиталистический мир в начале 1930-х годов. Причины ищут в денежной политике, в банковской сфере, во взглядах различных экономистов, в частности Дж. М. Кейнса.

Однако причины столь масштабного и острого кризиса нужно искать в сложившейся после Первой мировой войны мировой хозяйственной системе, в Версальском мире и его последствиях. Важнейшими результатами мировой войны стало не только превращение Германии в плательщика огромных репараций, но и превращение Франции и Великобритании в должников США. Долги эти, набранные за время войны, были огромными. Скажем, Великобритания должна была выплатить 11,1 млрд. долларов долга и процентов, срок погашения которого заканчивался в 1984 году. Великобритания получала 23 % германских репарационных платежей, и из 650 млн. ежегодных платежей 149,7 млн. долларов приходилось на Великобританию. При этом английские платежи по долгам в пользу США составляли 138 млн. долларов в год. Иными словами, германские репарационные платежи через английский и французский долги перекачивались в США.

Для американцев экономическое развитие Германии было, таким образом, гарантом выплаты союзнических долгов. США вытащили Германию из сильнейшего экономического кризиса 1923–1924 годов, наступившего вследствие французско-бельгийской оккупации Рейнской области и резкого падения производства. Именно американский банкир Чарлз Дауэс предложил новый план выплаты германских репараций и предложил, чтобы Германия выплачивала их из доходов от торговли с Советским Союзом. По этой же причине американские банкиры инвестировали в Германию в 1924–1929 годах на сумму 63 млрд. золотых рейхсмарок, при том, что репарационные выплаты за это время составили 10 млрд. золотых рейхсмарок. Пожива была сразу по нескольким направлениям: с репарационных выплат через союзнические долги, с кредитов, предоставленных Германии (из суммы инвестиций 30 млрд. рейхсмарок были именно кредитами), и через участие в прибылях немецких концернов. Это был тщательно рассчитанный бизнес. США в 1928 году получили с размещенных за границей 16,5 млрд. долларов капиталов 850 млн. долларов прибыли[63].

В конечном счете золотой поток платежей по репарациям и долгам, доходы от экспорта и вывезенного капитала хлынули в США.

Только это оказалось прологом к грандиозному кризису. После Первой мировой войны США стали крупнейшим в мире производителем промышленной и сельскохозяйственной продукции. На долю США в 1927 году приходилось 40 % добычи угля в мире, 50 % выплавки стали, 70 % добычи нефти, 65 % производства кукурузы, 55 % хлопка, 20 % пшеницы, 25 % свинины. В 1920-е годы проводилась активная работа по увеличению производства за счет увеличения производительности, широкой стандартизации деталей, за счет развития электрификации в промышленности. Приток капиталов из-за рубежа содействовал расширению производства, в особенности в новых отраслях, связанных с автомобилестроением и авиастроением. Достаточно сказать, что автомобильный парк в США вырос с 7,5 млн. единиц в 1919 году до 26,5 млн. единиц в 1929 году, а всего было произведено 33 млн. автомобилей. За это же время было продано 13 млн. радиоприемников, 1,5 млн. холодильников, 5,5 млн. стиральных машин[64].